«„Второе пятно“ затрагивает интересы королевства и многих первых лиц, так что его еще несколько лет нельзя предавать широкой огласке. Однако еще ни в одном деле из всех, какими когда-либо занимался Холмс, так отчетливо не проявились его удивительные аналитические способности, и ни одно дело не производило такого глубокого впечатления на тех, с кем он тесно сотрудничал. Я почти дословно помню интервью, в нем он излагал правдивые факты этого дела, которыми занимались М. Дюбюк из парижской полиции и Фриц фон Вальдбаум, известный специалист из Гданьска, которые до этого потратили много сил на версии, оказавшиеся впоследствии ложными. До наступления нового столетия эта история не может быть рассказана в целях безопасности…»

В этом заявлении в основном все верно. Конечно, интересы страны требуют соблюдения секретности. «Интересы „многих первых лиц“» — это было преувеличением, призванным рассеять подозрения, потому что в деле фигурировали только две знатные фамилии.[29] Тем не менее покрывательство все же имело место.

То, как Ватсон охарактеризовал мои аналитические методы, — это, конечно же, вздор. Это дело не было закончено до 1892 года, когда Ватсон поверил в мою смерть. На самом деле Майкрофт заслуживает большей похвалы за решение этого дела, чем я.

Что касается той дословной передачи интервью о Дюбюке и фон Вальдбауме, читатели могут вполне логично предположить, что Ватсон тоже принимал участие в этом расследовании, но это не так. Большую часть фактов я открыл ему намного позже. Когда он в 1904 году подготовил сокращенный вариант рассказа, не было причины присовокуплять этот материал о пропавшем письме. Этот пробел раздражал многих читателей. В несколько сжатой форме я восстановил Дюбюка и фон Вальдбаума в настоящем повествовании.

До наступления нового столетия эта история не может быть рассказана в целях безопасности… На самом деле 1900-е приближались стремительно, и Ватсон таки не получил согласия на то, чтобы «тщательно оберегаемый отчет о том происшествии наконец был предложен вниманию общественности».

Ватсон рассказал ровно столько правды, сколько было позволено в 1904 году.

А вот остальная часть этой истории.

Я скрывался в доме 221-Б, который Майкрофт и моя хозяйка миссис Хадсон (единственные люди из не связанного с преступностью мира, кто знал, что я жив) подготовили для меня. Сторонники Мориарти преследовали меня, поэтому мне пришлось залечь на дно. Я завтракал, когда чьи-то шаги заставили меня схватить револьвер, лежавший рядом.

Услышав заранее оговоренный сигнал, который использовала миссис Хадсон, чтобы заявить о своем присутствии, я расслабился. Она вошла с озабоченным видом.

— Мистер Холмс, там внизу женщина, которая не собирается уходить. Она настаивает на встрече с вами.

— Но моя дорогая миссис Хадсон!

— Я говорила ей, — сказала она, подняв глаза в потолок, — все знают, что бедный мистер Холмс разбился вдребезги на дне водопада в Швейцарии, но она заявляет, что ей это лучше знать.

— В самом деле? Как она выглядит?

— Она настоящая леди, к тому же привлекательная. Вот ее визитная карточка.

Я строго посмотрел на нее.

— Зачем вы принесли ее мне? Теперь она догадается, что в доме кто-то есть.

— У меня не было выбора, сэр. Я настоятельно просила ее уйти, но она заявила, что если и уйдет, то прямо в редакцию газеты, где заявит о том, что вы живы.

Я внимательно посмотрел на карточку в моей руке.

— Леди Хильда Трелони Хоуп. Хм. Знакомое имя… может, даже зловещее.

Миссис Хадсон затаила дыхание.

— Зловещее, мистер Холмс?

Я приложил палец к губам, чтобы пресечь дальнейший разговор.

— Тс-с. Если мой слух меня не обманывает, миссис Хадсон, дама поднимается сюда. — Я повысил голос и взял револьвер. — Входите, мадам. Медленно.

Она с уверенным видом вошла в комнату и без всякого реверанса села спиной к окну, точно так же, как она сделала это, впервые прийдя в мой кабинет шесть лет назад. Она выглядела невозмутимой, и я признал, что даже равнодушный к женскому обаянию мужчина не мог не оценить леди Хильду Трелони Хоуп. Но лично я предпочитаю более широкий подбородок. Ее нежная кожа была залита румянцем, большие глаза сверкали. Воздух уже прогрелся, но она все равно завернулась в плащ и сидела в ореоле утреннего света, держа в руке, затянутой в перчатку, свернутую «Дейли газетт».

Когда я увидел газету, то вздрогнул. На той неделе лондонская пресса опубликовала детективный рассказ под названием «Человек с часами» о странном деле, которое не имело никакого отношения к «делу о втором пятне». Я упоминаю об этом, потому что несколько дней назад «Дейли газетт» опубликовала письмо некоего сыщика-дилетанта, который имел дерзость дать разгадку к остросюжетному рассказу и подписаться «Шерлок Холмс».

Я указал на газету:

— Так значит, это убедило вас в том, что я не умер?

Она кивнула.

— На самом деле это натолкнуло на мысль, что такая вероятность не исключена. Но если вы не хотите, чтобы вас разоблачили, зачем вы это написали?

— Я этого не писал. Вы же немного знаете о моих способностях. Неужели вы действительно поверили, что я мог написать такую несусветную чушь?

— Как бы то ни было, но это привело меня к вам.

— Да, — буркнул я. — Интересно, кто будет следующий.

Миссис Хадсон, которая в крайнем возбуждении наблюдала из окна за Бейкер-стрит, вдруг воскликнула:

— Мистер Холмс, я думаю, что могу ответить.

— Что? — Я подошел к окну, посмотрел вниз и увидел, что из экипажа выходит мужчина. — Боже мой! Что он здесь делает?!

— Это мой муж? — голос леди Хильды дрогнул.

— Это мой брат Майкрофт. Случилось что-то серьезное!

— Почему вы так думаете?

— Его жизнь — одна сплошная рутина. Он никуда не ходит, кроме как к себе домой на Пэлл-Мэлл, на службу в Уайтхолл и в клуб, где он бывает ежедневно с 16.45 до 19.40. Даже если падет гринвичская обсерватория, мир может выставлять свои часы по орбите планеты Майкрофт.

Моя посетительница шагнула к двери, но я предостерег ее:

— Если вы сейчас направитесь вниз, то обязательно столкнетесь с ним. Ожидайте в моей комнате. Для соблюдения правил приличия моя домовладелица составит вам компанию, вы согласны, миссис Хадсон?

— Мы уже уходим, — сказала она, уводя леди Хильду в соседнюю комнату.

— Мадам, я наслышан о вас, — заявил Майкрофт.

Бросив на меня нерешительный взгляд, леди Хильда вернулась на свое место у окна. Она подождала, пока уйдет миссис Хадсон, и только потом обратилась к моему брату:

— И что же вы слышали, мистер Холмс?

Вместо того чтобы ответить ей, Майкрофт повернулся ко мне:

— Странное совпадение, Шерлок… Я пришел сюда специально чтобы расспросить тебя об этой женщине. Как получилось, что она здесь? Навещает мертвого человека?

— То нелепое письмо в «Газетт» привело ее прямо ко мне.

— Письмо, придуманное бывшим студентом Мориарти, разоблачило тебя.

Леди Хильда вмешалась в разговор:

— Мистер Холмс, вы специально пришли, чтобы обсуждать меня? Я требую, чтобы вы объяснили, что вы слышали!

— Замечательно! — Майкрофт склонил голову на полдюйма — это была его версия кивка. — Я знаю, что вы частый посетитель казино «Ноир».

— А вам что до этого, сэр?

— Я отвечаю в Уайтхолле как за финансовую, так и за консультационную службы. Ваша расточительность за игровым столом внушает опасение.

— Опасение? Кому, сэр?

— Правительству.

Она вздрогнула, так была возмущена.

— Моя личная жизнь не имеет никакого отношения к делам государства.

Была ли это та самая женщина, которая не так давно боялась, что может прийти ее муж? Очевидно, она все же пыталась сдерживаться при Майкрофте, что было пустой тратой времени, — уж я-то знал.

Мой брат глубоко вдохнул и продолжил: