За это время Дуглас изменил мнение о своей прекрасной спутнице. Девушка стойко переносила все неудобства долгого пути, не высказав ни слова жалобы на их скудный рацион и промерзшие постели. Она назвалась Имирой, более ничего не говоря о своей семье и доме, но Дуглас догадался, кого ему предстояло сопровождать к Перевалу, и только подивился смелости и неутомимости дочери графа де Кор.

Имира оказалась крайне любознательной и настойчивой. Она выведала у Дугласа большую часть его истории, и теперь ей было ведомо, что рудокоп является другом Оквинде де Терро и пришел в Сверкающий Бор из Истары. Догадалась графиня и куда он держал путь, но рассказам о колдунах, живущих в северных лесах, девушка не доверяла. Больше всего её интересовала охота. В крестьянских домах, где беглецы поначалу останавливались на ночлег, она расспрашивала об охотничьем оружии. Ей удалось купить у местного кузнеца большой лук и колчан стрел, и с тех пор девушка давала своему провожатому уроки меткой стрельбы, даже не спрашивая при этом его желания.

Но остановки под темным морозным небом подорвали даже её здоровье и терпение, и Имира решила, наконец, приблизиться к господскому дому, чего до этого избегала, опасаясь ненужных расспросов. К тому же давно пора было позаботиться об усталых лошадях. В большом поместье далийского графа беглецы задержались надолго. Им проводила дни в теплом обществе пожилого графа, который был восхищен её красотой, изяществом и манерами. Он не отрывал от неё взгляд, а девушка, не обращая на это внимания, весело смеялась над его шутками или забавлялась игрой на музыкальных инструментах, одиноко стоявших в гостиной. Дуглас же перебирался с кухни на конюшню в заботах о лошадях и небогатом имуществе хозяйки. Ему пришлось исполнять роль послушного слуги знатной графини, следовавшей к своему жениху на службу в Легалию. Именно так она объяснила хозяину свое одинокое путешествие.

Невысокая кухарка в чистом переднике, косынке, прикрывавшей темно-русые волосы, очень напоминала Дугласу мать Ризу. Она налила в кружку теплого молока и угостила парня, когда он возвратился со двора. Рудокоп присел за широкий стол, где в это время обедал здоровенный крестьянин, прислуживавший в доме старому графу. Дуглас познакомился с Триотом, когда устраивался на ночлег в низенькой каморке возле его комнаты.

- Был сегодня утром у отца в деревне, - заговорил слуга. – Он горшки делает из глины. Вся моя семья гончарством промышляет. К нему вчера торговец пожаловал из столицы. Такие вести принес, что страшно мне было ночью одному через лес в Лавитор возвращаться!

- Что ж случилось? – тут же спросила Зиза. Кухарка подбросила в печь полено и подбежала к едокам с округленными от страха глазами. – Не уж то правда, что мне сват про кровососов рассказывал?

- Да, - ответил Триот, - в землях соседа барона де Фонда Корлинского нашли девочку без капельки крови под кожей.

- Как это произошло? – поинтересовался Дуглас. Все жители в окрестных деревнях были перепуганы слухами о кровавых монстрах, и поэтому они очень подозрительно относились к незнакомым всадникам, проезжавших их селения.

- Отец с матерью дочку свою нашли днем на печи, спала та вроде. А потом добудиться до неё не могли, глядят, а она белая и холодная как снег. У них же до этого в доме чужаки ночевали, видно это были настоящие кровососы, что опять поднялись из сырой земли забирать наши души, позабывшие Тайру и Море, - ответил Триот. – В Маине дело было.

- Это маленький поселок, окруженный садами? - спросил Дуглас. – Он находится около большого города, так?

- Да, вести из Корлины уже достигли нашей столицы Оклин. Но и мы прознали о том. Между деревнями слухи передаются быстро, а старосты отправляют послания своим господам с быстрокрылыми птицами или гонцами.

- А что это за кровососы? Я должен охранять свою госпожу, - с беспокойством продолжил расспросы рудокоп, - но кровососов всегда считал выдумкой матери, пугавшей меня страшными сказками, чтобы ночью я не бегал во двор.

- На севере кровососы остались лишь в старинных легендах, но в наших краях иногда от них погибают деревни, если нелюдь набирает себе ещё кого-нибудь в сообщники, - ответил крепостной.

- Нет, Триот, - вступила в разговор кухарка, - что ни говори, а давно о них ничего не было слышно. Но в здешние обширные леса все равно страшно ходить. Там в чаще днем темно как среди ночи, и можно увидеть большие деревянные идолы, которые не сгорели даже в пожарищах гарунских войн. Там еще в древние времена приносились кровавые жертвы. От этого до сих пор возрождается жажда крови в людях. Только видии с живой водой могли уничтожить это кровожадное племя. Ну да мы и сами пока справимся, – Зиза открыла один из шкафчиков и достала оттуда небольшой запечатанный бочонок. Она сняла крышку и стала разбрызгивать рукой воду из него. – Хорошо, что мой сынок принес мне святой живой водой. Она уже месяц как у меня хранится, да не потеряла своей силы. Только вчера избавила меня от боли в животе после этой дохлой курятины, что принес Гриор.

- О, тетушка Зиза, - обрадовался Триот, - не передадите ли вы маленький кувшин для моей матери. Она давно посылала меня в горы принести живой воды, да я все отмахивался. А теперь только она и убережет нас от кровососов.

- Это живая вода? – Дуглас подозрительно оглядывал собеседников. Он спрятал под стол руки, с которых не снимал перчатки, так как ладони уже полностью покрылись темными пятнами. – Но ведь живая вода давно исчезла в Мории.

- Так говорят видии, потому что священные чаны в Алмааге пусты. Их уже невозможно наполнить, и они потеряли способность быть неисчерпаемыми, - ответила Зиза. – Но живая вода всегда была в городе, который защищала принцесса Морийская и из-за которой она погибла. В развалинах Равенны у крепостной стены уже давно появился источник с живой водой, которая на глазах творит чудеса.

- Даже видии приезжали к нашему графу, когда я был ещё мальчонкой, и осветили тот родник, - добавил Триот. – Правда, он пересыхает летом, а зимой замерзает. Это еще повезло тебе, тетушка, что твой сын успел набрать воды.

- Да, да, - усмехнулась Зиза. – Я вначале не поверила ему. Послала же паренька к горам, чтоб он делом занялся. А то всех девок в деревне уже перепугал. Так он принес мутного снадобья. Я попробовала водицы и надсмеялась над ним: мол, ключевая обычная вода, только грязноватая. А, нет, потом я почувствовала её волшебные действия: спать стала лучше, от простуды излечилась. А сынок мой ушел в Аману, - шепнула она слуге, - уже, наверное, вступил в какой-нибудь отряд, и скоро они освободят те земли от гнета господских оброков.

- А что вода и вправду живая? – не верил своим ушам Дуглас. – Залечивает любые раны и избавляет от всех болезней? Даже мертвого подымет?

- Ну, мертвому лучше не подыматься, а ступать в морские глубины бога Моря. А вот больным вода помогает, и от кровососов, ведьм и других нелюдей точно защищает, лишает их нечистой силы, - заметила Зиза. – Я же говорю, что к нам даже видии приезжали. Но нельзя распространяться об этом источнике, не то пропадет его сила. А чтобы точно излечиться следует самому пойти в разрушенный город, ибо теряются со временем чудодейственные свойства. Наш граф владеет теми землями. Несколько лет назад там ещё стояли день и ночь стражи, но после граф перестал им платить, ибо желающих попасть за стены стало не так много. Это поначалу наш родник наделал много шума во всей Далии, его ведь нашли лет тридцать назад. А затем народ успокоился. Видно, привык уже жить своей жизнью без живой воды и помощи богов.

- И как пройти в те места? – Дуглас размышлял про себя, что не стоило сразу же доверять словам крестьян, которые может и не знали, что такое живая вода, но не помешало бы проверить их рассказ.

- На быстрых лошадях вы за день доберетесь до гор, там и найдете развалины Равенны, города, разрушенного гарунами, где жила принцесса Мория.

На следующий день, едва поднялось солнце, две лошади уже мчались на восток по свежевыпавшему снегу, засыпавшему дороги. В пути всадники мало общались. Холодный ветер обдувал лица, закутанные по глаза шерстяными повязками. К вечеру Дуглас предложил искать подходящее место для ночлега, они уже оставили позади немало лиг, скача с недолгими передышками в пути, и следовало остановиться.