Клава на Хохляндию не обиделась – сама понимала, что провинциалка, поэтому без смущения рассказала всё, что хотела бы купить, включая нижнее бельё.

– Короче! – подвела итог Клавдия. – Я должна одеться так, чтобы когда я вышла из магазина, ты меня не узнал.– Если деньги у тебя есть, а судя по всему, они у тебя имеются, то остальное не проблема. – заверил её таксист и повернул ключ зажигания.

Торговый центр, куда они приехали, представлял из себя серое, даже немного унылое здание, но когда Клавдия вошла внутрь, то как истинная провинциалка раскрыла от изумления рот.

«Батюшки мои! Это же сколько здесь товара разного!» – мысленно воскликнула она и даже всплеснула руками.

Две скучающие за прилавком продавщицы заметили её изумление и звонко рассмеялись.

– Рот закрой, деревня! – сказала одна из них Клавке. Клавка рот закрыла, и, покраснев от стыда, метнулась в гущу покупателей. Людской поток вынес её как раз в отдел женского белья. От обилия женских трусиков, лифчиков и комбинаций у Шепетько зарябило в глазах.

– Могу ли я Вам чем-то помочь? – подлетела к ней молоденькая продавщица.

– Можете! – выдохнула Клавдия и машинально пощупала в кармане деньги.

… Из отдела женского белья она вышла с трудом: мешали многочисленные пакеты и сумки. Она кое-как пробилась к выходу, и, отыскав взглядом на стоянке знакомое такси, устремилась к нему. Таксист сделал большие глаза от удивления, когда загружал ворох покупок в багажник, но Клавдии ничего не сказал.

– Жди здесь! Я скоро! – выдохнула Шепетько и опять устремилась в торговый центр.

Через час к машине подошла женщина в модном и, по всему видно, дорогом пальто цвета «кофе с молоком», высоких сапогах на шпильке и меховой шляпке с пёрышком типа «Я сегодня на охоте». Рассмотреть лицо женщины мешали многочисленные пакеты, которая она держала перед собой.

– Я занят! – недовольным тоном заявил таксист, заметив поползновения незнакомки усесться на заднее сиденье. Женщина, не обращая внимания на его ворчание, высыпала все пакеты на сиденье, после чего сунула в нагрудный карман его куртки стодолларовую купюру.

– Теперь свободен? – удивительно знакомым голосом спросила незнакомка. – Хлопчик, да это же я – лохушка сельская! Или не узнал?

Таксист крякнул и покрутил головой. Из дорогого пальто торчала всё та же простецкая Клавкина физиономия.

– Знаете, что, девушка, если хотите выглядеть модно и современно, то Вам надо посетить косметический салон! Маникюр, педикюр, укладка, понимаете, что я имею в виду? – менторским тоном произнёс водитель и ещё раз окинул Клавку взглядом с головы до ног. – А то какое-то несоответствие получается.

Шепетько со стыдом подумала, что на лице нет ни грамма косметики, а голову она не мыла с того дня, как её выгнали с работы.

– Понимаю, – уныло произнесла Клавка. – Да разве в эти косметические салоны так просто попадёшь? Там ведь, поди всё по записи и на неделю вперёд.

– Я думаю, сто баксов помогут решить эту проблему, – заверил её таксист. – Ну, так как? По рукам?

– По рукам, – согласилась девушка и протянула водителю ещё одну стодолларовую купюру. – Тебя хоть как зовут, спаситель ты мой?– Мамка при рождении Юркой назвала, а ребята в гараже кличут Жоркой, так что зови, как тебе хочется.

Через полчаса Юрий привёз Клавдию к салону красоты «Эмилия».

– Это, конечно, не заведение Сергея Зверева, но уровень довольно высокий, и просто так сюда действительно не попадёшь, – сообщил он Клавдии. – Сиди в машине, а я сейчас попытаюсь устроить.

Клавка молча кивнула и приготовилась к длительному ожиданию, но Юрий вернулся через десять минут.

– Твои сто баксов ушли в карман моей знакомой. Зовут её Люда, она всё устроит, но учти: платить придётся по повышенной таксе.

– Опять платить? – удивилась Клавка.

– Это Москва, девушка! – терпеливо пояснил таксист. – Здесь за всё нужно платить. Сто долларов – плата только за то, чтобы тебя вне очереди приняли. Поняла?– Поняла, – кивнула Клавдия. – Веди уже! Чего ждёшь!

Людмила оказалась сорокалетней сухопарой брюнеткой, с лицом, на котором, как на полигоне, за годы Советской власти были испытаны все отечественные и зарубежные новинки косметической промышленности. Она бесцеремонно запустила пятерню в Клавкины волосы, потом пристально изучила её девичье личико и вынесла вердикт: «Целина»!

– В каком смысле? – не поняла Клавдия.

– Я говорю, чтобы из тебя цивильную женщину сделать, на которую мужики бы заглядывались, мне надо пахать, как трактористу на целине.

– На меня и так заглядываются, – обиделась Клавка.

– Ну-ну! – усмехнулась Людмила. – Садись в кресло, мечта комбайнёра!

… Голову пришлось мыть два раза, причём каждый раз Людмила, тихо матерясь сквозь зубы, применяла какой-то особый шампунь. В результате оказалось, что по жизни Клавдия самая что ни на есть натуральная блондинка. После сушки волос феном, Людмила на какое-то время задумалась, но потом решительно взялась за ножницы и сделала Шепетько короткую стрижку, после чего круглолицая Клавдия с курносым носиком стала напоминать хорошенькую, но слегка капризную кошечку.

– Виталик! – довольная собой, прокричала Людмила. – Иди посмотри, что получилось.

Стилист Виталик явился в розовых брюках и легкомысленной полупрозрачной майке, которая обтягивала его субтильное тельце.

– Вау! – пропищал Виталик и словно шаман закружился вокруг кресла с Клавдией в непонятном танце.

– Люда! Девочка моя, отдай её мне! – кокетливо пропел Виталик. – Я сегодня в ударе. Через час я из этого степного бутончика сделаю голландскую розу!– Она твоя! – устало произнесла Людмила. – Делайте что хотите, а у меня смена закончилась.

Виталик не обманул: через час из кресла поднялась хорошенькая молодая женщина, чем-то напоминавшая избалованную дочку богатого папочки. Женщина капризно надувала губки и постреливала зелёными глазами. Макияж сделал Клавдию старше своих лет, но придал ей недостающего шарма.

– Это стоило двухчасового ожидания! – восхищённо промолвил таксист, глядя на Клавдию, когда она вновь села к нему в такси. – Куда теперь? В клуб?

– Домой! – молвила Шепетько и капризно надула губки. – Устала я что-то.Незаметно для себя, она входила в роль утомлённой праздной жизнью состоятельной москвички.

Утром Клавдию вновь разбудила назойливая трель дверного замка.

– Надо поменять звонок на более мелодичный, а то эта «электродрель» мне второй день бьёт по нервам! – сквозь полудрёму подумала девушка и побрела к входной двери. На пороге стояла неразлучная парочка: дизайнер по шторам и её молчаливый друг. Юноша держал пакет с готовыми шторами и упаковку со струнным карнизом.

– Финальный аккорд! – улыбнулась девушка. – Через час ваша квартира превратиться в уютное гнёздышко.

Через час два оконных проёма нарядились в замысловатой конфигурации шторы нежно-персикового цвета и уже не пугали Клавдию тёмными унылыми глазницами. В квартире стало по-домашнему уютно. Последней деталью, призванной создать атмосферу тепла и домашнего уюта, явился торшер в виде виноградной лозы с тремя хрустальными виноградными гроздьями, накануне заказанный Шепетько после просмотра передачи «Магазин на диване».

Оставшись одна, Шепетько смолола кофейные зёрна и заварила порцию кофе. Попивая мелкими глоточками горьковатый напиток, девушка стала прикидывать планы на день, как вдруг болезнь неожиданно напомнила о себе жжением внизу живота.– Чёрт! Совсем забыла, мне же на процедуры надо! – скривила лицо девушка. – Ох, и дура же я! Знала ведь, что нельзя мужикам на слово верить. Мамка мне об этом все уши прожужжала! Так ведь нет, поверила! Любовь! Правильно мамка говорила, что любовь эта нам, бабам, завсегда если не пузом, то боком выходит. Чтобы я ещё раз кого-то к себе под одеяло пустила…!

В диспансер она поехала на такси другой фирмы. Юрия вызывать не стала: боялась разрушить созданный накануне образ богатой и удачливой женщины. Расплатившись с водителем и отпустив такси, Клавдия решительно шагнула в пропахшее горем и лекарствами помещение. Ей повезло: в коридоре как раз проходил её лечащий врач и она фамильярно схватила его за рукав халата.