— Но ведь полиция может проверить авиарейсы…

— А дороги, морские пути, поезда? К тому же никакого расследования пока нет. Ведь родственники не заявили о пропаже близких. Обычный светский скандалец.

— Можно, я позвоню маме? — Подскочила Аня.

— Воздержись. Я не уверен, что нам надо засвечиваться. И не уверен в этом телефоне.

— Прямо шпиономания… Чушь. И в Москве все дрожали, и здесь… Может, этот психоз заразен?

— Жуй и помалкивай. Звучит приятная музыка, перед тобой интересный мужчина… Сделаем так… — Он нажал кнопку, отключая светильники. — Одна лампа под черным колпаком — очень интимно.

— Опять за свое… — разозлилась Аня.

— Ты, детка, настоящая эротоманка. Только об этом и думаешь. Я же наметил другую программу… После приятного ужина надо размяться. Бегать вокруг дома не могу — не хочется бросать тебя одну. Обычное гостеприимство западного человека. — Тони поднялся. — Разрешите пригласить?

— Это же вальс, танец не современный, — удивилась Аня.

— Осознаю. Но, пожалуй, рискну… Только не отдави мне ноги. И не прижимайся — я сторонник классического исполнения. — Тони изящно подхватил даму.

— Как на балу в благородном собрании. — Аня легко следовала летящим движениям партнера, мгновенно угадывая его намерения — вращалась, раскручивалась волчком, изгибалась, подхватив воображаемый подол.

— Извини, я не припас вечернего платья. Ты бы отлично смотрелась. Двигаешься здорово. В России к девочкам в хороших домах все ещё нанимают учителей танцев?

— Меня учили фигурному катанию в Клубе советской армии. Между прочим, вовсе не плохо. — Аня села на диван. — А ты посещал частную хореографическую школу?

Прихватив бокалы с вином, Тони подсел рядом.

— Мой учитель — жизнь. Жрать захочешь — всему научишься. Как нечего делать целый год проработал платным танцором на Ривьере.

— Во время учебы в колледже?

— На каникулах. Там я и начал втягиваться в преступную деятельность.

— Стоит за это выпить. — Вслед за своим кавалером Аня с удовольствием проглотила холодный напиток.

— Что это было?

— Цикута с цианистым калием. Интересоваться следовало в начале, детка. Фирменный коктейль «Лиса и виноград». Способствует здоровому сну. — Тони убрал бокалы. — Ну-ка, пересядь в кресло, я приготовлю ложе. — Он выволок из тумбочки постельное белье, подушку. — Вот так! — раздвинул диван, застелил его матрацем, потом простыней, бросил подушку.

— Чур, подушка сильнейшему. А тебе вот это. — Он сунул в наволочку пару свитеров.

— Ты предполагаешь спать вместе?

— А что такого?.. Можешь не беспокоиться — денег у тебя нет и ты мне нравишься.

— Не поняла.

— Ну, это ж просто… Я работал танцором в ресторане. Дамы заводили со мной лирические отношения. Если они были богаты и недостаточно привлекательны, я проводил с ними ночь, а потом грабил. Тебе это не грозит.

— Спокойной ночи. — Аня заняла место у спинки и отвернулась. — Люблю сказки, но не такие грустные. Бедные старые дамы.

— Так хеппи-энд неизбежен, детка! Меня в конце концов арестуют. — Он погасил лампы и улегся рядом.

— Приятно слышать. Я постараюсь увидеть это во сне.

— И то лучше, чем наблюдать духов… Ой, я забыл. — Тони зажег свет, поднялся, пошарил в карманах сложенных на спинке кресла брюк. — Смотри, что у меня есть!

Аня приподнялась: — Не вижу.

В ярком свете блеснула маленькая вещица на золотой цепочке.

— Мой медальон? — Обрадовалась Аня.

— Увы. Его дешевенький дублер.

— А-а-а… — разочарованно протянула Аня, но тут же спохватилась. Спасибо. Он очень похож. Ты так внимателен…

— Глупости. Просто люблю совпадения — в них угадывается какой-то замысел, который тебе не по уму, но, вероятно, очень красив с точки зрения Всевышнего сочинителя наших судеб.

— Набокова читал? — Удивилась Аня и, заметив непонимание парня, пояснила: — Ну, это для интеллектуалов, — потрясающий русский писатель. Эмигрант. Он сказал — совпадения — это логика Фортуны.

— Вот! Умный мужик. Я решил точно так же — случайно глянул на прилавок с побрякушками, и сразу за него глазом зацепился — где, думаю, такой видел? Вспомнил и обрадовался. Вещица-то копеечная.

— Зато поступок тянет на миллион. — Аня рассмотрела медальон — тоже овальный и толстенький, с рубиновым глазком, как у Лины, но только сделан из какого-то легкого металла и вместо крестика на задней стенке выгравировано сердечко. — Весьма романтично.

— Дался тебе этот романтизм! Шид! Ей, видите ли, всю комнату гладиолусами заваливают, свадебное платье в коробках выкладывают, а потом со свечками с того света являются… И — баста! Вечная любовь!

— Это грубо и жестоко! — Губы Ани дрогнули. Ее, на время забывшую о прошлом, вернули к жестокой реальности, да так больно, словно нарочно ткнули пальцем в незажившую рану. И жалко стало себя до спазмов в груди. Слезы хлынули ручьями.

— Извини… — тронул её за плечо Тони. — Прости, я не знаю, как вытащить тебя из печальных воспоминаний, как отвлечь… Веду себя будто слон в посудной лавке. — Он взял наволочку со свитерами. — Перебираюсь на пол. Подушку и одеяло оставь себе. У меня есть куртка…

Аня плакала, чувствуя себя маленькой, несчастной, всеми брошенной и обиженной. Парень кутал её одеялом, приговаривая:

— Перестань… Ты славная девочка… У тебя все ещё будет хорошо. Клянусь… Медальон я купил не просто так… К твоему сведению, это второй подарок даме в моей жизни. Не считая маман, естественно. Хотелось сделать тебе приятное. — Мрачно признался Тони. — Вот, думаю, застегну у неё на шее, поцелую… Корыстный, гад… ты даже не представляешь, какой я корыстный… — Растянувшись на полу, он говорил в темный потолок. — Все потому, что рос маменькиным сынком, тихоней. А мечтал стать бандитом чтобы море по колено… У меня минус четыре. Я сейчас достал линзы и ни хрена не вижу… Когда вчера за тобой нырнул, естественно, потерял линзы в воде и рулил наугад. Как только о причал не грохнулся! А потом, пока ты сидела в кустах, забежал в аптеку и купил очки с диоптриями, черные. Хорошо, что здесь были запасные линзы. Я их быстренько в тайне от тебя в туалете нацепил. Кретин… Не знаю, почему, носить очки стесняюсь. С детства. Наверно, потому, что нос большой. Или хочу выглядеть более крутым.

— Нормальный нос… Очень часто даже самые матерые мафиози ходят в очках. А фигура у тебя тренированная, спортивная. И вообще — ты наглый и отчаянный. — Аня сбросила свою подушку на пол, легла рядом, перетащила одеяло. — А еще, ты врун и сексуальный маньяк. Держу пари, что сейчас ты начнешь ко мне приставать.

— Нет. Осушу твои слезы поцелуями… Детка, да здесь просто потоп, все мокрое — и шея, и грудь… — Толстые губы осторожно касались Аниной кожи. Ну, разве это похоже на приставания…

11

— Ты куда, ещё так рано. — Аня посмотрела на стоящего возле дивана Тони. Он был полностью одет, даже тяжелые черные ботинки на шнуровке и приобретенные вчера темные очки.

— Не хотел тебя будить. Решил оставить записку — Он присел рядом и, сняв очки, заглянул Ане в глаза своими желтыми, близорукими, птичьими. — Ты должна знать… Нет! Заткнись, Тони, заткнись!.. В общем, там на окне я оставил блюдце с молоком и маслину. Придет рыжий кот в красном ошейнике. Его зовут Кензо.

— Твой кот?

— Старика с нижнего балкона. Мы дружим с котом. Старик противный. Поняла?

— Вроде… Про кота. А ты? Кто ты, куда?

— Срочные, неотложные, увлекательные дела. Масса вопросов — и ни одного вразумительного ответа. Мне необходимо откопать хоть один ключик.

— Это опасно?

Тони рассмеялся:

— Ты и вправду поверила, что я бандит? Куда там… — Он вздохнул. Опаздываю на дискуссию о синтезе белков. В местной высшей школе… — Он прижался к Ане щекой. — Пока… Анна. Это ведь по-русски так?

— Правильно…

— Ну, всем известно — Анна Каренина. Лев Толстой… Кинулась под паровоз от любви… Я смешно шучу?

— До слез. Буду ждать. Не могу долго без смеха. — Аня печально погладила рыжие кудряшки, поцеловала длинный нос и надвинула на него очки. — Пока, Лис.