— Да так… — буркнул Сандерс. — Ни о чём хорошем.

— Слушай, ты сегодня совсем мрачный какой-то. Я могу это понять, даже не видя тебя. В чём дело? — встревожено произнесла она.

— Знаешь, ты права, — кивнул он самому себе. — Мне действительно муторно. Очень.

— Но почему? Ты же только что рассказал мне, как чудесно провёл день вместе с Джессикой.

— Всё верно, но ты ведь знаешь, как ЭТО приходит. Без предупреждения и почти мгновенно.

— Так в чём проблема?

— У меня поразительно сильное ощущение, что грядёт нечто очень плохое.

— То есть?

— Я уже сказал. Но, если хочешь, повторю. Я чувствую, что скоро случится что-то очень скверное… нет, что-то ужасное, непоправимое и неумолимое!

— Я не понимаю. Это касается твоей вчерашней истории?..

— Нет, она здесь ни при чём, — выдохнул Сандерс. — То, что грядёт, касается меня. Или кого-то, кто связан со мной. Но Элизабет здесь никаким боком.

«Так ли это?» — вопросил он сам у себя.

— Ты уверен?

Молчание.

— Марк? Расслабься, идёт? Я тебя очень прошу. Всё ведь нормально и так будет! Я не знаю, что и сказать!

— Ладно, — он вздохнул. — Возможно, ты и права. Наверное, мне стоит просто выпить чашку-другую крепкого чайку и завалиться спать.

— Да, так тебе и следует поступить.

— Я завтра заеду, хорошо?

— Хорошо.

— Спокойной ночи.

— Да, спокойной.

Он положил трубку и покачал головой.

Джессика не включала фар, но это ничуть не мешало ехать со скоростью пятьдесят миль в час. Огни задних фонарей японского автомобиля двигались впереди, примерно ярдах в пятидесяти от «Шевроле». Теперь девушка была не просто заинтересована — она начала беспокоиться.

«За каким чёртом Элизабет потащила (а дело, несомненно, обстоит именно так) эту девчонку за город? И почему та послушно выполняет все приказы?» — лихорадочно размышляла она.

Подсознание упорно настаивало, что владелица «Хонды» вообще до сегодняшнего вечера не была знакома с мисс Райдер.

«Что же тогда происходит? Может, Элизабет, угрожая ей ножом или пистолетом, приказала ехать в некое укромное местечко? Для чего? Неужто ей доставляет удовольствие изнасилование другой женщины? В сущности, не это ли произошло со мной вчера? Просто я сама согласилась… до сих пор не понимаю, почему?! С другой стороны, наверное, всё-таки правильно сделала, а то ещё разозлила бы эту сумасшедшую…»

Джессику в который раз передёрнуло. Она поморщилась, вспомнив о том, как легко была сломлена её воля. Сейчас воспоминания не содержали в себе ничего, кроме дикого отвращения к самой себе. Сжав руль и напряжённо вглядываясь в темноту перед «Шеви», девушка старалась не думать об этом.

Внезапно «Хонда» свернула в сторону. Так резко, что Джессика на миг растерялась, только через пару секунд утопив педаль тормоза в пол. «Каприс» послушно клюнул носом и замедлил ход.

Автомобиль «парочки» ехал теперь прямо по полю к какому-то дому. Добравшись почти до самого здания, «Хонда» остановилась. Джессика тоже плавно затормозила на обочине и внимательно смотрела на красные стоп-сигналы. Пока никто из машины не выходил — плафоны в салоне не загорались — но долго ли это продлится?

Чувствуя странный азарт, приправленный риском, девушка покинула «Шевроле» и осторожно двинулась по полю к дому. Туфли на высоких каблуках явно не были рады столь неподходящей поверхности, поэтому сократить расстояние до минимально безопасного между собой и целью Джессика смогла только за три минуты. Странно, но двери «Хонды» до сих пор не открылись.

«Может, прямо в салоне?» — предположила девушка и почувствовала тошноту.

Рядом с домом стоял старый огромный катафалк. Она решила укрыться за ним, поскольку ближе подойти уже не могла, не рассекретив себя. В принципе, и здесь неплохо — японский автомобильчик стоял всего-то в десяти ярдах от безмолвной громады «Кадиллака».

И тут пассажирская дверь «Хонды» вальяжно распахнулась, и наружу выбралась Элизабет. Она, не глядя по сторонам, прошла к водительскому месту и рванула ручку на себя. Затем без особых усилий вытащила сопротивляющуюся девушку и бросила на пыльную землю.

— Ну, сука, приступим? — рассмеялась она в лицо жертве.

— Что вам ещё от меня надо?! — заливаясь слезами, крикнула та.

— Всё и немного сверх того! — возвестила женщина и села на грудь жертве.

«Помнится, со мной тоже так начинали», — подумала она с усмешкой.

— Отпустите!

Она не собиралась тратить время на разговоры.

Джессика, сидящая за «Кадиллаком», обмерла, видя, как у Элизабет стремительно удлинялись острые, вроде змеиных, клыки. Холодный металл, к которому девушка прикоснулась щекой и ладонью, казалось, стал просто ледяным, но она даже не попыталась сдвинуться с места. Страх полностью парализовал её.

Элизабет наклонилась к шее владелицы «Хонды» и очень резко и грубо вонзила клыки. Жертва закричала от сильной боли и ужаса. Вампирша сделала всего два-три глотка, после чего отстранилась, глядя, как ярко-красная жидкость синхронно с ударами сердца выплёскивается из рваной раны. Полюбовавшись на содеянное, она продолжила истязание. Ещё один укус — тоже в шею, но теперь с другой стороны. И снова непродолжительное насыщение живительной влагой, а потом отстранение. Затем она схватила податливую безвольную руку девушки, уже не пытающейся сопротивляться, а лишь жалобно стонущей, и впилась в запястье, разрывая кожу своими зубами, как тупой бритвой.

«Господи, она играет с ней! — задыхаясь от парализующего страха, осознала Джессика. — Как кошка с добычей!»

Следующая рана появилась в том же месте, но на другой руке. Жертва истекала кровью, у неё уже начало темнеть перед глазами, но вампирша, казалось, ещё не удовлетворилась. Сместившись немного ниже и сев жертве на ноги, Элизабет порвала платье несчастной и впилась в грудь, как младенец в поисках молока. И опять она не пила долго. Вместо этого она со всей силы сжала челюсти, отделяя солидную часть полушария от тела. Девушка закричала так, что Джессика еле смогла сдержаться, чтобы тоже не завопить. Она не могла поверить в то, что происходило у неё на глазах.

Вампирша подняла голову к непроглядному ночному небу. Ветер трепал её не менее чёрные волосы. Она вобрала в себя весь сок, что был во внушительном куске, безжалостно ею оторванном. Когда она поняла, что больше ничего из него не возьмёт, то сплюнула в сторону, как жвачку. Окровавленный язык страстно пробежал по зубам и губам, тоже покрытым изрядным количеством крови.

А затем Элизабет застонала.

Джессика вцепилась в дверь «Кадиллака», абсолютно не обращая внимания на то, что её тепло никак не могло прогреть неприветливый металл.

«Этого не может быть! НЕ МОЖЕТ! Иисусе, она же испытывает оргазм! От того, что сотворила!»

Наконец, Элизабет прекратила содрогаться в сладких путах порока и взглянула на свою жертву. Как ни странно, та ещё дышала, немигающим взглядом смотря на вампиршу. Кровь обильными потоками текла из ран, в том числе из той, что на груди — вместо аккуратного холмика с небольшим соском на конце зияла страшная впадина.

В ближайшие пару минут всё должно было закончиться для этой «овечки», но вампирша не хотела ждать. И потом — что приятного, если жертва умрёт сама? Куда лучше будет помочь ей!

Злорадно ухмыляясь, женщина плавно сомкнула свои руки у девушки на шее, чувствуя, как кожа приятно скользит по кровавой смазке. Она начала медленно сжимать хватку, постепенно перекрывая доступ воздуха в лёгкие. Ответом на эти действия стали жалкие подёргивания обессиленного тела и тихий хрип.

Элизабет смотрела на свою очередную добычу (пока только вторую, но опыт накапливался чрезвычайно быстро). А девушка была ничего так («Да и сейчас есть!» — усмехнулась она). Золотистые волосы (настоящие, а не крашеное дерьмо); ничем особым не примечательные, но вполне нежные черты лица; отличная фигура и заманчивые ноги. Было что-то дьявольски возбуждающее в том, чтобы смотреть на атрибуты недавней жизни, понимая — именно ты эту жизнь и отняла. Модная одежда, украшения, макияж на сильно побледневшем лице. Всё это буквально кричало о молодости, о перспективе — о будущем, в конце концов. И всё это Элизабет забрала себе, впитала вместе с незаменимым жизненным соком.