ИЗБРАННЫЕ СТРАНИЦЫ
В Д В У Х Т О М А Х
Перевод с французского
ТОМ I
И З Д А Т Е Л Ь С Т В О
« Х У Д О Ж Е С Т В Е Н Н А Я Л И Т Е Р А Т У Р А »
М О С К В А 1 9 6 4
Edmond et Jules de Goncourt
JOURNAL
MÉMOIRES DE LA VIE LITTERAIRE
Составление и комментарий
С. Л е й б о в и ч
Вступительная статья В. Ш о р а
Редактор перевода В. Д ы н н и к
Оформление художника
А. Лепятского
Эдмонд и Жюль Гонкуры
Литография Гаварни
1853 г.
БРАТЬЯ ГОНКУРЫ И ИХ « ДНЕВНИК »
«Дневник» братьев Гонкуров — явление примечательное. Уже давно
он завоевал репутацию интереснейшего документального памятника
эпохи и талантливого литературного произведения.
Всякий, кто интересуется французской культурой прошлого века,
не может миновать «Дневник», со страниц которого встают многочис
ленные образы деятелей литературы, искусства, науки — крупнейших,
памятных нам и по сей день, и второстепенных, в том числе ныне уже
забытых, но сыгравших определенную роль в умственной π художест
венной жизни своего времени.
Наполненный огромным историко-культурным материалом, «Днев
ник» Гонкуров вместе с тем не мемуары в обычном смысле. Это отнюдь
не отстоявшиеся, обработанные воспоминания, лишь вложенные в
условную дневниковую форму, а живые свидетельства современников об
их эпохе, почти синхронная запись еще не успевших остыть, свежих
впечатлений, жизненных наблюдений, встреч, разговоров. Запись тем
более интересная, что авторы с удивительной последовательностью и
упорством вели ее день за днем на протяжении долгих лет. Гонкуры
мыслили «Дневник» как своего рода «стенограмму» действительности;
многое в нем показано эскизно, фрагментарно, порой поверхностно. Но
при чтении «Дневника» недостаточная глубина анализа и незавершен
ность образов искупаются острым ощущением встречи с «живой
жизнью», как бы захваченной авторами врасплох, — ее теплом обдает
читателя каждая страница, он словно вступает в непосредственное,
интимное соприкосновение с миром, запечатленным Гонкурами.
Гонкуры играли заметную роль в литературной жизни Франции
второй половины XIX столетия, находились в самой гуще литературно-
3
эстетической борьбы. Вместе с Флобером сражались они за утверждение
реалистического искусства и были основоположниками «натуралисти
ческой школы», вождем которой стал Золя. Положение Гонкуров в ли
тературе связало их личными и идейно-творческими отношениями с
виднейшими собратьями по перу. «Дневник» поэтому изобилует фак
тами высокой исторической ценности. Необозримо много в нем и вся
кого другого материала, относящегося к окружавшей Гонкуров жизни.
«Стенографический» характер записей в «Дневнике» отнюдь не ста
новится у Гонкуров в противоречие с требованиями художественной
взыскательности. Многие их страницы отличаются замечательным лите
ратурным мастерством, представляют собой образцы прозы, которую
можно охарактеризовать как словесную живопись, воспроизводящую
мгновенные аспекты действительности, тончайшие оттенки в облике
«видимого мира».
Литературная борьба, в которой участвовали Гонкуры, развертыва
лась главным образом на почве романа. Романы Гонкуров вместе с со
провождающими их предисловиями-манифестами отличались определен
ной новизной и оказали немалое влияние на развитие французской ли
тературы. И, однако, даже лучшие гонкуровские романы по своей худо
жественной силе и познавательному значению уступают «Дневнику», на
котором доныне основана популярность их имени.
1
Братья Гонкуры были сыновьями наполеоновского офицера, дворя
нина во втором поколении, получившего при Людовике XVIII титул
виконта. Старший из братьев, Эдмон, родился в 1822 году, младший,
Жюль, — в 1830 году. Дворянством своим они гордились и в 60-х годах
даже затеяли судебный процесс против автора одного справочника, упо
мянувшего о них в такой, показавшейся им оскорбительной, форме:
«Эдмон и Жюль Гюо, именуемые де Гонкур». Аристократические пред
рассудки были в них сильны всю жизнь, и Гонкуры тем более укрепля
лись в них, чем более ненавистным становилось им окружавшее их
общество «лавочников». Предрассудки эти наложили некоторый отпе
чаток и на их творчество.
Дворянское звание, однако, само по себе не давало материального
обеспечения, достаток семьи был довольно скромным. По окончании
коллежа Эдмон должен был служить клерком у адвоката, а затем чинов
ником в казначействе. Но и он и младший его брат испытывали отвра
щение ко всем «респектабельным» буржуазным профессиям. С ранних
лет в обоих пробудилась любовь к искусству и литературе. Вскоре после
смерти матери, в 1848 году, Эдмон оставляет тяготившую его службу,
4
а Жюль, еще не закончивший обучения в коллеже, пишет в то же время
одному из своих друзей:
«Мое решение твердо, и ничто не заставит меня его изменить: ни
уговоры, ни советы, даже если они будут исходить от тебя, моего испы
танного друга. Я не буду делать ничего, если употребить ходовое выра
жение, хотя оно и неверно по существу. Я знаю, что мне станут без
конца читать мораль некоторые члены моей семьи, которые хотят обес
печить мое будущее, поместив меня в одно из тех затхлых мест, где
скапливаются счета и копии с деловых писем и откуда молодые люди
вроде меня обычно начинают свою карьеру. Но что поделать? У меня нет
ни капли честолюбия. Это чудовищно, но это так. Пусть мне предо
ставляют самую лучшую в мире должность, с самым высоким жало
ваньем — я все равно от нее откажусь».
Уже в молодые годы, став свидетелями серьезных общественных по
трясений: революции 1848 года, опрокинувшей Июльскую монархию,
классовых боев в годы буржуазной республики, государственного пере
ворота 2 декабря 1851 года и установления Второй империи, — Гонкуры
прониклись неприязнью к современной им действительности и доста
точно проницательно оценивали происходившие на их глазах события.
«Не следует заблуждаться, мой милый Луи, — писал Жюль своему другу
после июньского восстания 1848 года, — это начало социальной войны
бедного против богатого, того, кто не владеет ничем, против того, кто
владеет многим». Эдмон в то же время отмечает в одном из писем, что
«под красным знаменем сражалось 50—60 тысяч, и пол-Парижа поддер
живает новые доктрины». Заглядывая в будущее, он высказывает про
зорливые предположения: «Какими бы абсурдными ни казались социа