Вместе с командиром этой группы, как правило, находились авианаводчики и офицеры-артиллеристы с подготовленными на карте огнями и со средствами связи. Группа огневой поддержки не только сама имела достаточные огневые средства (танки, БМП, ЗПУ-4, орудия, минометы), но была связана с дежурными крупнокалиберными и дальнобойными средствами (в том числе с реактивными установками «Град», «Ураган», «Смерч» — реактивными снарядами большой мощности).

Резервная группа была готова на БМП, БТРах и танках немедленно включиться в бой по сигналу командира, командно-наблюдательный пункт которого располагался вместе с группой захвата.

Очень важно отметить, что у всех воинов имелись приборы ночного видения. Эта мощная аппаратура способна обеспечить наблюдение на дальность до полутора километров. А индивидуальные средства (бинокли, прицел ит.п.) — в пределах 300–500 метров, при этом видимость была отличная.

Операция засылки каравана тщательно готовилась. Предстоящий маршрут тщательно изучался. Его сопровождали опытные проводники, заранее определялись места особой опасности, а также места дневок, поскольку караван с оружием шел, как правило, ночью, днем же, укрывшись в зарослях или пещерах от «глаз» авиации, он отдыхал. За маршрутом постоянно наблюдали местные жители и сообщали ему об обстановке. При необходимости моджахеды на некоторых участках заранее выставляли охранения.

Как только караван пересекал госграницу, об этом нам сразу же становилось известно. Правда, некоторые могли проскользнуть незамеченными, но большинство из них нам удавалось обнаружить. Впереди шла разведка, затем охранение, далее охрана непосредственно каравана, в середине каравана, как и в хвосте, тоже могли быть группы охранения. Все они связывались друг с другом по рации. Кстати, разведка могла выдвигаться и на ослах, и на лошадях. По ходу движения они сворачивали на отходящие тропы и, осмотрев местность, продолжали движение. Разведчики моджахедов тоже были оснащены биноклями ночного видения. Иногда в составе разведки имелись мотоциклисты. Включив полусвет, они, словно челноки, уезжали вперед на пять-семь километров и возвращались обратно, к ядру каравана, который двигался все-таки на животных. Бывали случаи, когда караваны состояли из грузовых автомобилей или пикапов. В основном они встречались в пустыне (на юге-востоке и юге Афганистана). И, как правило, старались на максимальной скорости проскочить свой маршрут.

Конечно, разведку никто не трогал, как бы она ни действовала, не трогали и головное охранение. Но когда караван своей серединой уже втягивался в зону действий нашей засады, вот тут-то немедленно открывался ураганный огонь из всех видов оружия, сосредоточиваясь в основном на охранении и на всех, кто был с оружием. Местность максимально освещалась, хотя и не всегда осветительными ракетами.

Одновременно резервная группа на БМП и БТРах подтягивалась максимально ближе к месту боя.

Бой обычно длится всего лишь несколько минут. Но когда охрана, бросая караван, начинала отходить в сторону, противоположную от нашей группы захвата, то дело могло и затянуться. В этом случае вызывался огонь артиллерии или даже вертолеты или самолеты. Дело в том, что охрану надо было обязательно перебить или захватить в плен. В крайнем случае надежно рассеять, чтобы у нее не было желания собраться с силами и отбить караван (они же знали, что их ждет в Пакистане, если этого не сделают).

Перехват караванов был важнейшим способом пресечь приток оружия, боеприпасов, военного имущества. Учитывая, что действия носили скоротечный характер, а главное время уходило на подготовку, офицеры нашей оперативной группы Министерства обороны частенько напрашивались принять участие в таком виде боя (как, кстати, и в других). Я их чувства отлично понимал: одно дело наблюдать за боем со стороны, а другое — лично испытать все это, как говорится, «на своей шкуре». После этого и планирование боевых действий всегда будет носить более осмысленный характер.

И вот однажды, когда я находился не на выезде, а в Кабуле, ко мне зашел мой помощник полковник Заломин и сказал, что хотел бы поучаствовать в боевых действиях по перехвату каравана. После небольших объяснений я вынужден был согласиться, тем более что он уже, оказывается, предварительно договорился с командиром 1-й бригады спецназа. Но и это еще не все. Через некоторое время Заломин опять приходит ко мне, приводит журналиста Артема Боровика, которому я уже до этого отказал в участии в боевых действиях по перехвату каравана. Но А. Боровик не дремал — подговорил моих офицеров, и вот Заломин заявляет:

— Разрешите и ему со мной на перехват каравана?

— Вы думаете, о чем вы просите? Это же не к теще на блины. Тем более корреспондент. Ну, как он там себя будет вести? Там же надо стрелять, там могут убить! Нет, нет. Это исключено.

— Валентин Иванович, — включился Артем, — я вас еще и еще раз очень прошу, разрешите. Ведь очень многие из нашей пишущей братии бывали уже в боях. Сейчас вот представилась такая возможность…

— Но поймите, это не обычные боевые действия. Все связано с исключительными и большими физическими и психологическими нагрузками, огромный риск, там много неожиданностей, там надо мастерски владеть оружием.

— Я физически подготовлен, стрелять умею, не дрогну, — продолжал уговаривать меня А. Боровик.

Короче говоря, они меня все-таки уговорили. Точнее, я согласился под давлением воспоминаний о том, что многие корреспонденты, публицисты, писатели, находившиеся в Афганистане, постоянно просачивались на войну, т. е. туда, где шли бои. Делали они это незаметно и очень рискованно.

Взять, к примеру, Александра Андреевича Проханова. Он вроде родился для того, чтобы всегда быть там, где тяжело человеку, и помогать ему духовно. Это и в боях в Афганистане, это и январь 1990 года в Азербайджане (Гянжа, Баку, Карабах), это и Прибалтика и другие «горячие» точки СССР, а затем война в Приднестровье, война в Чечне — и везде он. События августа 1991 года — меня арестовали, а он уже у меня в семье: горе-то какое, надо успокоить близких. Но на это надо иметь мужество (далеко не все генералы позвонили и тем более пришли, как и лидеры КПРФ). Где он только не бывал! В какие переплеты только не попадал! Но Бог миловал — остался жив. А сколько он написал, а сколько еще напишет об Афганистане, о Чечне, о наших воинах!

Наверное, было бы несправедливо, если бы я наложил вето на просьбу А. Боровика.

Позвонил командиру бригады полковнику Старикову. Тот подтвердил, что у них на этой неделе спланировано два перехвата: один в Кунарском ущелье (севернее Джелалабада) и второй — ближе к Парачинарскому выступу. «Вот на второй можно было бы подключить Замолина и Боровика», — заключил комбриг. Оказывается, он уже был в курсе всех вопросов. Коль все и так уже оговорено, я дал добро. И им действительно повезло. Во-первых, караван перехватили, очень удачно — всего лишь два наших воина были ранены. Во-вторых, побывали в настоящем бою. В-третьих, и это главное — остались живы.

Однако бывали в нашей жизни и печальные моменты. Случай, о котором пойдет речь ниже, бесспорно, навсегда остался в памяти всех, кто о нем знал. Это был не перехват каравана и не засада, но родственные по характеру боевые действия, которые назывались «налет».

Налет обычно применялся как способ боевых действий в целях оперативной (в короткие сроки) реализации разведывательных данных по уничтожению небольших банд, пунктов управления, исламских комитетов, складов и других объектов мятежников. Налет применяется также с целью захвата главарей банд, руководителей оппозиции, документов и особо важных видов оружия (пусковых установок и ракет ПВО «Стингер»).

Успешное проведение налета обеспечивалось: наличием точных разведывательных данных об объекте налета; быстротой и скрытностью выдвижения; внезапностью совершения налета; решительностью и стремительностью действий личного состава; четким взаимодействием всех задействованных сил и средств; быстрым выходом в район боевых действий резервных сил для оказания помощи (если это требуется). Но самым главным было то, чтобы подразделение, проводящее налет, само не попало в капкан засады противника. А для этого надо было все господствующие в районе предстоящих действий высоты и другие местные предметы скрытно захватить нашим охранением. Наконец, должна быть гарантированная связь и управление в целом.