Наша с президентом встреча проходила в его главной резиденции. Это были красивые ультрасовременные здания с системой кондиционирования воздуха. Мы с генералом Курочкиным прибыли заблаговременно. Нас встретил офицер безопасности президента — самый близкий к нему человек, кстати работающий с ним уже более 20 лет. Офицер провел нас в комнату, где мы в ожидании аудиенции посмотрели местные телепередачи. В точно установленное время этот же офицер провел нас в зал. Душ Сантуш встретил нас радушно, пригласил ближе к огромным окнам для беседы в уютный уголок. Подали ароматный ангольский кофе (на мой взгляд, лучшего кофе в мире нет, точнее, я не встречал).
Кроме президента и нас двоих присутствовал еще переводчик. И хотя всем было известно, что Душ Сантуш прекрасно знает русский язык, я вида не подавал и делал старательно паузы, чтобы переводчик мог изложить мою мысль сполна. Вначале я передал приветы от руководства нашего государства. Далее сообщил, что Ангола является для советских руководителей страной особого внимания и я лично чувствую это на себе (президент улыбнулся). Мы очень внимательно отслеживаем все события внутри и вокруг Анголы.
Затем изложил цель моего приезда с большой группой офицеров Вооруженных Сил Советского Союза, сделав особый акцент на том, что совместными усилиями руководителей Анголы, офицерского состава национальных Вооруженных Сил, нашего советнического аппарата во главе с генералом Курочкиным и, наконец, кубинских друзей мы обязаны максимально поднять уровень подготовки армии и флота и гарантированно обеспечить защиту интересов республики. В связи с этим мы должны в ходе нашей работы определить дополнительные меры в этой области. Далее я изложил цифры по вооружению, боевой технике, боеприпасам, другого военного имущества, поставленного за последний год, и пояснил, что это должно обеспечить, а также сказал, что уполномочен руководством страны сообщить президенту Анголы, что поставки будут сделаны в течение текущего года. Перечислил все, начиная от самолетов и вертолетов, танков и бронетранспортеров и кончая артиллерией, стрелковым оружием и боеприпасами. Поставка кораблей тоже предусмотрена и сейчас уточнялась. Далее я обрисовал перспективу подготовки национальных военных кадров непосредственно в Анголе и строительства военных объектов, особо подчеркнув необходимость расширения ремонтных возможностей и материально-технического обслуживания кораблей, чем пользовались и наши моряки, несущие службу в Атлантике, в том числе у берегов США.
На протяжении всего моего часового вместе с переводом сообщения президент ни разу меня не перебил. Изредка поглядывая в листок, который был перед ним на столе, он все это время внимательно следил за тем, что я говорю, и смотрел мне прямо в глаза (я делал доклад без записей, но папка со справками была передо мной).
Выслушав меня, Душ Сантуш долго благодарил руководителей Советского Союза (политиков, дипломатов и военных), а также народ нашей страны за постоянное и надежное оказание реальной помощи и поддержки Анголы, особенно в создании национальных Вооруженных Сил, укреплении экономики и упрочении положения страны в международном сообществе. Он с возмущением высказался о происках внутренней и внешней контрреволюции и охарактеризовал состояние Вооруженных Сил и органов государственной безопасности. Его оценки были уверенно положительные. Подчеркнул большую роль кубинских войск, как стабилизирующего фактора. Потом посоветовал нам посмотреть некоторые части, в том числе 13-ю десантно-штурмовую бригаду, которую он недавно посетил. Особо благодарил генерала Константина за его труд в создании Вооруженных Сил, что было приятно слышать.
Затем задал несколько уточняющих вопросов, кстати высказал свое удивление тем, что в моем докладе прозвучали исключительно точные цифры, хотя они и назывались по памяти. «Это убеждает еще раз меня в том, что в Советском Союзе очень внимательно и детально занимаются Анголой», — заключил Душ Сантуш. Мы договорились, что по окончании моей работы в стране я к нему зайду еще раз. Вскоре мы с президентом расстались.
Вернувшись к себе, мы вместе с Константином Яковлевичем кратко подвели итог визита к Душ Сантушу, обменялись мнениями о его персоне. Позвонив кубинцам и убедившись, что договоренность о встрече остается в силе, мы после обеда поехали к кубинским друзьям. Оказалось, что они со своим штабом находятся неподалеку от резиденции президента. Здесь же у них стоит и какая-то боевая часть.
Кроме уже знакомых мне по встрече на аэродроме заместителя министра обороны Кубы, а также командующего кубинской группировкой в Анголе генерала Поло я встретился с членом Политбюро ЦК Компартии Кубы, секретарем ЦК товарищем Рискетом. Своей бородой, усами и шевелюрой он смахивал на Фиделя Кастро. Возможно, умышленно подражал ему. Рискет отвечал персонально за состояние дел в их группировке войск в Анголе. Поэтому здесь он был частым гостем.
Штаб кубинских товарищей располагался в небольшом военном городке, состоял он из одно- и двухэтажных зданий, построенных, очевидно, из легких сборно-щитовых блоков. Но все выглядело очень аккуратно. Дизайн был на высоте. А наша встреча, как и подобает друзьям, была душевной. Однако при разборе ситуации в стране возникли споры, в том числе и по принципиальным вопросам. Например, я был не согласен с тем, что кубинские воинские части ни при каких обстоятельствах не должны вступать в боевые действия, за исключением случаев прямого нападения на кубинцев. Они же ссылались на указание своего политического руководства. Как позже мне пояснил генерал Курочкин, кубинцы очень болезненно воспринимают гибель своих соотечественников (как, кстати, и американцы), поэтому у них есть указание участия в боевых действиях не принимать.
Обсуждая эту проблему с Рискетом, я спросил его:
— Представим гипотетически ситуацию, когда речь будет идти о судьбе страны: или — или!
— Если дойдет до этого, — сказал Рискет, — то контрреволюции надо перешагнуть через кубинские войска.
— Зачем же через них перешагивать? Они ведь аэродром, телецентр, порт, телеграф, почту, банки, правительственные дома не охраняют. Это все в ведении ангольских войск и специальных органов.
— Но президент, его резиденция, фактически нами охраняется тоже.
— Верно, но президент превратится в формальную фигуру, если у него отберут всё, а армию разобьют.
— Думаю, что до этого не дойдет, — успокаивал и себя, и других Рискет.
Было очевидно, что в статус кубинских войск надо внести что-то дополнительно. Тем более что наши советские военные советники, которые действовали по всей вертикали — от Министерства обороны и Генерального штаба до бригады включительно, обязаны были воевать вместе со своими подопечными.
Были у нас вопросы и по части оснащения вооружением и техникой ангольской армии и кубинской группировки войск в Анголе — кубинские военачальники здесь, на месте, без ведома своего политического руководства сами устанавливали, что из присылаемого Советским Союзом давать Анголе, а что забирать себе. Это вызывало различные недоразумения. Но совместными усилиями все вопросы удалось разрешить и все поставить на место.
Итак, оговорив со всеми порядок наших действий, мы отправились в путь — знакомиться с армией на месте. Фактически мы побывали во всех военных округах и в двух-трех бригадах каждого округа, посетили отдельные бригады (типа 13 дшбр), Главкомат ВВС и Главкомат ВМФ, а также различные базы центра. Одни были подготовлены лучше, другие — послабее. Но в целом это были войска, способные дать отпор врагу. Это нас, конечно, очень обрадовало. Особое впечатление оставили войска 3-го, 4-го и 5-го военных округов, расположенных на юго-востоке и юге страны, то есть на основных оперативно-стратегических направлениях, откуда может быть реальное нападение войск УНИТЫ или ЮАР.
Кстати, находясь на юге в оперативных границах 5-го военного округа, мы остановились в гостинице в Лубанго. В это же время там остановился и руководитель СВАПО Нуема. Он узнал, что наша группа базируется в этом городе и через администрацию гостиницы предложил мне встречу. И она состоялась. Говорили мы в присутствии двух переводчиков — у меня был переводчик с русского на португальский, которым пользовались ангольцы, а у него— с португальского на английский. Нуема говорил только на английском.