Через неделю приказом по армии мне объявляется выговор за грубые финансовые нарушения.

Печально, но факт. На офицерском совещании я лично зачитал этот приказ командующего армией и сказал, что действительно были нарушены некоторые каноны, но у нас не было другого выхода. Однако выводы для себя я сделаю.

В тот же вечер в полк пришел комдив генерал-майор Чайка:

— Читал приказ командарма?

— Так точно! И сегодня довел всему офицерскому составу.

— Зачем? Там же сказано: «Довести до командиров частей и им равных».

— Но это — для других частей, а в нашей всё должны знать все офицеры. Я считаю это правильно.

— Какой же стервец этот Никитин! Это же его работа. Он подбил заместителя по боевой, чтобы тот выступил на Военном совете. Я ему этого не прощу. Завтра утром к тебе приедет командарм. Представь ему все. Я уже с ним переговорил.

Действительно, на следующий день утром приехал командующий нашей 6-й армией генерал-лейтенант Баринов. Он появился минут через 30 после развода на занятия, о чем я очень сожалел, поскольку церемония развода на занятия и прохождение всех подразделений полка торжественным маршем были очень четкими и эффектными. Конечно, мне хотелось, чтобы командарм увидел это.

Я встретил и сразу хотел предложить ему ту же схему, что была у маршала Баграмяна. Однако после долгих раздумий, рассматривая военный городок, он сказал:

— Полк я знаю, хоть и бывал здесь очень давно. Все как-то езжу по тем частям, что подальше стоят. Я позавчера приехал из отпуска, и мне доложили, что у вас были допущены финансовые нарушения при ремонте.

Я молчал, а командарм не настаивал, чтобы я как-то все объяснил. Тогда он добавил:

— Доложили также, что приезжал в армию и был у вас в полку начальник тыла Вооруженных Сил маршал Баграмян (почему-то о командующем войсками округа не вспомнил, видно, по причине обоюдной неприязни). Интересно, какие он сделал замечания?

— Принципиальных замечаний не было.

— А какие непринципиальные?

— Дал рекомендации по жизни и быту личного состава, по организации питания. В целом перед отъездом сделал запись. Если требуется — я готов доложить.

— Конечно, требуется. Но к этому мы вернемся после осмотра полка. Начнем с парка стоянки машин.

И пошли в парк. Это меня удивило потому, что прежде условия жизни личного состава в полку были плохими, и я считал, что это главное и с этого надо начинать. Но потом убедился, что командарм по-своему тоже прав. Полк перешел с конной тяги на автомобильную — это для полка революция! И солдаты и особенно офицеры попали в совершенно другие условия, при которых кардинально меняются и тактика действий, и система управления, и самое главное — в жизнь полка вливается динамизм. Конечно, надо было посмотреть, как размещена техника (а мы практически заново переустроили парковые помещения, везде забетонировали полы), какая система обслуживания машин (мы построили теплый пункт технического обслуживания со смотровыми ямами и отдельно — теплую мойку и водомаслогрейку), как решается задача с выходом машин из парка (дополнительно построили два выхода, которые проверены во время тревоги).

На все вопросы командарм получил ответы — с нами был и заместитель командира полка по технической части. На заключительном этапе осмотра парка Баринов уже никаких вопросов не задавал, молча ходил и смотрел и, лишь перед тем, как покинуть парк, сказал:

— Вот представьте: солдат — механик-водитель САУ или водитель автомобиля, или, наконец, просто ремонтник — закончил работу, весь в мазуте, солярке, масле. Где ему привести себя в порядок?

Мы повели командующего в водомаслогрейку, где отдельно отгорожено большое помещение для раздевалки, оборудованы умывальник с горячей и холодной водой и три душевые установки. Здесь же мыло, мочалки и т. д.

Увидев все это, командующий ничего не сказал, но лицо потеплело. Ведь это все в Заполярье!

Далее осмотрел медпункт, бытовой комбинат, спортивный комплекс, причем детально все комнаты секционной работы, а не только спортзал, затем — столовую и в заключение — одну из казарм. Кстати, ту же, что и Баграмян. Молча лазил везде. А о чем спрашивать, если все налицо. Опытный командир сразу поймет, что к чему. В одной из ленинских комнат взял баян и сыграл куплет «Катюши». Тоже молча. Затем все мы вышли на плац. Огромный, весь заасфальтированный и разбитый полосами для проведения строевых занятий и торжественного прохождения подразделений, наш плац впечатлял. По его периметру стояли стенды с изображением в нормальный человеческий рост воинов в различной форме одежды и при выполнении различных строевых приемов. Было несколько больших зеркал. То есть все то, что требовалось по приказу № 30 министра обороны СССР маршала Г. К. Жукова.

— Когда же вы успели все это сделать?

Вы замечаете, читатель? Не спрашивает командующий: где вы взяли средства и кто вам все это сделал. Его лишь интересует — когда? Действительно, все это мы сделали в максимально короткий срок. Однако этому предшествовала длительная, фактически годовая подготовительная работа. А что касается изыскания средств, так командующий — человек опытный, понимал и знал, как это все делается. Поэтому вопросов по этой области не задавал. Но заметил:

— А ведь правильно въездные ворота смахивают на Бранденбургские. Вы действительно по 32-й статье их построили?

— Товарищ командующий, тех денег, что нам дают по 32-й статье для боевой подготовки с учетом интенсивных стрельб, в том числе учений с боевой стрельбой, не хватает даже для покупки фанеры на мишени. А мы в нашем учебном центре ведь сделали современную учебно-материальную базу.

И я подробно рассказал, что там настроено.

— Ну, ладно! Что написал маршал Баграмян?

— Я сейчас принесу, — сказал Дубин.

— Принесите. А как с районами сосредоточения полка и с выходом по тревоге?

Я начал докладывать, но Дубин быстро обернулся туда и обратно, открыл ту часть формуляра, где была запись, и вручил командующему.

Генерал-лейтенант Баринов прочел один раз, потом, очевидно, перечитал отдельные фрагменты, закрыл журнал, увидел, что это полковой формуляр, подумал, передал его Дубину и объявил:

— Очевидно, мы проведем смотр всех военных городков армии. Готовьтесь.

Попрощался и уехал.

А через неделю мы получили сразу два приказа командующего армией: первый — с доведением только до командиров частей, в котором с меня снималось взыскание, как объявленное ошибочно, на основании недостаточно проверенных материалов; второй — с доведением до всего личного состава об объявлении смотра всех частей армии. Еще через несколько дней пришла вначале телеграмма, а затем сам приказ командующего войсками Северного военного округа о том, что объявляется смотр-конкурс на лучший военный городок. По условиям этого конкурса каждая дивизия округа выдвигает на смотр один полк. Чувствовалось, что округ перехватил, точнее, погасил инициативу руководства нашей армии, потому что потом пришло устное, через командира дивизии, разъяснение, что коль округ взял это в свои руки, то армия будет только помогать, а не проводить конкурс свой отдельно.

В итоге первые три места в смотре-конкурсе распределились так:

первое место — наш 56-й стрелковый полк 67-й стрелковой дивизии;

второе место — Бабочинский стрелковый полк 45-й стрелковой дивизии 30-го армейского корпуса (Выборг);

третье место — 251-й стрелковый полк 54-й стрелковой дивизии (Кандалакша).

Таким образом, два полка были из нашей, 6-й армии.

А для нашего полка это вообще была великая победа, тем более что вместе с благодарностью командиру полка и его заместителям (персонально) объявлялась благодарность всему личному составу и выделялась значительная сумма денег для приобретения памятных подарков и награждения ими от имени командующего войсками всех отличившихся солдат, сержантов и офицеров полка. Рекомендовалось дать солдатам и сержантам и краткосрочные отпуска домой.