- Останусь. Хочешь сказать, что это неразумно?

Хочет, но не скажет. Наверняка, находились иные советники, куда более достойные.

- Я был бы плохим королем, если бы отступал. Я сделаю все, чтобы выжила моя семья… другие семьи…

- Не человеческие.

- Да, Мастер, не человеческие, - Король глядит на свечи, и в светлых его глазах отражаются десятки огней. - Спрашивай, ты не умеешь молчать. Даже когда молчишь, то молчание получается… чересчур выразительным.

- "Странник".

- Сначала доешь.

Перепелки, которые и вправду сложно испортить. И пироги с мозгами… не так и плохо на вкус, как оно звучит. Седло барашка в клюквенном соусе… стерлядь с черным сыром…

Брокк ест.

Король ждет, вертит в пальцах все тот же бокал, и к вину не притрагивается. А потом, отставив, велит:

- Идем, - Стальной король все еще пользуется тростью, однако хромота его едва заметна, да и сама трость - Брокк понимает это внутренним чутьем - является скорее данью привычке, нежели необходимостью.

- Огонь возьми.

И оленья голова, неудобная, тяжелая, оказывается в руках Брокка. Король подходит к гобелену, на котором загнанный тур, накренив могучую голову, готов встречать охотников. И кольцо стальных псов, отрезав зверю путь к побегу, все же не спешит сжиматься.

Старая картина.

И старый дворец, строго хранящий тайны. Одна из них встречает Брокка запахом сырого камня и древнего, источенного дерева. Лестница ведет вниз, ступеньки ее круты и высоки. Сполохи огня скользят по неровным стенам. Широкие балки вырастают из камня, словно сдерживая его, желающего сомкнуться, раздавить наглецов, что дерзнули заглянуть на изнанку дворца.

Ниже.

И еще ниже. Гулкие шаги. И мягкое касание трости, которая отсчитывает ступеньку за ступенькой. Спуск бесконечен, и все-таки Король останавливается.

- Надеюсь, нет нужды повторять, что ты ничего не видел, Мастер?

Брокк кланяется. Он будет молчать.

Дверь. И высокий порог, за которым вновь ступеньки. И белый свет газовых фонарей, которые вырастают из стен через каждые два шага. Слепят.

Дышать тяжело.

Протяжно гудит мотор, прокачивая воздух сквозь узкие трубы воздуховодов.

- Некогда здесь были подвалы. Королевская тюрьма для… особых узников, которых нельзя было отправить в тюрьму обыкновенную. Мрачноватое место… давно уже не использовалось. И когда встал вопрос о том, где работать со "Странником"…

…он стоял на постаменте.

Почерневший полусгнивший корабль, разобранный на части. Вдоль стены вытянулись останки мачт. И лохмотья парусов повисли на камне гнилыми гобеленами. Остов, деревянный, сохранивший отчего-то цвет белый, костяной, и тем выделявшийся средь черноты. Трехзубый якорь…

- Обрати внимание, - Король остановился у массивного железного зверя, длинноствольного, заросшего коростой ржавчины. Рядом возвышалась гора из чугунных шаров. - Это, судя по всему, оружие…

- Огнестрельное оружие, - уточнил господин в грязных миткалевых штанах и шлепанцах на босу ногу. Его рубашка, тоже не отличавшаяся чистотой, была расстегнута, а подтяжки съехали на локти, и господин держал руки согнутыми, словно опасаясь, что если опустит их, то останется без штанов.

- Мастер, познакомься. Это Вигдор, отец моей дорогой супруги…

- Огнестрельное, - повторил Вигдор, взъерошив седые коротко остриженные волосы. - И смею вас уверить, шагнувшее куда дальше примитивных пороховых зарядов, которые время от времени появлялись и у нас…

- Появлялись и?

- И не получали распространения, - Король сдержанно улыбнулся. Он присел, глядя в узкое, заросшее морской солью и известью, рыло оружия. - "Странник" - гость… опасный гость из иного мира. И привез он опасный же подарок.

- Которым вы собираетесь воспользоваться.

Он не стал отрицать, но повернулся к Вигдору, который тихо произнес:

- В трюме нашли тела… некоторые были погружены в бочки с воском. И сохранились хорошо… настолько хорошо, что, вероятно, удастся выделить возбудителя. Кроме того, имеются и иные материалы…

Вероятно, речь идет о длинных узких столах, что протянулись вдоль дальней стены. И о коробках, о белых покрывалах и черных костях.

- Не стоит, Мастер, - Вигдор не позволил приблизиться к ним. - Вы сегодня выйдете в город…

…и как знать, не вынесет ли на руках древнюю заразу.

Присмотревшись, Брокк заметил, что кости, и коробки, и сами столы покрывает жемчужная пленка энергетического колпака.

Разумная мера.

- Идем, Мастер. Оставьте эту ношу другим.

Король вышел в другую дверь.

- Единственно, придется принять душ. Сам понимаешь, мне бы не хотелось допустить утечку.

Вода пахла химией. Кожу стянуло, а во рту поселился мерзковатый привкус металла. Одежда, оставленная по другую сторону двери, в предбаннике узком, холодном, была несколько велика.

- Твою вернут после обработки, - Король затянул шнуровку на рубашке. - И еще, Мастер, если хочешь что-то сказать, то говори. Разрешаю. Пока разрешаю.

- Вы и вправду… выпустите чуму?

- Не знаю. Такой ответ тебя устроит? - опершись на трость, Король поднялся. - Эту войну начнем не мы, но… если ей суждено случится, то мы будем воевать. Любым оружием, Мастер.

- Сколькие погибнут?

Брокк знал ответ. Тысячи. И сотни тысяч.

- А сколькие останутся живы? - спросил Стальной король, во взгляде которого была безмерная усталость. - После того, как этот Город поглотит прилив. Сколькие встанут и скажут, что время нашей власти иссякло? Наше время, Мастер. И потребуют уйти вслед за альвами. Боюсь, мы подали дурной пример.

И без короны, без мантии и порфиры, он выглядел королем, что было страшно.

- Возможно, я чудовище, но… я буду защищать свою семью любыми средствами.

Как ни странно, Брокк его понимал.

Глава 12.

Белые фрезии и ветвь аспарагуса.

Ель. Можжевельник, украсившийся черными бусинами ягод. Остролист.

И ленты.

Крашеная соломка, словно в центре венка свила гнездо безумная птица. И длинные восковые свечи. Ужин вдвоем. Кейрен, задумавшийся и в этой задумчивости грызущий вилку.

- Поранишься, - Таннис подперла ладонью подбородок и смотрела на него.

Забавный.

И родной.

Снова вечер и снова для двоих, который уже кряду. Он возвращается рано и приносит цветы, очередной букет или венок, а с ним - бархатную коробочку.

- Мне захотелось сделать подарок, - Кейрен оставляет коробочку на столе и отступает, наблюдая за Таннис. Ей хочется радоваться подаркам, но… тонкий лед прогибается под ногами.

Она слышит треск.

И его ложь, пусть непроизнесенную вслух, но меж тем явную.

Она так боится задавать вопрос, поскольку ответ предопределен. И открывая коробочку, радуется, только Кейрен тоже остро чувствует притворство, и просит.

- Оставь.

Оставляет… и этих коробочек собралась уже дюжина. Серьги с зеленым хризолитом… он забыл, что у Таннис не проколоты уши. И хризолитовый же браслет… ожерелье из янтаря. Янтарь ей нравится, и оставаясь одна, Таннис берет ожерелье в руки. Металл обвивает запястье, холодный, что змея, а Таннис гладит широкие звенья, пока камень не согреется ее теплом.

Гранатовый гарнитур.

И кольцо с крупным топазом… жемчужная нить… и снова серьги.

Бездна украшений, с которыми Таннис не представляет, что делать. А в ушах стоит зудящий голос матушки, твердящей, что подарки надо брать. Пригодятся.

Пустое.

И ночь, подкрадываясь, заглядывает в окна, рассыпает огни на речных берегах, и в доме напротив. А Кейрен гасит газовые рожки, остается лишь белая восковая свеча и тонкий язычок огня на ее вершине.

- Я боюсь темноты, - признается он.

И Таннис подходит к нему, становится за спиной, обнимает. Он же накрывает ее руки своими, точно опасаясь, что она сбежит, смотрит на свечу.

- И я боюсь огня.

Он встает, всегда резко, хватает ее, кружит. И Таннис молча цепляется за шею. Ей тоже страшно. Она боится однажды остаться в темноте одна.