Был Эйанацир купцом, «ходящим в Тельмун» (ālik Telmun), т. е., видимо, на Бахрейнские острова в Персидском заливе, где был рынок для обмена месопотамских товаров на индийские и южноаравийские, а также, как показал Г. Комороци,[171] на товары из нынешних Ирана и Афганистана. Эйанацир специализировался на закупке медной руды в Тельмуне, отчасти (и главным образом) для дворца (преимущественно, надо думать, для изготовления бронзового оружия воинам), от частных заказчиков и отчасти для себя. Он имел мастерскую для обогащения руды. Медь в основном закупалась на серебро, но также в обмен на сирийские благовония, двуреченские ткани и т. п.[172]
Как велико было богатство купцов, «ходивших в Тельмун» (уроженцев как Ура, так и Тельмуна), видно из налоговых приношений (десятины), которые они еще при первых царях Ларсы делали в храм; эти приношения включали разнообразные золотые и серебряные изделия, жемчуг, сердолик, слоновую кость и пр. При РимСине сведений о налогах с купцов у нас нет, но об их богатстве сведений достаточно.
1) В одном документе (U. 16524, UET V, 796) указаны количества тельмунской меди, сданной, по-видимому, купцами казне (hibilti NN — «обязательства (или „протори“?) NN»); в том числе некто Алассу должен был сдать почти 256 талантов (свыше 15 тонн) меди, знакомый нам Эйанацир — 2,14 тонны и т. д. Также и много других ценностей проходило через руки Эйанацира;
2) U.16524, UET V, 848: «11 одежд, их цена 1/3 мины, 2 2/3 сикля серебра, 5 одежд, их цена 13 сиклей серебра, 2 одежды, их цена 6 ½ сикля серебра, 5 одежд, их цена 10 2/3 сикля серебра, 27 одежд, их цена 5/6 мины 4 ½ сикля 15 уттату серебра. (Итого) 50 одежд, их цена 1 2/3 мины 7 ½ сикля 15 уттату (= около килограмма) серебра, в руке Эйанацира».[173]
29. План домов семьи Эйанацира. По Вулли
«В руке» может означать «под ответственностью» (т. е. для осуществления определенных действий с данными материальными ценностями, быть может для обмена на медь в Тельмуне); однако при таких оборотах, надо полагать, семье Эйанацира тоже было во что одеться. Вполне возможно, что эти одежды были и сотканы в доме Эйанацира, а документ был составлен для учета наличных средств для будущей покупки меди за рубежом.
3) В том же архиве Эйанацира встретилась опись овец (U.16522, UET V, 816): «24 барана, 44 овцы, из них 4 суягные, 5 ягнят, 11 коз, из них одна беременная, 3 больших козла, итого 73 головы овец и баранов, 14 коз. Месяц še-gur10-kud, год, когда Великую стену Шамашу он (царь. — И. Д.) построил» (10-й год РимСина, 1813 г. до н. э.).
Это уже наверняка собственное имущество Эйанацира. С 80 голов мелкого рогатого скота можно было в год настричь более 150 кг шерсти — достаточно на несколько десятков su-bātu; пожалуй, семье для собственных потребностей столько было и не нужно, и часть шерсти продавалась, а также сдавалась в качестве десятины.[174]
Старый дом Эйанацира был расположен на участке АН в юго-восточной части города, примерно на полдороге от центрального священного храмового участка к храму бога Эйи у края города;[175] дом Эйанацира стоял в самом углу одного из переулков, как раз в этом месте делавшего колено. Дверь дома выходила не прямо на «Старую улицу», а в особый тупичок, ведший на северо-запад. В первоначальном виде постройка занимала примерно 220 кв. м по площади первого этажа, включая дворы. Из тупичка входим в достаточно просторные (около 12 кв. м) мощеные сени (1) со стоком для воды, поворачиваем и входим через вторую дверь в главный двор (2) площадью около 36 кв. м, замощенный кирпичом-сырцом и обнесенный по второму жилью деревянной галерейкой на столбах. Направо из двора — дверь в парадную горницу (5); эта горница была позднее превращена в продолжение культового двора, и здесь стоял кирпичный алтарик и такой же стол для жертв (площадь помещения 16 кв. м — 8 X 2 м). Первоначальный двор для культа мертвых (6) находился позади горницы; он был вдвое ее шире и той же длины; здесь была стенная ниша и передней алтарь более 2 м длиной и стол.[176]
Прямо из главного двора — две двери: одна — в уборную (4), сообщавшуюся и с горницей, другая — в коридор (3), ведший первоначально в помещение слева от двора, видимо в кухню и в «людскую» (5) и (6). В другом, северо-западном конце коридора была лестница во второе жилье. Кухня и «людская» вместе занимали около 30 кв. м и, наверное, вмещали довольно много рабов (жилая комната в 30 кв. м вполне устраивала в те времена целую семью граждан). Из коридора (3) вела также дверь в культовый двор соседнего дома «Прямая улица, 3». Позже дверь была заложена.
Рядом, за «людской» и кухней, находился старый, добротный дом, построенный еще при III династии Ура («Церковный переулок, 5»). Возможно, он тоже принадлежал Эйанациру, или же тот купил часть этого дома (почти половину), заложив, где нужно, дверные проемы и передвинув глинобитные стенки: от приобретенной части дома он отгородился, присоединив к к ней в то же время часть своего старого дома, а именно помещения (5) и (6), которые мы сочли первоначальными кухней и «людской». Получился новый дом («Церковный переулок, 7»), даже немного больше старого эйанацировского; хотя через прежнюю кухню (ныне превращенную в культовый двор) он имел одно время сообщение со старым домом, но ясно, что он был предназначен для отдельной семьи, может быть для сына или брата Эйанацира (или наоборот — Эйанацир мог переселиться в новый дом, а старый оставить сыну или брату). После того как прежняя кухня первоначального дома Эйанацира отошла к «Церковному переулку, 7», новая кухня была устроена в комнатке (7), выходившей с одной стороны в главный двор, а с другой — в тупичок, ведший на восток, к «Церковному переулку».
Вход в новый дом был через тот же тупичок со стороны «Церковного переулка». Сени (помещение 1) имели форму буквы Г и вели во двор; во дворе был сток для воды. С него же открывались два проема в служебные помещения (3) и (4); в противоположном углу двора была лестница во второе жилье и рядом — дверь в небольшую проходную комнату (6). За проходной, в бывшей кухне или «людской» (6), был оборудован дворик для культа мертвых (9) с алтарем и столом; поворот из проходной налево вел в гостевую горницу (7) с добавленной к ней комнатой (8). Все помещения, кроме (8), были вымощены обожженным кирпичом.
Несколько необычный план дома объясняется тем, что он был выкроен из двух соседних. В ранних публикациях Вулли говорится об «архиве» и «кабинете» в этом доме; очевидно, здесь были найдены документы, но это не нашло отражения в полевом каталоге и картотеке; неясно также, какое помещение Вулли имел в виду (8?).
Вулли считал, что владельцы домов «Старая улица, 1» и «Церковный переулок, 5» продали каждый по одной части своего дома для постройки нового здания — «Церковный переулок, 7». В пользу этого может говорить то обстоятельство, что из новопостроенного дома были (сразу или позже) заложены ходы в оба старых дома, и особенно тот факт, что дом «Церковный переулок, 7» имел свой отдельный дворик для культа предков. Однако если правильны данные о том, что документы архива Эйанацира и ИддинЭйи были найдены не в одном, а в двух домах,[177] то наше объяснение (выдел Эйанациром нового дома сыну или брату) кажется предпочтительнее.
Но имеющимся данным, на территории дома Эйанацира было сделано не менее восьми находок клинописных документов. Из них находки U.16522 и U.16524 Вулли определенно относит к дому «Старая улица, 1» (помещение 1 или 4?); позже сюда же он стал относить U.16089 (между помещениями 2 и 7). Как эти находки, так и находки U. 16814, 16815, 16823 и 16824 по первичным записям отнесены к комплексу «АН IV» — по-видимому, первоначальное обозначение всего комплекса «Старая улица, 1» — «Церковный переулок, 5 и 7», до того, как археологам удалось оконтурить три эти дома по отдельности. Находка U.16527 отмечена как подъемный материал, a U. 16829—40 отнесены к «школе», что по крайней мере отчасти надо считать ошибочным. Все эти находки относятся к архиву Эйанацира, кроме U. 16527, где часть документов относится к ИддинЭйе; ему же принадлежит находка U.16526, неизвестного провенанса, а также, видимо, U. 16523, отнесенная к «Церковному переулку, 7». Если прибавить к этому, что Вулли упоминает «кабинет» и «архив» и в «Церковном переулке, 7» (или 5?), то необходимо сделать вывод, что все перечисленные находки распределяются между всеми тремя домами — «Старая улица, 1», «Церковный переулок, 5» и «Церковный переулок, 7» — и представляют архивы как Эйанацира, так и ИддинЭйи, возможно его брата или сына (оба имени посвящены одному и тому же богу Эйе).
171
Комороци Г. Гимн о торговле Тильмуна. — Древний Восток. № 2, 1976, с. 12–23.
172
Leemans W. F. Foreign Trade in the Old Babylonian period. Leiden, 1960, c. 130 и сл. Цена на медь в начале царствования РимСина I составляла 1 сикль серебра за 6 мин меди; медь, шедшая через Тельмун, происходила из Магана (совр. Оман?) и имела значительную примесь никеля, в отличие от меди с севера; последняя стоила дороже и никеля не содержала. По-видимому, кроме наличного серебра медь на Тельмуне обменивалась также на текстиль и, может быть, на импортированные из Сирии благовония (там же, с. 129). При III династии Ура месопотамская торговля велась не только через Тельмун, но также непосредственно с Маганом (Оманом?) и Мелахой (областью протоиндской культуры) и носила в значительной мере характер натурального обмена (на ткани, кожи и ячмень). Важная торговля оловом, шедшим в то время из области Дрангианы и Арахосии на востоке Иранского нагорья, по-видимому, была в руках эламитов или хурритов; цена олова составляла около 1 сикля серебра за 1/6 мины (там же, с. 123–124), т. е. была в 36 раз дороже меди и всего лишь в 6 раз дешевле серебра. Большинство металлических изделий, найденных в Уре этого времени, по-видимому, не содержали олова, за исключением кинжала U. 17358A (UE VII, табл. 98), найденного на полу комнаты (9) по «Пограничной улице, 1», и топора, найденного на территории храма богини Нингали и не имеющего надежной даты (UE VII, с. 189). Следует, однако, заметить, что в документах II тысячелетия до н. э. чаще всего не делается терминологического различия между оловом (annaku[m]) и свинцом (annaku[m] abāru[m]).
173
Средняя цена одежды превышает 2 сикля. Это двухгодичная плата наемного работника или цена двух овец.
174
Если бы Эйанацир был пастухом, как Апилькиттим (о нем см. также гл. VI), то можно было бы считать это стадо овец казенным. Однако у него было слишком много других дел, чтобы быть еще и овцепасом. Маленькие хлева, имеющиеся кое-где при домах участка АН, не уместили бы подобного стада, и очевидно, что Эйанацир имел специальную овчарню, вероятно в деревне, а не в Уре.
175
Священный город бога Энки, Эреду, запустел при III династии Ура; попытка реставрировать его храм при НурАдаде, царе Ларсы, не удалась, и жречество Энки города Эреду влилось в состав жречества Нанны в Уре. Однако при РимСине I был создан особый храм Энки города Эреду на окраине города Ура, который здесь мы и имеем в виду. См.: Charpin. Le clergé d'Ur, с. 343 и сл., 418, примеч. 1.
176
Могилы в этом домене раскопаны, за исключением явно более поздних.
177
См. далее. По-видимому, Вулли различал два кабинета в комплексе «АН IV», который позже был отождествлен как дома «Старая улица, 1» и «Церковный переулок, 7» (или 5?).