8. Образцы жилых домов в Уре XVIII в. до н. э.:

а. План типичной постройки состоятельной семьи; б. план типичного бедного дома

(1 — двор, 2 — крытое помещение)

Некоторые из найденных домов были построены еще при III династии Ура, и все они просуществовали до времени Хаммурапи, а значительная часть была при Хаммурапи отремонтирована и просуществовала еще одно поколение. Постройки внутри городских пределов теснились настолько вплотную, насколько это было возможно; между домами — если не считать предполагаемой процессионной улицы — оставались лишь узкие, кривые, то суживающиеся, то расширяющиеся переулки шириною в полтора-два, редко три метра, а то и совсем узенькие, неправильные проходы и тупички, едва достаточные для двух встречных пешеходов или для одного вьючного осла: на колесницах по улочкам Ура ездить было нельзя! Все остальное было беспорядочно застроено неправильной формы домами (в зависимости от того, как позволяла уже существующая застройка). Эти дома выходили на проулки белеными или облупленными глухими стенами; более богатые были снаружи из обожженного кирпича до второго этажа, но у иных из-под побелки можно было только в самом низу видеть несколько рядов такой кладки — она предохраняла дом от размыва, когда весенние дожди превращали улочки в потоки грязи. Вторые этажи и внутренние стены по большей части строились из кирпича-сырца серо-желтого цвета. Глухие стены построек — чаще двухэтажных, по крайней мере в известных нам кварталах, — только кое-где прерывались низенькими дверцами, да иногда виднелась под потолком маленькая отдушина-окошко, либо забранное керамической с круглыми отверстиями или тростниковой решеткой, либо оставленное открытым — но тогда такое маленькое, что в него нельзя было пролезть и мальчишке. Крыши, вероятно, были, как и теперь на Ближнем Востоке, плоскими. Кое-где были маленькие квартальные храмики, но стены их не выделялись, как у храмов в священной ограде, своим членением на выступы и ниши, а разве что более аккуратной побелкой; для таких храмиков выбиралось место по возможности на перекрестке улиц. А иногда сплошные стены домов вдоль переулка сменялись руинами: полу-рухнувшие стены, наполовину заваленные глиной помещения; это хозяин дома почему-либо покинул Ур и вывез с собой ценный материал — потолочные балки и двери; но и такие руины (é-šub-(b)a), так же как и маленькие пустыри-дворики, образовывавшиеся кое-где между домами (é-ki-gal₆), имели высокую ценность в переполненном жителями Уре.

Зелени, кроме как у речных затонов, в городе не было; не было и садов при домах.

План дома был весьма различен в зависимости от того, какой формы место можно было выкроить между уже построенными домами; но почти все дома имели определенные обязательные части. Если это было жилище более или менее состоятельного человека, то дверца с улицы вела в сени, где стоял небольшой сосуд с водой (без ручки, т. е. скорее не кувшин, а ситула) — для омовения ног,[125] и, вероятно, здесь же хранился хозяйственный инвентарь. Отсюда, наискосок от уличной, другая дверь вела на внутренний дворик площадью метров до двадцати; он, как и сени, по возможности был мощен обожженным кирпичом; на двери у выхода из сеней мог висеть оберег от злого духа — головка демона;[126] в середине дворика мог быть углубленный ниже уровня пола бассейн. На уровне второго этажа дворик был обнесен деревянной галерейкой (обыкновенно не кругом, а только с одной стороны). Со двора мог быть ход в людскую — помещение для рабов,[127] в кладовку и в кухню. В кухне мог быть врытый в землю очаг,[128] хлебная печь или кирпичная «плита», в которой были устроены углубления-«корытца» для раскаленных угольев, на которых разогревались вода и пища. Кладовка или кухня (или то и другое) встречаются почти в каждом доме; здесь иногда находят орудия женского труда (зернотерки и т. п.). Однако в подавляющем большинстве домов не было помещения для рабов, а в некоторых не было и кухни (очаги для стряпни устраивались во дворе).

9. Двор с галерейкой из дома «Веселая ул., 3» (участок ЕМ) (реконструкция по Вулли)

10. Двор для культа предков в доме «Прямая ул., 3» (участок АН) (реконструкция по археологическим данным)

11. Жертвенный стол. Реконструкция по нескольким поврежденным образцам, найденным в домах участка АН

12. Священный брак (бога Нанны?). Образок-терракота из Дикдикки, UE VII, табл. 83, 175, U. 16937 (по фотографии)

13. Образок-терракота с «Патерностер роу, 4—12». По-видимому, изображает героя Лугальбанду с орленком и можжевеловой ветвью. Иллюстрирует шумерскую эпическую поэму «Лугальбанда и гора Хуррум», UE VI, табл. 71, рис. 7, U. 16990 (по фотографии)

Однако в любом доме напротив выхода из сеней обязательно была дверь в парадную горницу («гостевую»); горница могла быть различной длины, в зависимости от возможностей владельцев дома, но ширина ее во всех домах была стандартная: 2 м (4 локтя), так как здесь, по-видимому, после обрядового семейного или родового пиршества вповалку укладывали спать гостей. Лишь в очень редких домах при горнице была кладовка для постельных вещей (скорее всего циновок или паласов) и умывальная. Чаще же всего если мылись, то просто во дворе. Сквозь горницу был ход во второй, меньший двор, недоступный посторонним и посвященный культу мертвых родичей и предков (правда, если родные жили и в соседнем доме, то «культовый» двор мог быть общим, и в него от соседей вела маленькая дверца).

14. Обнаженная богиня, вероятно, Инана-Иштар. Образок-терракота из дома «Патерностер роу, 15», UE VII, табл. 67, 35, U. 16476 (по фотографии)

15. Терракота с изображением героя из дома на «Церковном переулке, 15», UE VII, табл. 72, рис. 76, U. 16956

Часть этого двора, по-видимому, была крыта навесом, и здесь находился домашний алтарь с местом для сожжения посвященных божеству частей жертвы (поэтому здесь обычно было нечто вроде вертикального желоба, отводившего дым). Тут же стоял стол (часто кирпичный), на котором разделывалась и готовилась жертва, а где-нибудь на стене помещался терракотовый образок[129] с изображением божества или же мифологической либо обрядовой сцены. Вулли называет такие дворики «святилищами»; в них же по возможности под полом хоронили и некоторых (?) умерших членов семейства; но видно, что культовый двор не был святилищем в смысле храмового помещения: труп осквернил бы храм. Здесь покойные родичи получали от оставшихся в живых возлияния воды и жертвенную пищу. Погребения в доме были, конечно, связаны со множеством неудобств и опасностей, но таково было могущество древних традиций домашней общины, что обычай хоронить в домашнем «культовом дворике» держался. Если была возможность, сооружали небольшую подземную гробницу с ложным сводом, куда и клали покойников одного за другим, но хоронили также в глиняных сосудах или в плетеных циновках. На дорогу в загробный мир давали немного вещей и провизии в глиняной посуде (один покойник был снабжен только кучкой фиников).