При спуске лодки все было как будто обычно и в то же время все испытывали огромное волнение, в полной мере осознавая, что начинается новый отсчет времени в жизни подводных сил.

Гигантская субмарина, разорвав ленточку, заскользила к воде. При соприкосновении с водной гладью тысячи брызг взметнулись в небо… Атомная лодка закачалась на воде. Несколько минут спустя над ней взвился флаг — его вручил экипажу Главком как символ славы нового флота.

Флаг был вручен экипажу в 19 часов 50 минут по московскому времени — солнце уже прикоснулось к кромке горизонта. Сергей Георгиевич с некоторым беспокойством взглянул на часы: через пять минут флаг надо спускать — согласно корабельному уставу его положено спускать с заходом солнца.

— Как быть, товарищ Главнокомандующий? — робко спросил командир лодки.

Адмирал на мгновение задумался, а потом решительно сказал:

— Что же, в конце концов уставы создают люди. И не все в уставах можно предугадать. Бывают же, наконец, исключительные ситуации, — и он повернулся к командиру: — Разрешаю спустить флаг на час позже установленного времени.

И еще целый час широкое алое полотнище реяло на ветру, как бы открывая этим ярчайшую страницу в истории современного военно-морского флота.

Новое всегда с трудом пробивает себе дорогу, на пути его часто встречаются тернии, препятствия. Нового опасаются, его порой окружают дымкой недосказанности. Еще в Москве Главнокомандующему доложили, что у некоторой части подводников есть сомнение относительно безопасности плавания на атомной лодке. Тогда Сергей Георгиевич не поверил. И вдруг он сам услышал на подводной лодке такой разговор:

— И все же опасно ходить на этой лодке.

Другой голос возразил:

— Почему же? Все проверено. Конструктор с лодки не вылезает.

— Так-то оно так… Но дело новое. На старых лодках было как-то надежнее. А тут ходишь и думаешь — а может, где радиация появится?..

Главком сказал командиру лодки:

— Такие разговоры не менее опасны, чем сама радиация. Надо менять отношение к атомному флоту у всех категорий личного состава.

Главком выступил перед экипажем корабля и подробно рассказал о многочисленных испытаниях подводной лодки, о неоднократных замерах радиации, о безопасном плавании на ней.

Когда атомная лодка была готова к походу, Главнокомандующий объявил:

— Я сам пойду на лодке в первый поход. Главкому возразили:

— Испытания есть испытания, товарищ адмирал. Главкому нет необходимости участвовать в них.

— Есть такая необходимость. Пусть люди знают, что с ними идет Главком.

Ночью лодка отдала швартовы. На ее борту находилась большая группа ученых во главе с конструктором, Главнокомандующим. Командовал лодкой капитан 1-го ранга Л. Г. Осипенко.

Нет, не только развеять ошибочные опасения у части подводников хотел Сергей Георгиевич. Еще большим было желание самому вникнуть во все, узнать на месте, как говорится, из первоисточников.

Как поведет себя лодка в море? Что покажут сложнейшие устройства? В таком большом деле, как испытания, все может быть. Ведь известен такой факт: когда американский «Наутилус», совершая плавание подо льдами Арктики, пытался всплыть, вахтенный не заметил льдину. В результате лодка потеряла оба свои перископа.

Во время испытания новой лодки в море Главком вникал во все. Он требовал обстоятельных докладов и сам расспрашивал о подробностях, спускался в отсеки и на месте выяснял качество работы агрегатов.

В людях Сергей Георгиевич был уверен. Они выдержат, не подведут. Но техника есть техника, хотя она тоже прошла все испытания.

И вот главный конструктор удовлетворенно доложил:

— Все в порядке. Реактор действует отлично. Выведен на полную мощность.

Главнокомандующий внешне спокоен. Все идет нормально. Скорость лодки приближается к скорости курьерского поезда. Идя такой скоростью, лодка практически может оставаться под водой длительное время. Атомный реактор исключает проблему горючего, специальные аппараты — проблему воздуха и воды.

И вот следует итоговый доклад:

— Корабль маневрирует отлично. Замечаний по работе приборов и установок нет. Расчетные скорости и глубины взяты. Можно считать, испытания проведены успешно.

Главком обернулся к главному конструктору, обнял его:

— От всей души поздравляю.

В то время еще не все могли в полной мере оценить происшедшее. Многое было обыденным. Первопроходцев атомных подводных лодок встречали скромно, хотя от этого значение события не умалялось, а со временем засияло всеми гранями.

Ночью в Москву ушло сообщение, подписанное Главнокомандующим Военно-Морским Флотом СССР:

«Испытания прошли успешно. Первенец стал на ноги».

Это сообщение срочно передали в Центральный Комитет партии и Совет Министров СССР.

Родился подводный корабль, обладавший невиданной дальностью, скоростью и глубиной погружения. Что делать дальше? Очень скоро Главкому стали предлагать разные варианты первых походов, столь же невиданных и заманчивых. Сергей Георгиевич внимательно выслушивал такие предложения и спокойно улыбался:

— Не спешите. Рановато еще. Не следует опережать события. Когда будем твердо убеждены в абсолютной надежности новой лодки, дадим «добро» на сложные походы.

Снова и снова от причалов отходили необычные субмарины, брали курс в море, и с каждым походом крепла уверенность в безотказности отечественной техники.

Настал день, когда Сергей Георгиевич вызвал командира новой атомной лодки Аркадия Петровича Михайловского. После обстоятельной беседы Главком спросил:

— Как вы смотрите на возможность длительного похода?

Глаза Михайловского загорелись:

— Экипаж, лодка готовы к выполнению такого задания.

— Поход предстоит ответственный во всех отношениях. Важно проверить не только технику, но и изучить состояние людей в подобных ситуациях. Надо организовать глубоко продуманные наблюдения, чтобы понять, как скажутся на личном составе нагрузки — и физические, и моральные, и психологические. Словом, готовьтесь наблюдать, исследовать, делать выводы, находить решение мало изученных проблем.

Вскоре лодка под командованием капитана 2-го ранга А. П. Михайловского взяла курс в Атлантический океан. Навигационная электронная аппаратура фиксировала: хребет Рейкьянес у Исландии, разлом Флемиш и подводный пик Майли, Севере-Американскую котловину и котловину Гаттераса, пик Крылова у островов Зеленого Мыса.

Лодка бесшумно разрезала призрачную зеленую толщу воды и стремительно скользила в неведомых далях. Подводники, уже привычные к железному ритму — круговороту вахт, событий, к незримым силам, скованным в глубине установки, — прокладывали новые пути в управлении кораблем. Командир лодки был доволен: плавание проходило успешно.

А за тысячи миль от первопроходцев, на земле, в своем знакомом многим подводникам кабинете часто подходил к карте человек невысокого роста и задумчиво всматривался в притягивавшие его взгляд точки, через которые пролегал не один раз продуманный маршрут. Главнокомандующий был более других ответствен за этот экспериментальный поход. И он прежде всего думал о людях. Новые атомные лодки, уже испытанные в походах, пусть кратковременных, не вызывали сомнений, но как выдержат необычность ситуации люди? В таком дальнем походе на атомном корабле они держали экзамен впервые. Приезжая на службу и уезжая домой, Главком неизменно обращался в мыслях к экипажу Михайловского.

Волнения улеглись, когда лодка пришвартовалась к родному причалу. В телеграмме командиру лодки Главнокомандующий Военно-Морским Флотом писал:

«Поздравляю Вас и личный состав корабля с успешным окончанием дальнего похода в Атлантический океан, в течение которого в сложных условиях длительного плавания личный состав проявил высокое мужество и замечательную выучку, тем самым обеспечив выполнение важного задания. Опыт Вашего плавания послужит ценным вкладом в дальнейшее развитие и совершенствование советского подводного флота. Одновременно поздравляю Вас, товарищ Михайловский, с присвоением воинского звания…»