— Да хоть сейчас!

— Но я, наверное, помешала?

— Нисколечко. Даже наоборот.

— Ну, тогда объясняй!

В ее голосе не было ни смущения, ни вызова — спокойная обычность.

Сергей не знал, почему она пришла сюда. И не спрашивал. Не все ли равно, почему. Только бы подольше оставалась здесь... У него мигом исчезла усталость. Он был взбудоражен. Говорил сбивчиво, сам удивляясь своему косноязычию, и презирал себя за него.

— Что это за кольцо у тебя на пальце? — неожиданно спросила Кира.

— А бета-кольцо... Обручился с научно-техническим прогрессом.

— Сделай и мне такое. Я тоже хочу... — она запнулась, — иметь такое.

— Будет сделано. А теперь слушай дальше...

— Ладно, — сказала она, — завтра доскажешь. Побежим на последний автобус, а то опоздаем.

Он мельком взглянул на часы и обомлел: ровно двенадцать! А Кира появилась часов в восемь.

Когда подошли к подъезду ее дома, она сказала:

— Я хочу присоединиться к вашей исследовательской группе. Но для этого нужно кое-что знать. Ты мне поможешь?

— А разве ты в этом сомневалась? — горячо откликнулся Алтунин и тут же спохватился: —- А как с Москвой? Почему ты не поехала? Вызов-то получила?

— Я очень хорошо подготовилась к экзаменам и в последний момент испугалась: вдруг на этот раз все сдам и пройду по конкурсу?

Дальше полагались бы как будто уточнения:

« — Испугалась?»

« — Да, испугалась».

« — Так ты же рвалась в Институт стали?»

« —А тебе не кажется, Алтунин, что ты наподобие своего дружка Скатерщикова так ничего и не понял в жизни? Шесть лет — большой срок...»

« — Какие шесть лет?»

« — Те самые...»

Такого диалога не было. Уточнения не потребовались. Сергей и так все понял.

— Ты бы сдавала в наш институт, на факультет черных металлов и сплавов, — посоветовал он срывающимся от счастья голосом.

Она улыбнулась в темноте:

— Да я уже почти все сдала... на вечерний. Будем вместе, родной ты мой...

После этого для Сергея все исчезло. Все, кроме ее рук, ее губ и широко распахнутых глаз.

Из министерства приехала комиссия — три инженера. Разумеется, не ради электросигнализатора Скатерщикова. Были дела и поважнее: проанализировать состояние рационализаторской работы в целом, проверить, как осуществляется автоматизация и механизация трудоемких процессов, посоветовать кое-что руководству завода. Ну заодно, конечно, разобраться и с жалобой рабочего из кузнечного цеха.

Комиссия обосновалась в кабинете Шугаева. Туда вызывали рационализаторов и рацоргов цехов. Потом московские инженеры сами пришли в экспериментальный цех. Ничего ревизорского в их облике не было. Веселые молодые люди, обходительные, внимательные. Никого не тянули за душу занудливыми расспросами. Начали по-деловому:

— Покажите устройство Карзанова в действии.

Самого Андрея Дмитриевича в экспериментальном цехе не оказалось: его зачем-то вызвал главный инженер. Как всегда в отсутствие Карзанова, у стенда распоряжался Алтунин. Он и должен был заняться с членами комиссии — все показать, все объяснить им. Нельзя сказать, чтобы Сергей очень уж волновался, а все-таки чувствовал некоторую неловкость: вдруг объяснит что-нибудь не так или окажется не в состоянии ответить на какие-либо вопросы — подведет Карзанова?

Все, однако, шло хорошо. Стол круглошлифовального станка перемещался с заданной скоростью, в нужный момент срабатывал радиоизотопный блок. Комментарии Алтунина были четки и технически грамотны.

Инженеры из министерства многозначительно переглянулись.

— А вам не приходило в голову, что замена газоразрядных счетчиков на кристаллические позволит иметь более надежные приемники излучения? — спросил один из них, и Алтунин понял, что имеет дело с людьми, хорошо знающими радиоизотопную технику.

— Разумеется, приходило. Андрей Дмитриевич Карзанов недавно высказал точно такую же мысль. Он ведь до этого занимался кристаллическими приемниками.

Потом, незаметно как-то, беседа их чуть свернула в сторону, потекла в несколько ином направлении:

— Вот вы, товарищ Алтунин, кузнец, как вы относитесь к изобретению Скатерщикова; перспективно ли оно для кузнечных цехов?

— Не знаю... — замялся Сергей. — Если выбирать между контактными и бесконтактными средствами измерения и управления, я, конечно же, предпочту бесконтактные. Но, говорят, Скатерщиков придумал что-то новое, бесконтактное?

— Его новый способ в самом деле бесконтактный, основанный на использовании сельсино-датчиков и приемников.

— Так это же здорово! Почему бы не разрешить ему провести новые испытания? Может быть, изотопы вовсе и не потребуются. Ну хотя бы как частный случай, схема Скатерщикова имеет право на существование?

— Согласны. Только есть еще одно немаловажное «но»: товарищ Скатерщиков пошел по проторенному пути — индукционные следящие системы в разных вариантах уже применяются кое-где в промышленности, на них взяты патенты. По-видимому, Скатерщиков в спешке не учел этого обстоятельства или не смог ознакомиться с литературой: ведь он лежал в больнице! Остается только посочувствовать ему. Те системы намного совершеннее его системы.

— А радиоизотопный.метод? Никто не применяет? — спросил Алтунин.

Члены комиссии заулыбались.

— Подобные работы ведутся в Московском станкоинструментальном институте, — сказал молодой человек в очках с тяжелой черной оправой, — но вы идете на миллиметр впереди. Постарайтесь удержать первенство!

— Да разве в первенстве дело?!

— Ну-ну!.. Будем считать, что происходит свободное соревнование талантов. В научном поиске это не исключается...

Они ушли, а Сергей тяжело опустился на стул. «Опережаем всего на один миллиметр!.. Бессонные ночи, груды накопленного материала — и все может оказаться впустую, как у Скатерщикова. Поехать бы в Москву, в тот самый станкоинструментальный институт, поглядеть, что они там сделали?»

Он, как слепой, вышел в заводской сквер. Сидел здесь и наблюдал за толстой, носатой вороной, которая прыгала по цветнику.

Поднял голову. Перед ним — Карзанов.

— Почему приостановили работу на стенде?

Сергей нехотя ответил:

— Беседовал с товарищами из министерства.

— Ну и что ж?

— А то, что мы идем впереди станкоинструментального института всего на миллиметр. Бессмысленно все это, Андрей Дмитриевич! Бесполезная трата сил...

— Прекратите глупую болтовню! — выкрикнул Карзанов с негодованием. — Я все знаю, но бесполезной тратой сил нашу работу не считаю. Сейчас же к стенду! Это приказ, а не просьба. Немедленно!.. В двенадцать ночи зайду, проверю...

Карзанов резко повернулся и пошел в административный корпус.

В цехе возле стенда Алтунина ждала Кира. У нее был упрямый и решительный рот. Она самостоятельно включила систему и наблюдала за показаниями приборов.

И снова все стало на место. Она рядом, а там будь что будет...

С того дня Карзанов властно забрал в свои руки все, что касалось испытаний его устройства. В близко посаженных глазах инженера беспрестанно тлел беспокойный огонек, и этим беспокойством он заражал Алтунина, всех окружающих. Даже с Кирой Сергей встречался теперь только возле стенда: вечерние прогулки, походы в тайгу пришлось отменить.

В городе начался кинофестиваль. Ажиотаж. Билеты доставали с великим трудом — через администрацию завода, через знакомых.

— Кто хочет развлекаться, пусть развлекается, — сердито сказал Карзанов. — Но я не позволю, чтобы из-за чепухи срывался эксперимент государственного значения.

Все примолкли и с прежним усердием принялись за работу.

Киру Карзанов словно и не замечал. Сейчас она была для него лишь сотрудницей, одной из многих. И Кира вела себя так же. Зря опасался Алтунин какой-либо неловкости в их отношениях. Кира смотрела на Карзанова равнодушно, как на пустую стену. За все время они не обменялись и двумя словами. Только когда Кира первый раз появилась на испытаниях, что-то дрогнуло в лице Карзанова, но он быстро справился с собой. А она и тогда даже бровью не повела.