Воины из его дружины пленили выживших разбойников и принялись собирать тела своих павших товарищей, готовясь к погребальному костру. Однако к Хререку никто не осмеливался приближаться.

— Я обязан тебе жизнью, Эдит, — произнес Бранд, подходя к ней и помогая подняться. — Своим криком ты спасла меня, да и всех остальных тоже. И благодаря тебе мне удалось одолеть Хререка.

— Не мне ты обязан, — ответила она, едва держась на ногах. Ей хотелось броситься к нему и ощупать его всего, проверить, не ранен ли он. Но после всего случившегося она не смела. — Тебя спас Этельстан.

Бранд взглянул на распростертого на земле слугу. На его губах выступила кровавая пена. Бранд знал, что это значит. Скоро Этельстан умрет. Он повернулся к Эдит, гадая, осознает ли она, что конец близок.

— Ему я обязан не меньше, — проговорил он, опуская голову. — Я окажу ему все возможные почести.

— Теперь ты освободишь его? — В ее глазах мерцали слезы. — Он всего лишь тень прошлого. Он может взять новое имя и верно служить тебе.

— Если б я только мог, — вымолвил он.

— Все ты и твоя дурацкая честь! Есть вещи в тысячу раз важнее чести!

— Эдит… — Он обнял ее за плечи, до сих пор потрясенный тем, как отважно она бросилась на его защиту. Эдит не была похожа ни на одну из его бывших женщин. А он обидел ее — и словом, и делом, — и теперь не заслуживал чести быть с нею. — Он умирает. Он отдал за тебя свою жизнь.

— За меня? — Ее глаза распахнулись. — Но он спасал тебя.

— Как и я, он понял, что ты неминуемо погибнешь, если попытаешься помешать Хререку. У тебя много талантов, Эдит, но ты не воин. Против Хререка у тебя не было ни единого шанса.

Ничего не ответив, она опустилась на землю рядом с умирающим и положила его голову себе на колени.

— Леди Эдит, я хотел рассказать вам… — Этельстан закашлялся.

— Тише, не надо ничего говорить. — Она приложила палец к его губам. — Не трать силы. Твоя семья нуждается в тебе.

— Миледи, я все равно не жилец. Я давно это знаю. Моя старая рана в плече загноилась и не заживает.

— Этельстан, ты не можешь знать наверняка.

Подняв ослабевшую руку, он указал на Бранда.

— Я ошибся, оговорив лорда Бьернсона. Для меня все норманны на одно лицо. Его противник… это он был тем человеком с топором. Это он нарушил перемирие.

— Спасибо за твои слова. — Эдит склонила голову. — Сердцем я всегда знала, что лорд Бьернсон невиновен. И я рада, что и ты теперь это понял. Вся вина лежит только на одном человеке, и этот человек Хререк.

— Я в неоплатном долгу перед вами, — сказал Бранд, преклоняя перед ними колена. Если бы Эдит не закричала, предупреждая о нападении, если бы Этельстан не бросился ему на помощь, то это он лежал бы на земле и умирал. Ревность и гнев ослепили его, когда он обвинил их в предательстве. Испугавшись своего чувства к Эдит, он воспользовался ее поступком, чтобы вбить клин в их отношения. — Этельстан, ты уверен в своих словах?

— Я сам все видел… — Он опять хрипло закашлялся, не в силах договорить.

Конец его был близок, но Бранд понимал, что есть вещи, много важнее того, что случилось в том далеком сражении. Этот человек возвратился ради своей семьи.

— Я обещаю заботиться о твоем сыне, как о своем собственном. Он ни в чем не будет нуждаться. Я воспитаю его храбрым воином.

На губах бывшего мятежника промелькнула слабая улыбка.

— Ничего другого мне и не надо. Считай, что твой долг уплачен.

Его глаза закатились, тело несколько раз сотрясли конвульсии, и Этельстан затих. Наклонившись, Бранд прикрыл ему веки.

— Эдит? — Он бережно тронул ее за плечо. — Все кончено. Он умер.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке.

— И что дальше? Мне разрешат похоронить его в поместье? Этельстан достоин того, чтобы упокоиться рядом со своими предками.

Бранд отнял голову Этельстана с ее коленей и сложил руки покойного на груди. Павший воин выглядел до странного умиротворенным. Наверное, в другом месте и в другое время они стали бы хорошими друзьями.

— Хочешь, вернемся в Брекон, Эдит? — мягко спросил он. — Отвезем его тело сами. И забудем обо всем, что случилось.

Она встала и отошла от него. Ее плечи поникли. Решение было за ней, и он молча молился, чтобы она согласилась.

— Нет, — произнесла Эдит, поворачиваясь к нему. Расправив плечи, она вскинула голову — невыразимо прекрасная, несмотря на перепачканное грязью лицо. — Я не смогу забыть этот день. Мы обязаны поехать в Йорвик и доложить обо всем королю. Но я настаиваю, чтобы Этельстана похоронили на церковном дворе, чтобы сын мог навещать его могилу. Это возможно устроить?

Его сердце упало. Со смелостью воина она выбрала самый трудный путь. На ее месте он поступил бы так же, но от этого не становилось легче.

— Хорошо. Я прикажу своим людям отвезти его тело в Брекон, а мы с тобой отправимся в Йорвик. Разбойники, если кто-то из них сбежал, не осмелятся напасть на нас после гибели своего вожака. Но ты точно не хочешь вернуться?

Эдит покачала головой.

— Хальвдан должен узнать о случившемся и узреть доказательство своими глазами. Я хочу, чтобы он знал всю правду.

Он обнял ее.

— Я сам поговорю с Хальвданом.

— Обо мне и моем участии тоже? — вырвалось у нее, и в ее глазах появилось какое-то странное выражение.

— Едва ли у меня получится солгать, — произнес он, но поклялся самому себе, что не скажет о ней ни слова.

Она взглянула на него снизу вверх. Ее глаза блестели.

— Король должен знать. Я не стану просить тебя лгать ради меня.

— Хальвдан не бесчувственный человек, — попытался он убедить ее и себя. Пусть приказ о преследовании мятежников исходил от Хререка, но Бранд помнил, что такого же мнения придерживается и его король. — Я не слышал, чтобы он когда-нибудь причинял вред женщинам. Возможно, его сердце смягчится.

— И это должно меня успокоить? Я давно сделала свой выбор.

Он желал, чтобы она расслабилась, но ее тело оставалось напряженным. Он словно обнимал статую. Его руки разжались. Нечего надеяться, что ее чувствами двигало нечто большее, нежели желание спасти Этельстана. Но теперь он знал, что любит ее. И что сильно ее обидел. Но, может быть, еще не все потеряно? Может быть, есть еще шанс пробудить в ее сердце ответную любовь? Но разве она поверит ему после того, как сегодня он сам не поверил в ее чувства? Несмотря ни на что Бранд знал: он способен доказать, что достоин ее любви. Может быть, со временем она осознает, как сильно нужна ему.

— Обещаю, я не допущу, чтобы с тобою случилось что-то плохое. Я обязан тебе жизнью. Теперь тебе стало легче?

— Наверное. Не знаю. — Она отстранилась и обхватила себя за талию. — Я бы хотела вернуться в повозку. Мне нужно побыть одной, чтобы оплакать его смерть. Я хочу как можно скорее выяснить свою судьбу, и если меня приговорят к смерти, желаю лишь одного: пусть она будет быстрой. Знай же. Я не могла поступить иначе.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Верь мне. Спроси свое сердце.

Эдит покачала головой.

— Нет. Ты никогда не пойдешь против своего короля. Ты был прав, Бранд. Нас не связывало ничего, кроме влечения, а теперь и оно ушло. Прошу, оставь меня.

Усилием воли Бранд подавил порыв остановить ее. Он нанес ей глубокую рану, за что теперь и расплачивался. Он один виноват в том, что хрупкий росток их отношений погиб. Бранд мысленно поблагодарил небо за то, что она согласилась быть его наложницей целый год. У него есть время, чтобы все исправить. А потом он привяжет ее к себе навсегда.

— Мы еще не закончили, Эдит, — прошептал он. — Я докажу, что достоин тебя.

Глава 15.

Насколько ей было видно через щели в стенках повозки, в Йорвике кипела жизнь. В следующий раз она поедет в город верхом. Эдит криво усмехнулась. Никакого следующего раза не будет. Вряд ли ее отпустят живой.

Если бы только Хальвдан пощадил ее и разрешил окончить дни в каком-нибудь отдаленном монастыре. На большее она не смела надеяться. После гибели Этельстана ее душа словно окаменела. Она была благодарна Бранду за то, что он оставил ее в покое и не делал попыток дотронуться до нее или обнять. Сейчас ей меньше всего хотелось снова почувствовать себя живой.