— Вроде да, — задумчиво ответил Алексей, потом добавил: — Но полного покоя я не ощущаю. Очевидно, должно быть что-то еще.
Они прошли по шпалам еще несколько метров, и на этот раз Батогов заметил вторую гайку. Она была точь-в-точь такой же, как и первая. Такого же размера, с резьбой, чуть поблескивающей на солнце.
— Вот теперь вроде бы все, — удовлетворенно сказал Алексей. — Напряжение спало. Вроде воздух из шарика выпустили. Но на всякий случай давай еще пройдемся.
Однако ничего больше на путях обнаружить не удалось.
— Все! Точно все! — повторил Панкратов. — Больше искать не нужно. Ничего не найдем.
— Раз ты так считаешь, значит, действительно все! — заключил Батогов, начинавший верить в мистические видения друга.
— Ты не смейся, — возмутился Панкратов, которому почудилась ирония в реплике Славы. — Я точно чувствовал, когда искали. Это было похоже на детскую игру в горячо-холодно. Когда мы уходили от места нашей «высадки» искать пень, меня будто холодом обдавало. Вроде кто-то говорил: «Не туда идешь! Не туда!» А когда начали приближаться к этим местам, становилось вроде жарко. Первую гайку нашли, чуть получше чувствовать себя стал, но ощущение, что дело не закончено, оставалось. Как вторую ты поднял, вмиг отпустило… Хочешь верь, хочешь не верь…
— Верю, верю, — успокоил его Слава. — Я же видел, в каком ты был состоянии. Теперь сразу другим стал. Пришел в себя… Но я думаю, что сами по себе эти гайки ничего не означают. За сутки здесь проходит десятки поездов. В каждом есть болты, шурупы, гайки. Кто, когда мог потерять эти?… Да и вообще из поезда ли они? Может, кто-нибудь шел по шпалам и выбросил из карманов ненужный хлам…
— Не-ет! — решительно возразил Алексей. — Что-то они значат, эти гайки. Раз меня брат сюда направил, они непременно должны быть связаны со взрывом.
— Согласен, — уже не рискуя возражать, сказал Батогов. — Только надо их экспертам отдать. Сами мы ничего сделать не сможем.
— Ну, не знаю! — протянул Панкратов. Ему явно жалко было расставаться с предметами, наглядно подтверждающими его мистическую связь с погибшим братом.
— Надо отдать, Леша! — убежденно повторил Батогов.
— А может, будут еще какие-нибудь подсказки? — возразил Панкратов. — Что, если мы соберем побольше вещдоков, тогда сразу все отдадим на экспертизу?…
— Ждать нельзя, Алексей. Вспомни, я тебе говорил о том, что нашел во взорванном вагоне новенький, но закопченный разводной ключ! Может, эти гайки и моя находка связаны друг с другом?
— Не знаю, не знаю… Наверное, ты прав! Отдадим. И будем ждать развития событий… Я уверен, что-то еще случится!
— Наверняка! — усмехнулся Батогов. — Без событий в здешних местах день не день!
Они спустились с насыпи, сели в машину. По дороге Батогов изложил свой план дальнейших действий.
— Отдаем гайки следователю московской бригады, напоминаем о разводном ключе, просим раздобыть инженерное описание багажного вагона — близнеца взорванного. Предлагаем провести экспертизу гаек и ключа… Главное, — спохватился Слава, — надо еще раз допросить Владимирова в больнице… Может, он что-нибудь знает об этих предметах… После того как закончим с гайками, пойдем к ведуну Шурлыгину. Авось чего новенькое скажет. После, наверное, нам придется разделиться… Тебе идти к заму градоначальника, я думаю смотаться в Питер… Есть одна мыслишка…
— А к Шурлыгину зачем сейчас? — спросил Панкратов. — Вроде он нам сказал все, что знал.
— Во-первых, я уверен, что ведун сказал не все. Во-вторых, надо его о мальчике расспросить, о котором в записке твой брат упоминал. Колдун Шурлыгин или ведун, но одно мы знаем точно: Виктор Алексеевич — местный житель, наверняка всех в округе знает, и его все знают. Может, он и мальчика вспомнит, о котором так настойчиво твердит призрак.
— Это верно, — согласился Алексей. — Если брат о чем-то просит, значит, это важно… Хотя не представляю себе, какое может иметь отношение мифический мальчик с родимым пятном ко взрыву поезда и убийству брата!..
— Вот и проверим, — сказал Батогов. — Убийство девушки тоже поначалу никак не связывали со взрывом, но сейчас… думаю, следаки задумаются…
Они въехали в город и вскоре оказались у здания РУВД. Сазонова приятели нашли в кабинетике, отведенном ему на втором этаже, где размещалось Региональное Управление по борьбе с организованной преступностью (РУОП).
Батогов рассказал Михаилу Логиновичу о поездке к месту взрыва, о прогулке по шпалам, ни разу при этом не упомянув записку призрака.
Сазонов внимательно выслушал, осмотрел гайки, скептически хмыкнул, но промолчал. На предложение Славы отдать все находки на экспертизу ответил:
— Отдать можно, да будет ли толк? Тем более, есть заключение экспертизы, по которому выходит, что, согласно количеству собранного на месте взрыва пепла, вся сумма сгорела во время пожара, вызванного взрывом.
— Михаил Логинович! Я не ставлю под сомнение выводы экспертов, — возразил Батогов, — но прошу вас, пожалуйста, отдайте вещички в лабораторию. Мало ли что при этом раскроется!..
— «Мало ли, мало ли!» — проворчал Сазонов. — Думаешь, эксперты без дела сидят?! По горло завалены, так же, впрочем, как вся бригада… Но поскольку Москва требует детального доклада… отдам ваши находки в лабораторию.
— И инженерное описание вагона дадите посмотреть? — подхватил Батогов, решив ковать железо, пока горячо.
— Ну, Слава, ну до чего же ты настырный! — то ли возмутился, то ли восхитился Сазонов. — Дам посмотреть! Дам! Скорее всего, один ты и будешь это описание смотреть. Свободных людей у меня нету! Ясно?
— Так точно! — вытянулся Слава. — Когда прикажете начинать?
— Шут гороховый! Когда принесут, тогда и начнешь. — Он поднял трубку внутреннего телефона.
Батогов лукаво посмотрел на приятеля и подмигнул: «Этот мужик давно о плане подумал!»
Через несколько секунд в дверь постучали. Вошел сотрудник из бригады криминалистов, положил на стол схему поезда, составленного из вагонов, аналогичных попавшим в катастрофу, отдельно рядышком пристроил инженерную схему багажного вагона-близнеца, начал докладывать:
— Согласно последней инвентаризации, проведенной одиннадцать месяцев тому назад, в списке инструментов разводной французский ключ не значится…
— А если к разводному ключу добавить еще вот это? — Батогов выложил на стол гайки.
Эксперт схватил их, стал рассматривать, потом осторожно вынул из принесенного с собой полиэтиленового пакета разводной ключ, примерил развод к гайкам, задумчиво сказал:
— Три четверти. Развод ключа на три четверти и сами гайки — такие же… Где нашли?
— Между шпалами, на колее, примерно в километре от места гибели девушки.
Эксперт недоуменно воззрился на Батогова:
— Не рядом с местом взрыва?
— Нет. Но недалеко от места убийства Тани.
— И какие делаешь выводы? — спросил Сазонов.
— Вывод единственный. Незадолго до убийства девушки кто-то в вагоне откручивал болты. Гайки, соответственно, упали под вагон, на шпалы… Правда, остается много вопросов. Первый и самый главный: если болты вынули до взрыва, а похоже, так оно и было, то зачем надо было взрывать самих себя? И второй: кто орудовал гаечным ключом? На такую операцию нужно довольно много времени. Значит, один откручивал, а остальные готовили тем временем взрыв? Глупость!.. В таком случае могу предположить одно: болты преступник откручивал там, где его не могли видеть, то есть… в туалете. Правда, опять возникает вопрос: почему никто из спутников того, кто откручивал, не заинтересовался, почему их товарищ так долго сидит в укромном месте? Может быть, все четверо были в сговоре? В таком случае можно сделать вывод, что взорвались они либо по роковой случайности, из-за неосторожного обращения с бомбой, либо взрывом руководили снаружи, дистанционно…
— Исключено! — заявил эксперт, потом поправился: — Почти исключено. Мы не нашли в вагоне ничего, что могло бы навести на мысль о дистанционном управлении. Хотя… как знать? Может, плохо искали?…