С 6 мая по июль 1987 г. мне довелось участвовать в экспедиции на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев» в самом центре Филиппинского моря. Кстати, название — Филиппинское море появилось на картах только в XX в. Происхождение названия очевидно — соседство с Филиппинскими островами.

Первыми европейцами, которые пересекли Филиппинское море, были моряки экспедиции Магеллана, отплывшие от Марианских островов 10 марта 1521 г. Они были удручены безжизненностью расстилавшихся перед ними океанских вод и полным отсутствием морских птиц. К счастью, переход был недолгим, и через несколько дней на западе показалась земля — множество живописных зеленых островов, названных Магелланом островами Святого Лазаря. Впрочем, вскоре они были переименованы в Филиппинские в честь инфанта, а затем испанского короля Филиппа II.

Могу подтвердить наблюдения испанских моряков XVI в.: за два с половиной месяца наших работ в Филиппинском море мы ни разу не видели в небе морских птиц, океан тоже постоянно оставался пустынным: без всплесков дельфинов или корифен, без морских черепах. В этих тропических водах всего два раза видели редкие стайки летучих рыб, без которых тропики просто немыслимы. Кругом — безжизненные синие воды.

Немудрено, что филиппинские рыбаки подобрали моряка с танкера «Берге Истра» в крайне тяжелом состоянии. За время блуждания в Филиппинском море без запасов пищи и пресной воды, он только дважды сумел утолить жажду во время дождей. Знаменитый Ален Бомбар был в куда лучшем положении, совершая плавание на резиновой лодке в тропической Атлантике: ему удавалось ловить рыбу и даже поймать морскую птицу. Кроме того, с помощью специальной сетки он отлавливал планктон, есть который с непривычки было трудновато (если не сказать противно), но он давал необходимый для организма витамин С. Спутник Т. Хейердала на плоту «Кон-Тики» швед Бенгт Даниэльсон шутливо рекомендовал каждому, кто окажется за бортом не по своей воле и естественно не располагает планктонной сеткой, использовать вместо нее обыкновенный носок, опустив последний в воду на веревке за кормой спасательного средства. Однако эта рекомендация не для Филиппинского моря, содержание планктона в поверхностном слое которого ничтожно.

Прежде всего, возьмем микроскопические водоросли — фитопланктон, представляющий собой самое начальное звено пищевой цепи во всех водоемах. Развитие фитопланктона немыслимо без процесса фотосинтеза, для которого необходим солнечный свет. Над Филиппинским морем светит ясное тропическое солнце. Я думаю, оно более немилосердное, чем в тех же широтах над сушей, ведь «океанская» атмосфера, лишенная аэрозольных частиц, прозрачнее, примерно, в три раза, а облака над океаном даже в пять раз. В таких условиях при очень высокой интенсивности света наступает депрессия скорости фотосинтеза и как следствие — угнетение водорослей. Существенно влияет и температура воды, особенно при высокой интенсивности света. В условиях избыточного солнечного освещения скорость фотосинтеза при повышении температуры сначала растет, а затем резко снижается. Более того, даже незначительное увеличение температуры при таких световых условиях ведет к быстрой гибели клетки. На развитие планктонных водорослей влияет и достаточное минеральное питание. Особенно важное положение занимают здесь соединения азота и фосфора, поскольку они входят в состав белковых молекул и участвуют в регуляции внутриклеточного обмена.

В Филиппинском море отмечается исключительная бедность соединениями азота и фосфора близ поверхности. Пополнение этими важнейшими для жизни элементами за счет глубинных, более богатых ими вод, затруднено из-за уменьшения турбулентного обмена, вертикальных токов и «отслоения» верхнего слоя вследствие длительных периодов маловетреной погоды. Таким образом и создается в Филиппинском море «безжизненный» верхний слой: с одной стороны, из-за избытка света и высокой температуры, а с другой — по причине недостатка минерального питания. Наверное, без фитопланктона нет и зоопланктона, во всяком случае в достаточном количестве.

Лишь ночью Филиппинское море оживает. Оно поблескивает огоньками. Это к поверхности из темных глубин поднимаются креветки, рачки-эвфвузиды, миктофиды. Обычно в тропических водах ночью привлеченные светом судовых источников к борту подходят кальмары. Затаившись в тени под судном, они совершают стремительные рейды в освещенную зону, быстро расправляются с жертвой — летучими рыбами или светящимися анчоусами — и снова исчезают. Но в Филиппинском море те и другие встречаются только в прибрежных водах.

Район наших работ в Филиппинском море был настоящей колыбелью, где рождались тропические циклоны, и нам удалось проследить их образование и развитие.

Филиппинское море — масса очень теплых тропических вод. В июне здесь мы зарегистрировали температуру воды на поверхности, равную 31,4 °C, а в июле поверхностная температура океана повысилась еще на градус. Столь высокая температура воды способствует образованию тропических циклонов. Непрерывный поток тепла от поверхности, а самое главное интенсивный поток водяного пара «питают» циклон. При конденсации водяного пара выделяется очень большое количество тепла, сообщающего циклоническому вихрю колоссальную энергию.

Эволюция тропического циклона «Тельма» 9—13.07.87 г.

1 — траектория центра циклона; 2 — величина давления (мбар) в центре циклона; 3 — зона, в которой скорость ветра превышала 25 м/с; 4 — граница зоны со скоростью ветра 15 м/с; 5 — положение научно-исследовательского судна «Дмитрий Менделеев»; 6 — тропическая депрессия; 7 — тайфун

У моряков есть выражение «угрожающий вид погоды», по которому судят о приближении шторма… Воздух влажный и душный. Вся восточная половина горизонта затянута темными зловещими облаками. С наступлением темноты 9 июля было видно, как полыхают зарницы. Казалось, воздух наэлектризован как перед хорошей грозой. Действительно, синоптик экспедиции отметил на картах погоды приближающуюся к району наших работ тропическую депрессию, с которой буквально «на глазах» происходила метаморфоза: на следующие сутки она была уже сильным тропическим штормом, а вскоре была объявлена тайфуном «Тельма». Тайфун перемещался несколько севернее нас, но можно сказать, что мы были непосредственными очевидцами развития и изменения его стадий. За сутки тайфун, когда он перемещался в широтном направлении, проходил около 300 миль и лишь после поворота на север приобрел скорость до 500 и более миль. Самое низкое давление в своем центре, равное 915 мбар, «Тельма» имела 11 июля, когда мы находились от «ядра» тайфуна всего в 100 милях. О дальнейшей судьбе «Тельмы» мы узнали по радио. 13 июля тайфун повернул на север и за двое суток достиг Корейского полуострова. По сообщениям из Южной Кореи, 335 человек погибло, уничтожено более 15 тыс. домов, потоплено много сотен рыболовных судов. Правительство этой страны привлекло к ответственности метеорологическую службу, не сумевшую предсказать приход грозной стихии.

Советские дальневосточные синоптики, внимательно следившие за перемещением «Тельмы», заблаговременно оповестили о приближении тайфуна. Отмечалось, что обычно тайфуны в июле минуют Приморье. Однако «Тельма» избрала иной путь. По такому же необычному пути последний раз июльский тайфун обрушился на советское Приморье 35 лет назад.

В корреспонденции В. Ефимова в радиогазете «Советский моряк» за 19 июля сообщается: «Больше других от натиска стихии пострадал Хасанский район, хотя большую часть своих сил „Тельма“ растратила над нашими южными соседями, где были даже отмечены человеческие жертвы. У нас же тайфун „заполнился“ и изошел проливными дождями. Менее чем за 10 часов Хасанский район принял месячную норму осадков. Благодаря принятым своевременно мерам удалось не только противостоять натиску стихии, но и в самый короткий срок устранить нанесенные повреждения, наладить радиосвязь, подачу электроэнергии, нормальное функционирование хлебозаводов и пунктов общественного питания».