В тот день, когда заполненные канистры уже можно было вывести, англичане еще в зоне завода пронумеровали канистры белой краской, затем погрузили их в закрытый фургон и отправились на аэродром.

По пути вечером они специально заехали переночевать в гостиницу, находившуюся возле бензозаправки, а фургон с канистрами поместили в гараж. В этом гараже у них были заранее приготовлены такие же пронумерованные канистры, но только с простой водой. Вот с этими канистрами, оставив ценнейший груз в гараже, они на следующий день утром приехали на аэродром, погрузили их в самолет, и самолет улетел…

Немцы вызвали «мессершмитты», которые пошли на перехват и посадили самолет на территории Германии. Но ценная «тяжелая вода» исчезла… и вскоре оказалась в Лондоне.

— Ну как? — Ганс взглянул на меня. — Любопытно?

— А в чем же конкретно заключалась ваша миссия?

— Я еще не все рассказал. Так вот, это происходило в 1940 году. А осенью 44-го года немцы были вынуждены демонтировать завод «тяжелой воды», ибо в то время советские войска наступали гитлеровцам на пятки.

Надо сказать, что на территории этого завода немцы сразу же после оккупации оборудовали две секретные зоны — обе глубоко под горой. В одной были цеха по изготовлению «Фау-1» и «Фау-2» — беспилотных летающих снарядов, весом от 14 до 16 тонн, длиной до 9 метров, а в другой — представьте! — располагались цеха по изготовлению фальшивых банкнот. Немцы тогда имели высокоразвитую химическую промышленность и специальное полиграфическое оборудование. Работали в цехах фальшивомонетчики со всех стран Европы, высококвалифицированные художники и граверы, были там заключенные и из Советского Союза.

Так началась грандиозная афера. Немцы изготовили колоссальное количество купюр долларов и фунтов стерлингов самого крупного достоинства. Но перед конвейерным выпуском этих фальшивых денег надо было на каждом банкноте поставить секретные знаки, по которым опытные эксперты в банках определяют, фальшивые деньги или нет. А подобные знаки были известны только шифровальщику, который метил эти банкноты и в Америке, и в Англии. Этого шифровальщика, когда он под усиленной охраной прибыл в Лондон, группе гитлеровского диверсанта Отто Скорцени удалось перехватить, переправить через Ла-Манш в Берлин, а затем в Норвегию, где он и зашифровал подпольные банкноты. После того как ряд банков сообщил, что деньги подлинные, старика шифровальщика, как и было обещано, немцы оставили в живых, но до времени изолировали.

Фашистские агенты из нейтральных стран с огромными чемоданами фальшивых денег разъезжали по Швейцарии, Турции и Италии и, получив положительный ответ от банковских инспекторов, спокойно меняли фальшивки на золотые монеты и золотые слитки и скупали на них бриллианты, уникальные картины и антиквариат — все это свозилось в тайные склады Рейхсбанка в Берлин.

Таким образом немцам удалось в немалой степени подорвать экономику Америки и Англии, ибо на международный рынок хлынул поток подпольных долларов и фунтов стерлингов, не имеющих золотого обеспечения.

Когда эта преступная акция завершилась, немцы занялись срочным демонтажем цехов. Оборудование уходило в район Рура. Всех заключенных, работающих в цехах, изготовлявших фальшивые деньги, должны были расстрелять, но этого не случилось…

Однажды, в один из дней осени 44-го года, к генералу Фромму — командующему эсэсовской дивизией, которая охраняла территорию завода «тяжелой воды», явился оберст (полковник) и передал лично в руки пакет с грифом «Секретно». Генерал вскрыл пакет и был крайне удивлен, увидев в нем фотографии своей семьи: жены и детей.

— Как это понять? — спросил генерал.

— Дело в том, господин генерал, что я не из Берлина, а из Москвы и прибыл с этими документами к вам, чтобы рассказать, что вы по национальности — еврей. И поэтому не имеете права входить в эсэсовскую элиту.

— Это ложь! Мой отец немец, и моя арийская принадлежность ничем не запятнана!

— Действительно, — ответил полковник, — ваш отец — немец, аристократ, барон. Он активно субсидировал концерн Круппа.

У него была жена Магда, но не было детей. Ваш отец вступил в преступную интимную связь со служанкой-еврейкой, она забеременела, и ему пришлось отослать ее с письмом к своему другу в Мюнхен. Вот это письмо. Конечно, копия, подлинник находится в Москве. Ваш папаша просит своего друга скрыть от Магды его позор, принять служанку, чтобы она у него спокойно родила. Друг вашего отца ответил письмом — вот оно: «Дорогой Герберт, что за вопрос, конечно, сделаю для тебя все, что надо и ты не должен ни о чем беспокоиться…» Таким образом, генерал, если это предъявить сейчас другу вашего отца, он не сможет отказаться, и этим приговорит вас к смерти. А он — юрист, известный всему миру, и сейчас во всех газетах печатаются за его подписью документы о расстреле участников заговора против Гитлера. Вы родились от еврейки, господин генерал, — закончил полковник, — родились в 1901 году в имении известного юриста. Таков неопровержимый факт.

Генерал был ошарашен, он потерял дар речи.

— Взгляните на эту фотографию. Здесь — медальон вашей матушки, слева — она, справа — ваш отец. В годы инфляции ваша матушка заложила этот медальон в ломбард, а мы его выкупили, он сейчас в Москве, а ваша матушка погибла в еврейском гетто. Вы же подросли, получили образование в Лондоне, вернулись в Германию, вступили в «гитлерюгенд», затем окончили офицерский корпус… А вот — фотография вашей семьи, жена, дети. Если я отсюда не выйду и не смогу сообщить через час о результате моего визита к вам, мои люди уничтожат всю вашу семью: ваша дача находится под контролем и мои люди ждут радиосигнала. Советское командование предлагает вам отпустить всех заключенных 5-го и 6-го цехов. У вас один выход — не брать на себя ответственности за преступление против человечества; забирайте семью и перелетайте к американцам. Гитлер все равно проиграл войну.

Генерал Фромм так и сделал. Он приказал выпустить из зоны всех заключенных и с семьей перелетел к американцам. Но, к сожалению, полковник не знал, что за сутки до его разговора с Фроммом всем заключенным, работавшим в тех цехах, была введена инъекция смертельного яда замедленного действия и все они, покинув рабочую зону, вскоре умерли.

Дальнейшие события развивались так. Советский полковник вышел из зоны. Я (продолжал Ганс Хельм) был его связным, связал его с английской разведчицей, та дала условный радиосигнал. Англичане поняли, что настал их час. 50 летающих крепостей поднялись в воздух. Каждая пара американских самолетов имела на подвеске пятитонную бомбу (одна летающая крепость могла взять груз до 8 тонн).

Воздушная армада выходила на цель. Немцы засекли ее, и стаи «мессершмиттов» ринулись на перехват. Но англичане стали выпускать из люков массу вибрирующих алюминиевых пластинок, которые дезориентировали немецкую локаторную систему. Немцы потеряли самолеты из виду, а тем временем они резко изменили курс, пошли на Норвегию и с высоты десяти километров одновременно по радиосигналу сбросили на завод «тяжелой воды» 25 бомб. Завод прекратил свое существование, хотя и был скрыт под горой…

В долгих беседах с Гансом мы как-то коснулись его пребывания во Франции. Ганс был знаком в Париже с одним французом-патриотом из «маки», который работал на оккупантов и служил коммивояжером в фирме, торгующей винами. Его деятельность давала ему возможность разъезжать по всей Франции. Английская разведка поручила ему, бывая в разных департаментах, вербовать патриотов-железнодорожников и собирать сведения о том, где на территории Франции немцы оборудуют стартовые площадки для запуска на Англию «Фау-1» и «Фау-2». Железнодорожники просили рабочих-строителей, работавших у немцев, составлять карту засекреченных объектов. Таким образом, на территории Франции были зафиксированы все стартовые площадки, и как только гитлеровцы установили там ракеты и подготовились к запуску по Англии, английская авиация одновременно разбомбила по всей Франции такие площадки и уничтожила сотни «Фау-1» и «Фау-2».