— О, — заметил он, — у вас имеются инкунабулы,[37] оригиналы Флудда,[38] Михаэля Майера, Джона Ди…[39]

— Джона Ди я купила по случаю в Праге, на распродаже коллекций императора Рудольфа.[40] Видите, у меня даже есть рукопись раввина Лоева![41] Трактат о неотвратимости судьбы! Вы верите в звезды, сэр Малькольм?

— В молодости я немного изучал китайскую астрологию. Увлекался тогда всем китайским.

— У меня есть и календари-справочники, изданные в Пекине. Вот этот вышел в конце девятнадцатого века. Предсказания делаются с помощью костяшек и стеблей тысячелистника. Хотите, можно попробовать? Загадайте желание, и вы тоже, господин офицер.

Леди Анджела встряхнула медный стаканчик и перевернула. Из него выкатились на стол пять костяшек. Потом она взяла красную книжицу, сопоставила расположение костяшек на столе и на приведенных в ней рисунках. И наконец громко изрекла:

— Вас, сэр Малькольм, ждут благополучие и доброе здравие! Боги благосклонны к вам. — Затем она проделала все сызнова. — А у вас, господин офицер, так-так, сейчас поглядим… Обитель богов под дождем. Гроза над семейным очагом! Поразительно, не правда ли? Ах, ну почему я не шаманка!

Старший инспектор не знал, что делать — то ли смеяться, то ли сердиться.

— Мадам, вы случайно не бывали в доме у Джеймса Линкольна? — внезапно спросил сэр Малькольм.

— С какой стати? Я уже давненько не была на Пимлико-роуд.

— А имя Али Садр вам что-нибудь говорит?

— Конечно. Это коллега и друг Катерины Ховард. Я видела его раза два-три.

— Он состоит в вашем клубе?

— Никоим образом. К тому же, насколько мне известно, он не коллекционер… Вы с ним знакомы?

— Только в рамках дознания, не больше. Сами знаете, мы подозреваем всех и каждого!

Леди Анджела улыбнулась:

— Даже меня?

— Вы дружили с госпожой Ховард? — продолжал допытываться сэр Малькольм, словно не обратив внимания на ее вопрос.

— О, сколько расспросов! Дружба слишком сильное слово… Мы уважали друг друга, но интересы у нас были совершенно разные.

— Мадам, — снова обратился к ней Айвори, — вам известно, что такое платок фокусника?

— Из него вылетают голуби, по-моему…

— Вы когда-нибудь это видели?

— Как и все, когда была на магических сеансах. Но почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что точно таким же платком, как кляпом, заткнули перед смертью рот Катерины Ховард.

— Ах, — проговорила она, — надо же, какая любопытная подробность!

— И теперь уже я вас спрашиваю — почему?

— Потому что, как мне всегда казалось, Филлимор Трейси питал к госпоже Ховард несколько нездоровую склонность. Ну а поскольку он коллекционирует магические принадлежности…

— Нездоровую? — насторожился Форбс.

— Послушайте, — заметила леди Анджела, — вы же следователи, так ведь?

Глава 21

Сэру Малькольму стоило немалых трудов убедить старшего инспектора не препровождать чету Смит в Скотланд-Ярд для допроса в более привычной обстановке. Он напомнил другу, что пока нет никаких оснований подозревать сэра Бартоломью в убийстве. Принимая во внимание его личность и баронский титул, действовать следовало осмотрительно. Иначе дело живо дойдет до окружения королевы. И Форбс в конце концов уступил.

К тому же отзыв леди Анджелы о Филлиморе Трейси, как ни странно, больше походил на обвинение. Что она знала об отношениях этого любителя магии с Катериной Ховард? Быть может, у них был роман? Сэра Малькольма поразила несколько вызывающая красота специалистки по культу Митры, но сводить на этом основании все к роковой страсти — дело безнадежное.

В обмен на проявленное великодушие старший инспектор получил от сэра Бартоломью список членов клуба. Хотя барон наотрез отказался назвать сыщикам номера, под которыми они значились в списке, он тем не менее доверительно сообщил их адреса. Кроме самого барона с супругой, Джеймса Линкольна и Филлимора Трейси в общество также входили Фенимор Сингх, поклонник индуизма, Алистер Бромптон, коллекционер масонских принадлежностей и книг, и Эндрю Гилтпер, специалист по геральдике.

Заручившись всеми этими сведениями, Айвори и Форбс вечером того же дня, после визита в особняк Веллингтон, отправились к Филлимору Трейси. Он проживал в северной части района Ньюингтон, неподалеку от Элефант-энд-Касла. Со стороны его жилище выглядело внушительно, однако, как только наши друзья подошли к подъезду, они сразу заметили, что перед ними типичный особняк в буржуазном стиле, какие строили в тридцатые годы.[42] Дверь им открыл мужчина лет шестидесяти. Одет он был в домашний халат поверх полосатой пижамы. Его длинные растрепанные, как у художника, волосы венчала клетчатая кепка, а шея была обмотана толстым шерстяным светло-коричневым шарфом.

Когда Форбс показал ему полицейское удостоверение, тот сказал, что он и есть хозяин дома.

— Для друзей просто Фил Трейси! Кхе-кхе! Если не боитесь подхватить от меня грипп, тогда входите, джентльмены, прошу! И будьте как дома!

— Сэр, — обратился к хозяину Форбс, — мы пришли задать вам несколько вопросов в связи со смертью Катерины Ховард…

— Знаю. Она утопилась.

— Ее утопили! — уточнил сэр Малькольм.

— Странно. Выпьете чего-нибудь?

— Что же тут, по-вашему, странного?

— Я думал, она покончила с собой. После такого-то удара…

— После того как у нее отобрали коллекцию… — добавил старший инспектор.

— Вижу, вы в курсе.

— Мы только что из Веллингтона.

— А, прекрасно! И что же вам рассказал сэр Бартоломью?

— Все, — заявил Айвори. — Про клуб, про ваши правила и про то, как обошлись с госпожой Ховард. Он даже ваш номер назвал! Вы номер седьмой и коллекционируете магические принадлежности.

— Видите ли, я бывший иллюзионист и собираю вещи, которые мне особенно дороги. Когда-то я выступал в разных театрах Ковент-Гардена. Золотое было времечко. Меня называли Королем иллюзии. Я и в Америке блистал. «Адская западня», «волшебный сундук», «радужные видения» — все это я! Но самый знаменитый мой трюк назывался «полет Икара». Я планировал в трех метрах над полом, а потом вдруг делал вид, что падаю. Только падал я не в Эгейское море, а на колени к зрительнице, которую примечал заранее. Публика была в восторге! Левитация — мой коронный номер. А еще оптические эффекты. Никто не мог соперничать с Филом Трейси по части исчезновения паровоза! Притом настоящего, а? Да, в свое время я знал толк в забавах! И делов-то всего ничего — простая ловкость рук, но никто ничего не замечал.

— Помню этот трюк, — подтвердил сэр Малькольм. — Очень зрелищный…

— Ах, будь у меня здесь паровоз, я бы охотно показал его еще разок. Силенки-то еще остались… Ну да ладно, от меня-то что вам нужно?

— Нам хотелось бы поговорить о платке с тройным тайником. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду…

— Да. Это старый трюк — из-под такого платка доставали разных зверушек. Правда, сейчас это уже не в моде. Но почему вы заговорили об этом?

— Потому что Джеймс Линкольн собирался подарить вам такой платок для коллекции.

— Ах, как мило! Он на что-то такое намекал. И что же?

— Этот платок нашли на теле Катерины Ховард. Его использовали как кляп.

— Кляп? Странно! Только я ума не приложу, за что чудак Линкольн мог убить Катерину Ховард! К вашему сведению, она была еще та кокетка… но скажите, ее не изнасиловали?

— Нет.

— О, тем лучше! Терпеть не могу все эти мерзости — преступления на сексуальной почве. Ее наверняка убили, чтобы обокрасть.

— Опять же нет! — сказал Форбс. — На ней остались и цепочка, и ценное кольцо.