Суденышко подпрыгивало на волнах, как невесомая пушинка. Половина моряков вычерпывала воду, а критянин, с рычанием ворочающий рулевое весло, напоминал в эту минуту Геракла, борющегося с Немейским львом. Вылазка прошла без неприятностей, никого за борт не смыло. Селевк высмеял бессмысленный риск, но критянин считал иначе.

– Это возможно.

Антигон сидел за столом и, уперев локоть в блестящую, покрытую лаком крышку, прикрыв нижнюю часть лица ладонью, искоса рассматривал Неарха единственным глазом. Пердикка, подсевший сбоку, со скучающим выражением лица крутил по гладкой поверхности золотую монету. Порывистый ветер тревожил ткань шатра, она слегка подрагивала. Возле подножия центрального опорного столба накапливалась лужица: снаружи моросил дождь.

– Если бы ты вышел в море под парусом... – скептически хмыкнул Пердикка, – а так... Кому ты чего доказал? Не потонул и ладно.

– Это возможно, – упрямо повторил Неарх, – дождусь подходящего ветра и выйду под парусом.

– Давай-давай, – покивал таксиарх.

Антигон покосился на него, убрал ладонь от лица и звонко хлопнул по столешнице. Монетка Пердикки подпрыгнула и, жалобно зазвенев, задрожала, укладываясь плашмя.

– Что там? – спросил стратег.

Пердикка сгреб потертый персидский дарик.

– Лучник.

Таксиарх толкнул монету к стратегу, тот поймал, развернул пальцами, хмыкнул. Да, действительно, монета легла кверху выпуклым изображением Дария, стреляющего из лука.

– Ты что загадывал? – спросил Пердикка.

– Я не собираюсь полагаться на случай, – прогудел Антигон и поднял глаза на Неарха, – только одна попытка у тебя, другой Автофрадат не даст. Ты это понимаешь?

Критянин нагнул голову. Антигон все еще колебался.

– Пять кораблей, – сказал Неарх, дернув щекой, – этого хватит. Это возможно.

– Почему ты так уверен, что хватит пяти? – спросил таксиарх, – смотри, какая сырость кругом. Снизу вода, сверху вода, кругом вода. Гефестову жаровню надо, тогда может, что и выгорит...

– Вовсе нет, – невозмутимо возразил Неарх, – в дождь, конечно, не сунемся, слишком рискованно. Смолу, масло, деготь, паклю – легко достанем. Займется так, что зарево на Самосе увидят.

– Хорошо, – откинулся на спинку складного кресла Антигон, – начнем одновременно. Ты – чуть раньше. Ночью соваться – безумие. До Лады не дойдешь, разобьешься о скалы. Выйдешь в море перед рассветом. А как прояснится, двинемся мы. Десять дней тебе на подготовку даю.

Пердикка пробарабанил пальцами по столешнице, привлекая внимание.

– Чего-то сказать хочешь? – поинтересовался стратег, – говори.

– Десять дней даешь... Не успеем ведь. Мне кажется, этот твой механик – шарлатан. Первый раз он гелеполу строит. Верхние уровни перетяжелил. Нагрузка на катки страшенная. Все скрипит, трещит...

– Успевай! – повысил голос Антигон, – некуда дальше тянуть! Машины с верхних уровней сними. Только одна ведь такая? Чего грешишь на Никомаха? Остальные башни он хорошо изладил? Хорошо. А тут лучше глядеть надо было, мнится мне – на этой гелеполе лазутчики сработали. Я тебе сказал – головой отвечаешь за башни и машины! Спрошу. Со всех вас спрошу, никого жалеть не стану. Избрали меня вождем – не думайте, что я вам брат, сват. Разленились от успехов! Перед Александром бы так не сидел, вразвалку! А ну, марш за работу!

Пердикка подпрыгнул, будто его в задницу шилом укололи и спешно ретировался. Антигон, остывая, перевел взгляд на Неарха.

– Десять дней у тебя.

Этого человека на рассвете десятого дня привел Леоннат. Милетянин ночью спустился по веревке с северо-западной стены и вдоль кромки прибоя прокрался в лагерь Пердикки. Одет перебежчик был не бедно, хотя изрядно перепачкался в грязи.

– Ты кто? – прогудел Антигон.

– Мое имя – Главкипп.

– Хочешь что-то сообщить мне, Главкипп? Говори.

– В городе смута, стратег. Кто-то пустил слух, что кончаются запасы зерна. Люди поверили, кинулись к государственным складам. Мемнон толпу разогнал. Кровь пролилась. Злы люди. На персов, на тебя, даже на богов.

– А на кого больше? – спросил Антигон, посмотрев на Гарпала, присутствовавшего при разговоре.

Лицо казначея оставалось бесстрастным.

– Пожалуй, на персов. Потому я к тебе и пришел. Гегесистрат...

– ...начальник гарнизона, – вставил Гарпал.

– Я знаю, не перебивай его, – стратег сделал рукой приглашающий жест, – продолжай, уважаемый Главкипп.

– Гегесистрат не горит желанием сражаться. Если бы не Мемнон с Автофрадатом, он давно уже открыл бы тебе ворота.

Перебежчик замолчал. Сглотнул.

– И что? – поинтересовался Антигон.

Стратег самолично налил из кувшина, стоявшего на столе, вина в широкую приземистую чашу, протянул Главкиппу.

Тот благодарно кивнул, отпил и закашлялся.

"И верно ведь говорят про македонян – варвары. Неразбавленное пьют..."

– Гарни... кх-х... кх-хр... гарнизон готов отойти со стен, когда ты начнешь штурм. Все... кх-х... наемники отойдут. Их Мемнон в одном месте поставит.

– Где?

– Там, где у тебя машин меньше.

– Вот как... Не доверяет, значит, наемникам Мемнон.

Вопрос риторический, никто не стал отвечать.

Антигон помолчал немного.

– Хорошо. Что ты хочешь за эти сведения?

– Не разоряй Милет, стратег, прошу тебя. Не трогай наших жен и детей. Мы ни в чем перед тобой не виноваты.

Антигон изучающе рассматривал милетянина.

"Боитесь... Наслышаны про Фивы. Думаете, раз царь бешенный был, так и преемники его такие же? Напрасно. То, что Александр фиванцев поголовно в рабство продал – вовсе не от злобы, не от безумия дионисова, от матушки унаследованного. Холодный расчет. В казне денег недоставало, а после Фив изрядно прибыло. Милет разорять только круглый дурак станет".

– Милету не стоит бояться своих братьев-ионийцев, – сказал стратег, – ведомо ли тебе, что наше войско менее чем наполовину состоит из македонян? А большая его часть – вовсе не наемники, а жители Эфеса, Смирны, других городов. В каждом городе мы восстанавливаем народовластие. Так можешь и передать своим согражданам. Как вот только тебя назад доставить?

Циклоп посмотрел на Гарпала, тот ответил:

– Тем же способом.

"Ну да, ну да, так же, как того лазутчика-смутьяна. Получилось ведь. Припасы кончаются в Милете. Его пару лет надо осаждать, чтобы они закончились. Эх, плуты..."

Не уставал удивляться стратег той бурной деятельности, что развернули Гарпал с Лагидом среди местного населения. В отсутствии Эвмена эти двое полностью подмяли под себя управление многочисленной и незаметной армией криптиев, ряды которых изрядно расширились. Даже не предполагал стратег, сколько лазутчиков трудится для того, чтобы он брал города, меча не обнажая.

Главкипп ушел в сопровождении Селевка, который исполнял обязанности начальника телохранителей стратега. Даром, что молод, зато с оружием ловок и бдителен.

Пролетел в интенсивной подготовке к штурму десятый день. Истек срок, назначенный Циклопом. Почти минула ночь и еще до того, как розоперстая Эос-заря, разливая по небу пунцовый румянец смущения от мимолетной страсти в объятиях очередного смертного или бессмертного любовника, коснулась верхушек отрогов Карийских гор, что громоздятся на востоке, в бухте Менделия, лежащей против острова Лада, подняли паруса пять крутобоких купеческих кораблей. Каждый из них тянул за собой канатом, привязанным к корме, рыбачью беспалубную ладью-хорию. Дождя уже пару дней не было, лишь роса на траве. Неарх не сомневался в успехе предприятия. Только бы подойти без потерь...

Ветер в правый борт и корму. Не слишком удачный, но не противный. И на том спасибо, Борей. Вытянем.

Еще на берегу стратег сжал крепко-крепко предплечье критянина.

– Зевс-Гонгилат[22] тебе в помощь, Неарх. Пусть корабли персов запылают жарче кузни хромого бога.