Спешившийся эскадрон, поддерживаемый артиллерийским огнем, перешел в наступление.

Котовцы заняли новую часть Изяславля. Белополяки же продолжали удерживать старый город.

Весь день продолжалась перестрелка. Котовский руководил артиллерийской стрельбой.

Вечером 30 июня старый Изяславль заняли наши пехотные части.

Белополякам не хотелось покидать Украину, ее золотые поля; они цеплялись за каждый рубеж. Но как ксендзы ни молили бога о счастье, оно не приходило. Захватчики отступали. Непобедимая красная конница не давала опомниться польским панам.

Бригада Котовского была хорошо известна противнику. Это котовцы, обнаружив даже небольшой кратковременный разрыв на стыках вражеских частей, устремлялись вперед и затем били противника с фланга и тыла. Это котовцы, используя местность и маскируясь, днем и ночью шли в обход и внезапно обрушивались на белополяков.

Рейды в глубину расположения противника Котовский проводил всегда очень искусно. Не получив военного образования, он черпал свои знания из практики каждого боя.

Котовский всегда уделял большое внимание разведке. Его не удовлетворяли сведения, которые он получал из разведотдела дивизии. У него были свои разведчики. Они переодевались в крестьянское платье или в синежупанную петлюровскую форму, уходили в тыл противника и повсюду устанавливали связь с наиболее надежными местными жителями.

Особенно отличался среди разведчиков бессарабец, коммунист Леонид Воронянский. Он возил с собой целый гардероб, в котором были и офицерская шинель, и гусарский ментик. Как ни в чем не бывало, расхаживал Воронянский по неприятельскому расположению, чаще всего разыгрывая роль петлюровского офицера. Во время одной из таких «экскурсий» он провалился, и его повели на допрос.

Воронянский не растерялся. Его вели мимо изгороди, к которой были привязаны лошади. Выбрав удобный момент, он бросился на одного из конвоиров и повалил его на землю. Воспользовавшись суматохой, он вскочил на лошадь, стоявшую без привязи, и понесся на ней. Следом за его лошадью, порвав поводья, помчались; другие. Началась бешеная гонка. Воронянский не только ускакал от врагов, но и привел с собой еще десятка два лошадей.

В первых боях 1918 года партизаны Котовского бросались на противника без предварительной разведки. Начальник оперативной части штаба, неутомимый Георгий Садакли, не раз говорил, тогда партизанам, что, устремляясь вперед на противника, следует не забывать о связи и действовать с учетом того, что происходит на флангах.

Георгий Садакли, юрист по образованию, призванный в царскую армию, попал в школу прапорщиков. Свои знания о Цицероне и римском праве он дополнил сведениями о том, как организовать разведку.

Комбриг ценил своего «ученого» штабиста, однако не раз «распекал» его за то, что тот, увлекшись разговором, иногда забывал вовремя посылать донесения или опаздывал с составлением оперативной сводки.

Котовский сам был точен во всем и требовал того же от своих подчиненных.

Котовский, углубленный в свои мысли, часами просиживал над картой. Тогда никто не заходил к нему. Все знали, что в эти часы комбриг занимается, как он сам говорил, «математической психологией».

Котовский заранее намечал план боевых действий, распределял боевые задачи между полками, отмечал на картах рубежи, подсчитывал количество боеприпасов, наличие лошадей, вычислял крутизну скатов, преодолимых артиллерией. Но, изучая карту, он видел перед собой не только овраги, мосты и переправы. Прежде всего Котовский учитывал состояние противника, его интересовала не только численность вражеских войск, но и их настроение. Котовский требовал от разведчиков, чтобы они собирали об этом сведения у местных крестьян. Обдумывая боевой рейд, комбриг всегда заботился о том, чтобы ни один из раненых бойцов не остался в тылу врага. Он предусматривал все, вплоть до того, где должны находиться санитары.

Вот это тщательное продумывание плана боевых действий, с учетом сил и настроений людей, Котовский и называл «математической психологией».

Он никогда не ждал, пока соседние с ним части сообщат ему об обстановке. Он всегда заранее сам «беспокоил» их:

«Думаете ли Вы наступать сегодня, и если думаете, то сообщите, куда и как, дабы я мог действовать кавалерией на фланге и в обхват; когда, в каком часу будете начинать?»[33] (22 мая 1922 года).

«Мне необходимо знать, когда, в каком направлении и в каком порядке будут наступать Ваши полки, чтобы координировать свои действия с Вашими»[34].

Когда решение бывало готово, Котовский выходил из штаба и проверял свою бригаду, оглядывая каждого бойца. Ему достаточно было нескольких минут для того, чтобы одному задать вопрос, с другим обменяться понимающим взглядом, третьего похвалить или указать на какую-нибудь неисправность, а потом поговорить со всеми вместе.

Котовский и себя всегда подготовлял к бою. Это было заметно даже окружающим. Он реже улыбался, как-то иначе, глубже сидел в седле, прислушивался ко всему, зорко вглядывался во все мелочи.

Если противника нельзя было сокрушить стремительным ударом, Котовский пускался на хитрость. Тогда он первым делом вспоминал о «пешем эскадроне». В этом «эскадроне» сражались бойцы, у которых были убиты лошади. Они ждали случая, чтобы завладеть вражескими конями. Когда противник не хотел принять боя, наступало время и бойцам «пешего эскадрона» показать себя. Они слезали с телег и приближались к вражеской охране, своим появлением дразня противника. Котовцы в это время издали следили за действиями пехотинцев. Легионеры, видя, что перед ними лишь кучка бойцов, бросались на них. Котовцы отступали, стараясь как можно дальше увлечь за собой «воинственных» панов. Временами они поворачивали обратно, неистово кричали «ура» и, когда видели, что погоня продолжается, снова бежали до тех пор, пока с флангов неожиданно не набрасывались на противника кавалеристы.

Часто бригада Котовского охраняла фланги других частей, по несколько суток сдерживая напор врага.

Все бойцы-котовцы считали себя большевиками. Бросаясь в бой, они знали, что сражаются за Советскую власть, за будущую счастливую жизнь, за дело великой коммунистической партии, партии Ленина — Сталина.

У пулеметных тачанок собирались коммунисты бригады. Коммунисты во всех эскадронах сколачивали вокруг себя бойцов; вовлекали в партию лучших из них.

С каждым днем росло число коммунистов в рядах котовцев.

Если ты коммунист, то бойцы тебя знают не только по речам, ты должен первым бросаться на врага, должен быть самым храбрым, самым непреклонным.

В перерывах между боями партийцы читали бойцам последние речи и статьи Ленина. На стоянках и на отдыхе они рассказывали местным крестьянам о том, кто такие большевики, за что они борются; говорили о задачах советской власти, о том, что рабочие и крестьяне Советской страны, взяв в свои руки власть, заводы я землю, никогда больше не отдадут их царям, помещикам и капиталистам.

Политработники бригады часто выступали перед конниками с докладами о международном положении, вели большую работу по ликвидации неграмотности бреди бойцов.

Буквари составлялись на месте, с учетом того, что больше всего интересовало тогда бойцов. Так буква «А» обозначала — Антанту, а под буквой «Б» стояло слово «буржуй» с изображением тучного капиталиста.

Политбойцы возили с собой небольшие библиотечки. Каждое утро, просыпаясь, бойцы находили у коновязей пачку свежих газет.

Среди политических работников кавалерийской бригады было много коммунистов — питерских рабочих, посланных партией на Юго-Западный фронт. В первых же боях они крепко сдружились с бессарабцами, начавшими свой боевой путь в красногвардейских отрядах Приднестровья.

Комиссаром первого полка был высокий, стройный тверяк Владимир Чистяков, которого все в бригаде любили за его кристальную честность и отвагу. Чистяков поражал всех своим спокойствием, своей подтянутостью. Таким он был, когда в часы затишья настойчиво помогал бойцам ликвидировать неграмотность и сам разрисовывал самодельные буквари; таким он был, когда во время атаки бился рядом с горячим и вездесущим Михаилом Нягу.