– Скажите, что это неправда! – снова и снова повторял Дэвис, пока наконец его разочарование, гнев и беспомощность не вырвались наружу. Кашляя и отплевываясь, он закричал из последних сил: – Скажите, что это неправда!

Потом он, всхлипывая, опустился на пол и закрыл лицо руками.

Картер тоже был на пределе своих сил. Понеся невообразимые издержки, они углубились на двести метров, разгребая осыпавшийся камень и рискуя жизнью, чтобы узнать: и эту гробницу обчистили еще три тысячи лег назад. Говарду было стыдно и больно от своей очередной неудачи. В конце концов, это была его идея – вести раскопки именно в этом месте. Ради этого он напялил на себя маскарадный костюм, переоделся шейхом и в течение всех работ боялся, что об этом кто-нибудь узнает.

Будто под воздействием наркотического дурмана, Говард равнодушно снял со стены лампочку с кабелем и просунул в дыру, осветив помещение. Перед ним была неукрашенная камера пять на десять метров, подпертая в середине тремя колоннами. С правой стороны стоял взломанный саркофаг, крышка его была прислонена к стене.

Дэвис подошел поближе, заглянул внутрь и вопросительно посмотрел на Картера. Говард ничего не говорил. Он лишь качал головой. Наконец они залезли внутрь камеры.

Каменный саркофаг, расписанный иероглифами, был пуст. Говард посветил на него. Вдруг он замер.

– Мистер Дэвис, – взволнованно прошептал он, – вы видите этот картуш?

– Да, и что же это может означать?

– Это значит… Хнеметамон – Хатшепсут.

– Хатшепсут? Я думал, гробница Хатшепсут уже найдена!

– Правильно, мистер Дэвис. Очевидно, своенравной царице первая гробница показалась мелковатой и она в конце своего правления, а правила она более двадцати лет, приказала построить новое убежище в скале глубиной в двести метров. Несмотря на это, все усилия были напрасны – грабители добрались и сюда.

Дэвис потянул Картера за рукав.

– Вон там, в углу, стоит еще один саркофаг!

Говард обернулся. Из-за волнения он так толком и не осмотрелся в погребальной камере. С лампой в руке он приблизился к каменному гробу. Саркофаг, тоже искусно расписанный, как и первый, был пуст.

– Это было последнее пристанище Тутмоса, – произнес Говард, Детально осмотрев картуши. – Тутмос I был отцом Хатшепсут.

Картер и Дэвис уже слишком долго находились в пыльной камере, где в течение дня скопился затхлый воздух.

– Пойдемте! – сказал Говард и потащил за собой американца, который хватал ртом воздух. Почти без сил они выбрались к дневному свету, и Вейгалл с Айртоном засыпали их вопросами. Говард не без гордости поделился своим открытием. Конечно, гробница оказалась пустой, как и все ранее обнаруженные усыпальницы фараонов. Но Картер все равно достиг своей цели: он добрался до погребальной камеры, до цели, от которой отказывались поколения археологов.

Измученный и обессиленный, Дэвис опустился в свое кресло и влил в себя неимоверное количество воды. Он не мог скрыть разочарования. Мужчины закончили работу, в Долине царей наступил покой. Повернувшись к востоку, где в дымке лежала долина Нила, он сказал самому себе:

– Невероятно, на какие усилия толкает человека жажда золота! Где же сегодня находятся мумии Тутмоса и Хатшепсут?

Говард вылил себе на голову кувшин воды и, фыркнув, заявил:

– Я могу вам точно сказать. Оба правителя лежат в Каирском музее.

Американец с презрением взглянул на Картера, потому что думал, что тот над ним подшучивает. Но выражение его лица быстро изменилось, когда Говард продолжил:

– В тайнике с мумиями, который обнаружил более тридцати лет назад Ахмед Абд-эр-Рассул, была мумия Тутмоса I и, кроме того, деревянный ящик с именем Хатшепсут. Впрочем, в нем лежали две женские мумии, так что мы, наверное, никогда не узнаем, какая из них была царицей на самом деле.

Дэвис горько рассмеялся, как всегда делал, чтобы скрасить затруднительное положение. Наконец он прикурил сигарету и нервно выпустил дым. Спустя несколько секунд он подошел к Говарду и сказал:

– Ну хорошо, мистер Картер, на этом можете заканчивать ваш маскарад. Я благодарю вас за работу. Остаток вашего гонорара я передам в ближайшие дни. – Потом он повернулся к своим ассистентам, Вейгаллу и Айртону.

– Мистер Дэвис! – остановил американца Картер. – Я могу понять ваше разочарование, но, в конце концов, моей вины нет в том, что гробница оказалась пустой. И вы должны понимать, что внесли неоценимый вклад в развитие науки.

– Я здесь не для того, чтобы делать вклад в науку, мистер Картер! – прокричал в ответ Дэвис. – Я хочу прославиться – и больше ничего!

Говард испугался. Еще никогда в жизни Дэвис не был так откровенен с ним. Взаимно разочарованные, они стояли в десяти метрах друг от друга. Дэвиса озлобило фиаско, а Картера – признание американца, которому его работа была совершенно неинтересна и даже обременительна, так как не принесла славы.

– Знаете, – произнес Дэвис, подойдя поближе, – на медном производстве можно сделать отличные деньги. Хорошо и просто. Но едва ваше тело окажется под землей, вас тут же забудут. И поминай, как звали. Если повезет, наследники, возможно, поставят надгробную плиту, на которой будет написана дата рождения и дата смерти. Вот и все. Мистер Картер, я хочу, чтобы после меня осталось что-то более долговечное. Я всегда мечтал о том, чтобы и через сто лет люди говорили о Теодоре Дэвисе – великом первооткрывателе. Вы можете это понять?

Картер долго смотрел на Дэвиса, потом молча кивнул. Через некоторое время он глухо произнес:

– Мне очень жаль, сэр, что я ничего не смог сделать для вашего бессмертия.

Глава 22

В ту же ночь шейх Ибрагим снова превратился в Говарда Картера, безработного археолога. Несмотря на то что они с Дэвисом расстались не совсем по-доброму, Говард убедил американца оставить в гробнице Хатшепсут агрегат для подачи воздуха и электрическое освещение, чтобы он смог продолжить дальнейшие исследования. На самом деле Картер ночи напролет проводил в погребальной камере, в самом низу. Он голыми руками ощупывал засыпанный пылью пол в поисках еще одного хода в сокровищницу.

Смертельно уставший, с окровавленными руками, он выползал из шахты на восходе солнца и, шатаясь, брел к своему дому. Чем больше он занимался этой безрезультатной работой, тем меньше надежды у него оставалось. В конце марта он прекратил поиски.

«Эджипшиан гезетт» в большой статье сообщала об открытии самой глубокой гробницы фараонов, которую расчистили Теодор Дэвис со своим опытным старшим рабочим – шейхом Ибрагимом. Когда Говард прочитал об этом в газете, его охватило недоброе предчувствие.

Через несколько дней со стороны реки показались три всадника. Стояла послеобеденная пора, и в долине все было спокойно. Говард услышал их приближение издалека.

Всадники остановились перед его домом. Двоих он не ожидал увидеть: это были его преемники – Джеймс Квибелл и Гастон Масперо, новый директор Управления древностями, который раньше уже занимал эту должность. Третьего человека Говард ожидал увидеть здесь меньше всего – Порчи, лорд Карнарвон.

Еще до того как Масперо и Квибелл поздоровались с Картером, лорд Карнарвон подошел к Говарду и обнял его как старого друга. Картер не проронил ни слова.

– Великолепно! Действительно замечательно! – воскликнул Масперо и пожал Картеру обе руки одновременно. Говарду казалось, что ему все это снится, но затем, немного успокоившись, он спросил Масперо:

– Вы не могли бы объяснить, что привело вас в такой восторг?

Трое мужчин переглянулись и многозначительно улыбнулись. Квибелл воздел глаза, как церковник, и сказал:

– Отличный спектакль, который вы устроили, не мог не привлечь к себе всеобщего внимания!

– Я не понимаю, о чем вы говорите, господа, – рассерженно ответил Картер.

Тут Масперо схватил Говарда за плечи и, улыбаясь, сказал:

– Мистер Картер, вам не нужно больше притворяться. Мы знаем, кто такой шейх Ибрагим. Это вы, мистер Картер!