– Лучше этого места и не придумаешь! – сказал Боря, сбрасывая с плеч палатку: – Прошу, граждане… Располагайтесь!

Пока ставили палатку, солнце свернуло к западу. Мы с аппетитом пообедали и решили распределить обязанности. В каждой экспедиции есть начальник и учёный секретарь. Потом есть ещё препаратор. А у нас кто станет препаратором?

– Мы же задумали научную экспедицию, не так ли? – провозгласил Юра. – Я думаю, сэры, возражений не будет, если начальником экспедиции я назову всеми уважаемого нашего дорогого Бориса Николаевича.

Мы засмеялись, уж очень «по-научному» говорил Юра.

– А я предлагаю начальником Ваню, – поспешил заявить Боря.

Но я то знал, что ему просто не хотелось обижать меня.

– Что вы, что вы! – сразу начал вежливо спорить я. – Начальником может быть только Боря. Он такой хозяйственный и вообще…

– Это делает вам честь, сэр, – раскланялся в мою сторону Юра. – Итак, большинство голосов за Борю. Учёным секретарем буду я. Возражений нет? Значит, тебе, Ваня, остаётся быть препаратором.

– А что он делает, препаратор?

– Во-первых, должен будешь вскрывать разных птиц, рыб и и вообще, что попадёт. Во-вторых, искать рыб, птиц и животных. Понятно?

– Очень даже понятно! – вскричал я обрадованно.

Действительно, что может быть лучше этого дела? Ловить рыбу и узнавать, на что она клюёт…

– Действуйте! – заключил Юра.

Мы переглянулись с Борей и фыркнули: «Действуйте!» Легко сказать, а как? Боря вынул блокнот и написал: «План работы научной экспедиции на озере чикомасов».

– Надо описать всю природу озера, – сказал он. – А это значит, мы должны собирать растения, которые есть на берегу и в воде…

– И рыб, – торопливо добавил я, так как боялся, что рыб-то и забудет Борис.

– Да и всех рыб, и всё, что живёт в воде и над водой…

– А что над водой-то? – не понял я.

– Про птиц забыл? Птиц обязательно надо.

Я торопливо стал разматывать удочки – придётся им послужить науке! – и через несколько минут с двумя удочками и банкой червей уже выходил к озеру.

– Юра, запиши! – кричал я. – Препаратор приступил к работе.

Но работа у меня не ладилась. Даже чикомасы и те не клевали. Я передвигал поплавки, менял всё время места, а толку не было. Наконец, сбросил штаны и в трусах вошёл в камыш, поближе к чистой воде.

И вода, и топкое дно были до того тёплые, что, казалось, я ступаю в корыте с нагретой водой. И вдруг…

Я замер. Почти под ногами у меня, обвившись вокруг камышинки, лежала змея. Она не шевелилась, а только смотрела на меня, и её раздвоенный язык иногда вырывался изо рта. Не спуская глаз с этого страшилища, я выбрался на берег и закричал:

– Змея! Я чуть на неё не наступил!

– Где змея? – спокойно спросил Боря.

Мы осторожно влезли в камыш.

– Э, да это уж! – проговорил Боря и, не остерегаясь, бросился вперёд.

Я отпрянул от Бориса. В руках у него извивался уж.

– Тащи его к палатке! – распорядился Юра. – Я его сейчас зарисую.

Уж извивался и шипел. Наконец, видимо, утомившись, смирно повис, как плеть. Боря положил его на землю и поддерживал за хвост и голову. А у Юры на бумаге получался постепенно рисунок…

– Теперь отдай его Ване, – сказал Юра. – Пусть вскроет, и мы узнаем, чем завтракал сегодня уж.

– Нет, – сморщился я. – И без вскрытия знаю: ел лягушек!

– Эх ты, препаратор! – засмеялся Юра.

Я снова отправился к удочкам. Положил удилища на воду и замер, дожидаясь, пока клюнет. Смотрю, а с другой стороны озера ко мне снова плывёт змея. Я взмахнул удилищем – она скрылась. Но это было ещё хуже, так как я всё время боялся, что змея подкрадётся под водой к моим ногам и обовьётся вокруг них. Вот поплавок пошёл в сторону. Попалось что-то очень тяжёлое. Тащу, даже удочка согнулась.

– Юрка! – кричит у меня за спиной Боря. – Смотри, что препаратор наш поймал! Черепаху!

Так вот она какая! Спина, как шахматная доска, – в чёрных и жёлтых клеточках, а внизу вся жёлтая.

Я выбрался на берег и хотел отцепить с удочки черепаху, но она втянула под панцирь голову, так что пришлось обрывать крючок.

Боря копал около берега небольшую ямку. На дне её была мутная вода, но наш начальник экспедиции продолжал вычерпывать грязь.

– Что ты делаешь, Боря?

– Колодец. Вода отстоится и будет совсем чистой. А что у тебя на ногах?

Я посмотрел на свои ноги и только тут почувствовал лёгкую боль, вроде зуда.

– Пиявки, – ответил я как можно спокойнее, хотя самого пронизал мороз: пять пиявок присосались к коже.

Я оторвал их одну за другой. Ничего не клюёт! Вот только черепаху и поймал, да пиявок себе на ноги насажал. Пригодятся… для исследований.

– Утро вечера мудренее, – успокоил меня Борис. – Завтра на восходе обязательно клюнет.

Он пошлёпал лопаткой по краям своего колодца, и мы отправились к палатке. Наш учёный секретарь лежал на траве и что-то рисовал. Я посмотрел через его плечо и невольно ахнул: так хорошо получилось озеро, особенно камыши. Я вспомнил свою тройку по рисованию и попросил Юру научить меня рисовать.

– Пожалуйста, – отозвался он. – Садись около и давай будем работать вместе…

Юра щурил большие серые глаза, приглядывался к камышу, стоявшему у берега, и действовал то карандашом, то резинкой. Вот встал на колени, изучающе посмотрел на озеро и рисунок и начал стирать резинкой так поразившие меня очертания камышей.

– Зачем? – невольно вырвалось у меня. – Такой красивый камыш получился, а ты…

– Вот именно красивый. Как на картинке… Нужно, чтобы он был правильный…

И Юра вновь начал набрасывать стебли камыша.

Я подсел к Юре. И, посматривая на рисунок, стал переносить его контуры на свою бумагу.

– Не так, – сказал Юра, не переставая разглядывать камыш и чиркая по бумаге. – Ты смотри не на мой рисунок, а на озеро. И потом, что это за карандаш у тебя? Химический?

Он тут же отбросил мой карандаш в сторону и протянул мне другой, чёрный и мягкий.

Через несколько минут Юра поглядел на мою работу.

– Озеро у тебя получилось шире, чем на самом деле. Посмотри, – он вытянул перед собой карандаш и, прищурившись, измерил им ширину и длину озера. – И потом, что-то оно больно заглядывает на запад… – Тут же взял резинку и подправил рисунок.

Наконец отложил в сторону альбом и проговорил:

– Ну что ж, для первого дня и этого довольно. Слушайте теперь!

И начал читать нам свою запись в дневнике.

ПЕРВАЯ ЗАПИСЬ УЧЕНОГО СЕКРЕТАРЯ

«Сегодня в 15.30 прибыли к месту назначения. День прошел замечательно. Но это слово слишком слабо, чтобы выразить чувства натуралиста, впервые очутившегося в донских степях. Полнейшее безмолвие, густые камыши, красота трав, а главное – солнце, которое кружит и кружит над степью, переполняли меня восторгом…»

– Вот загнул! Как же солнце кружит, когда оно всего один раз обращается вокруг? – засмеялся Боря.

– Хорошо, это надо исправить. Слушайте дальше.

«Наше озеро – огромная вытянутая чаша, берега которой поросли камышом и тростником в два человеческих роста. Изредка встречаются кустики ивы, которые во время ветра становятся совсем белыми. У берегов озеро мелкое и, значит, можно заключить, относится к числу старых, постепенно мелеющих водоёмов.

За день до разбивки лагеря мы ловили рыбу. Чикомасы выползли откуда-то на отмель и клевали беспрерывно. Недаром озеро так и называют – «Озеро чикомасов». Много здесь особого рода лягушек. Они бросаются на всё живое. Стоит человеку подойти к берегу и взмахнуть рукой, как его окружает целая толпа земноводных. Они с жадностью глотают окуней, которых мы выбрасываем на берег. Пойманы уж и черепаха».

– Кстати, ребята, черепаху надо тоже зарисовать!