Председательствовал майор. Благодаря Демьянову такие ежемесячные «партсобрания» стали традицией. Обсуждалась на них в основном текучка вроде расчистки улиц, ремонта крыш и рытья колодцев, но иногда неожиданно всплывали и такие отвлеченные темы, как судьба остального мира.

До сих пор выстраивание отношений с ним шло только по двум направлениям.

С одной стороны, вокруг обитаемой части города, включавшей несколько десятков компактно расположенных многоквартирных домов и несколько сот частных с огородами, был возведен оборонительный рубеж. Капитальная стена из бетонных блоков и плит была только одним из его элементов, и не самым важным. Укрепрайон строился по мере того, как машины доставляли материалы от площадки, где должен был быть построен стадион. К началу марта периметр был закончен.

Из-за этих приготовлений, отнимавших много трудовых ресурсов, некоторые считали майора параноиком. За время их «исхода» они не заметили в окружающем мире никого, кто мог бы представлять для них опасность. Отдельные агрессивные одиночки не в счет.

На самом деле, мысль о необходимости оборонительных мер возникла у Сергея Борисовича, любившего повторять, что лучше перебдеть, чем недобдеть, еще в Убежище. Но была еще одна причина, почему они начали строить стену еще до наступления климатической весны — Демьянов понимал, что нельзя давать людям прохлаждаться, иначе не избежишь разброда и шатания.

В то время как в «столице» кипела работа, разведчики Подгорного рыскали вокруг, забираясь даже на территорию соседних Кемеровской области — то есть за пятьдесят километров и больше. Кроме материального обеспечения, они занимались картографированием и дипломатией — то есть налаживанием отношений с соседними общинами.

Радость от обнаружения быстро «соседей» сменилась унынием, когда выяснилось, что это деревни, где забыли, что такое электричество и давно съели всех собак. Пользы с них было немного, у них не было ни посевного материала, ни тем более скотины, и предложить они могли разве что свои рабочие руки, которых и в городе пока хватало.

Не везде эмиссаров Подгорного встречали хлебом-солью — в двух местах встретили ружейными выстрелами. Хорошо, что опыт общения с «аборигенами» научил поисковиков не подходить близко.

Обе эти деревни потом взяли без боя и для профилактики разоружили, обойдясь без геноцида. Но в основном процесс экспансии шел мирно. Селянам нечего было противопоставить военной мощи города, да и плюсов в объединении было больше, чем минусов. Бесплатной еды им, конечно, не дали, а в школах и больницах они пока не сильно нуждались, но от помощи сильного соседа в этом опасном мире не отказывались. Тем более что взамен требовалось не так уж много. И не сейчас, а в будущем, до которого еще надо было дожить.

Зато они получили семена, трактора и дизтопливо — по сути в кредит. Город физически не мог освоить все, что успел «приватизировать», а взамен от деревень требовалось отдать часть будущего урожая. Будет ли он достаточным, чтоб покрыть эти издержки, зависело от них. Ну и от погоды, конечно.

Все это было только началом. Вскоре Подгорный обзавелся собственным обретения авиапарком из нескольких легкомоторных самолетов. «Кукурузники» перегнали с небольшого учебного аэродрома под Новосибирском своим ходом, гараж городской пожарной части стал них ангаром, а особых требований к качеству взлетной полосы для них тоже не было, могли взлетать и с ровной бетонной дороги. Чуть позже появились и вертолеты, а все поселки в радиусе тридцати километров стали «вассальными». Так у них стал настоящий древневосточный город-государство. Но это уже другая история.

Майор еще раз обежал взглядом толпу. В Убежище с самого начала было довольно много молодежи. Средний возраст укрываемых составлял около тридцати двух лет. В основном это были рожденные незадолго до развала СССР или в первые годы лихих девяностых. «Поколение P.S.» — «Поколение постскриптум».

«Lost generation, — подумал он, глядя на их лица, — Нет уж, дудки. Наоборот, First!»

Легко было променять идею на памперсы и прокладки. Прогресс обернулся ловушкой. Компьютеры, спутники и сверхскоростные автомобили не смогли заменить того, что стремительно исчезало из жизни людей навсегда. Неуловимая субстанция, которую невозможно увидеть и измерить, но без которой все теряет смысл. Ее можно назвать искрой божьей, но религия тут не при чем. Это стремление к тому, что отличает человека от животных. Замкнутый круг, его разорвал атомный огонь. Но нет, он не хотел думать, что это было неизбежно. Больно.

Он попытался заглянуть в них. Он видел, что в них была скрытая сила, уже готовая проснуться. Сами не зная, они несли в себе те семена, которые могли прорасти, только попав на бесплодную почву пустоши, Они так и погибли бы в них, не дав всходов — если бы продолжили жить в мире, где пределом человеческих мечтаний является покупка нового автомобиля и турпоездка.

В этом не было их вины. Старый мир сам вырыл себе глубокую могилу. Может быть, она его и исправит — и в их памяти, где сохранится только чистое и светлое. Но «как раньше» не будет никогда.

Эти вчерашние завсегдатаи танцполов, вчерашние менеджеры по продаже электроники, а то и воздуха, посетители «Одноклассников» будут пахать землю, добывая хлеб насущный кровавым потом. И защищать свою землю, если понадобится. Что это им по силам, они уже доказали. А их дети и внуки уже будут совсем другими с детства.

Демьянов был далек от мысли, что это его исключительная обязанность — растить эту поросль как заботливый садовник, чтоб превратить в могучий лес. Он не страдал манией величия. Он очень хотел бы забыть про власть вообще и пожить обычной жизнью, ничего не решать, ни кому не приказывать.

Он знал, что он не герой, а всего лишь человек, к тому же весьма смертный. Как хорошо, что нашелся тот, кто может занять его место. Впереди столько работы. Будет когда-нибудь и демократия. Только настоящая, а не то, что этим словом называлось.

Пройдут века, когда-нибудь начнется новый виток. Но старые ошибки не должны повториться. Нельзя снова надеть себе на шею ярмо денег и ссудного процента. Надо выйти в космос, овладеть энергией холодного термоядерного синтеза и, прежде всего, построить на Земле… нет, не рай, а рациональное общество, где самый дорогой товар — энергию и талант людей — не зарывают в землю, не направляют на разрушение или обман, а используют для подготовки нового рывка всего человечества.

Но эти слова, которые он продумал про себя, звучали так пафосно и глупо, что даже перед такой аудиторией Сергей Борисович их произнести не решился бы.

— Я хотел рассказать вам о перспективах, — начал он. — О находках, сделанный в Ямантау. Но это не первостепенно. Вместо этого я расскажу о тревогах. Вы молодцы. Вы даже больше, вы герои. И каким бы важным делом не было то, ради чего я вам оставил, я все равно виноват. Вы победили. А нам не удалось найти то, что поможет нашей стране. Вместо этого мы нашли то, что поможет нашему городу. Теперь мы точно знаем, что переживем зиму.

Взрыв ликования, аплодисменты. Все так, будто люди не знали о содержимом постепенно прибывающих караванов. Еще бы им не знать! Ведь после первого груза продуктовый паек и для работающих, и для иждивенцев увеличился в полтора раза, и к нему добавились вещи, вкус которых в Подгорном все забыли.

К чему им какие-то ракеты против какой-то Америки? Которой давно и нет на свете.

— Кроме продуктов, — продолжал Демьянов, — мы привезли оборудование. Экспериментальные промышленные линии. Это не палочка-выручалочка, но огромное подспорье. Теперь о плохом. Несмотря на успешное отражение нападения, нам есть о чем призадуматься. Это была не случайно забредшая банда, а хорошо подготовленная и имевшая собственное разведывательное обеспечение атака. И она нам дорого обошлась.

По его знаку Богданов зачитал список погибших и тяжело раненных. Скупо перечислил материальный ущерб.