– Славные традиции отечественных войн против Наполеона и Гитлера, – согласно кивнул Русланыч. – Обрез в руки – и в партизаны.
Настоящее сопротивление оккупации оказали только в двух точках Гермеса – в протекторате Юрга и на нашем восточном побережье, в провинции Труа-Ривьер. Мужчины вооружились кто чем, попрятали семьи в лесах и несколько дней ожесточенно воевали с Исламским Союзом, не надеясь на помощь и победу. Несомненно, их уничтожили бы довольно быстро – малочисленные отряды фермеров не способны противостоять регулярной армии. Спасение в виде десанта союзников пришло очень вовремя.
– Ну отсюда нас точно выгонят. – Крылов недоверчиво посмотрел на белое здание деревянной церкви со шпилем, возвышавшееся посреди настоящего яблоневого сада. Ведь не лень было выращивать фруктовые деревья из завезенных с Земли семян или саженцев! Табличка у выхода гласила: «Приход Святой Марии Магдалины Римско-Католической Апостольской Администратуры на Гермесе». – Еще повезет, если не проклянут и не отлучат!
– Тебе бояться нечего, православные под юрисдикцию Рима не подпадают, – усмехнулся я. – Рискнуть все равно необходимо, мы же не хотим делать ничего плохого? Только спросить...
– Вот сам и спрашивай, а я погуляю снаружи.
– Никогда не предполагал, что человек, закончивший университет, окажется настолько суеверным! Амели останется тобой довольна, честное слово! Не отставай, разговаривать будем вместе!
В разгар рабочего дня прихожан в церкви не было, обнаружился только унылый мальчик десятилетнего возраста, протиравший тряпочкой подсвечник справа от алтаря. На ранних визитеров он не обратил никакого внимания.
– Слава Иисусу! – Я вздрогнул, услышав мужской голос, разнесшийся под сводами. Ничего себе акустика!
– Слава во веки веков, – поприветствовал я вышедшего из бокового придела священника в орденской одежде доминиканцев, братьев-проповедников – они служат и в храмах Квебека. Акцент незнакомый, значит, родом происходит не с Гермеса. Высок, отнюдь не стар, смотрит заинтересованно.
– Вы ведь младший брат Тьерри и Робера Аркуров? – сразу огорошил меня настоятель. – Я слышал, вы приехали вчера утром...
Коленька едва слышно кашлянул, словно говоря: «Ничего себе!», а я вновь убедился, что любые новости здесь становятся достоянием общественности быстрее, чем можно вообразить. Не прошло и суток, а о нашем прибытии извещены все и каждый. Можно было бы сказать «знает каждая собака», но боюсь обидеть брата ордена Domini Canes, «Псов Господних».
– Называйте меня отец Фернандо, – представился священник. – Полагаю, вас привело в храм отнюдь не желание помолиться? Что ж, готов выслушать, гости из столицы появляются в Сен-Флорантене реже, чем хотелось бы. Давайте пройдем ко мне, угощу чаем...
Настоятель принял нас доброжелательно, препроводил в свой дом при церкви – одноэтажный чистенький коттедж, усадил за стол и посоветовал не стесняться, раз уж мы зашли для светской беседы.
Я сразу отметил, что отец Фернандо является страстным коллекционером книг, его библиотека вызывала чувство невольного благоговения. В условиях гермесского захолустья собрать несколько тысяч томов – это почти подвиг, большинство изданий приходится заказывать с Земли по каталогу, транспортировка стоит недешево. Священник обязан быть хорошо образован, а если он увлекается не только духовным чтением (на полках обнаружились справочники по астрофизике, биологии и даже работа Жерара Ланкло «Мир торжествующей жизни»), то из предстоящей беседы может выйти толк!
Пока кипятился чай, отец Фернандо абсолютно непринужденно рассказывал о себе, чем полностью избавил нас от излишней скованности. Настоятель оказался испанцем, девять лет назад закончил духовную академию в Толедо, вступил в орден святого Доминика и принял сан. На Гермесе оказался по собственному желанию, служить в епархиях на других планетах можно только добровольно.
С любой точки зрения Сен-Флорантен – дыра дырой, медвежий угол, каких поискать, но отцу Фернандо здесь нравится: если и искать настоящего спасения души, то вовсе не на цивилизованной Земле, где понятие «Бог» давно начало превращаться в нечто отвлеченное и полузабытое, а в кромешном захолустье.
– Печенье с медом. – Священник поставил на стол плетеную корзиночку. – Экономка готовит, пальчики оближете, господа. Свободного времени достаточно, а потому я готов выслушать любые вопросы. О вас, мсье Аркур, мне рассказывал Тьерри. Может быть, стоит представить вашего коллегу?
– Крылов, Николай, – сказал я. – Он из России, занимается биологией, научная деятельность...
Далее я выдал стандартную легенду, касающуюся нашего интереса к любым явлениям, которые могут считаться «необычными» и «сверхъестественными». Вот, к примеру, история сына мсье Барбена – слышали, наверное?..
– Значит, «сверхъестественное»? – Отец Фернандо посмотрел на меня очень внимательно и, как показалось, неодобрительно. Выставит вон, никаких сомнений! – Господа, если вы хотите, чтобы я был откровенен в вопросах, не затрагивающих религиозной этики, и желаете получить некую помощь с моей стороны, тоже будьте до конца откровенны. Сразу несколько отчетливых нестыковок: почему два молодых человека с биологическим образованием не сидят в лаборатории и не охотятся за реликтовыми видами, а занимаются поиском «необычностей»? Если в данной проблеме заинтересован один из крупных исследовательских центров Земли, почему на Гермес не прибыла хорошо оснащенная экспедиция со всеми полномочиями и разрешением от властей? Вас всего двое, вы слишком молоды и выглядите, простите, сущими любителями. Добавлю, что в прежние времена никто и никогда не задумывался, что на тихой и безмятежной планете могут встретиться некие «странности»...
Я замялся, не зная, что ответить. Настоятель улыбнулся, сказав:
– Врать надо уметь, особенно если вы имеете дело с братом ордена, почти шестьсот лет профессионально занимавшегося инквизиционным следствием... В Толедо хорошо учили отличать, где правда, где полуправда, а где откровенная ложь. Так вот: вы говорите только половину правды. Давайте начнем всё сначала. Осмелюсь предположить, что вы питаете личную заинтересованность в поставленном вопросе. Нет?
– Питаем, – размашисто кивнул я. – Николай, покажи что-нибудь!
– У вас был тяжелый перелом левого предплечья, – не задумываясь сказал Крылов отцу Фернандо. – В детстве или юности. Осколочный, обе кости – лучевая и локтевая. Судя по тому, что остались титановые пластины и шунты, регенерирующая РНК-терапия не помогала, вы едва не потеряли руку. А еще была травма позвоночника, делали пластику дисков в грудном отделе.
– Кхм... – Я бы не сказал, что священник очень удивился, но слегка побледнеть Коленька его заставил. – Все правильно. В двенадцатилетнем возрасте я попал в авиационную катастрофу, частный самолет родителей разбился, выжил я один. Чудом. После этого и решил посвятить жизнь Богу и Церкви... Еще что-нибудь?
Корзиночка с медовым печеньем медленно поднялась к потолку, описала круг по комнате и аккуратно приземлилась на каминную полку. Крылова это совершенно не напрягало, он даже не пошевелился.
– Рассказывайте – Отец Фернандо резко подался вперед и хлопнул ладонью по столу. – Во всех подробностях. Постарайтесь не упустить ни одной детали! Считайте, будто вы пришли на исповедь!
– Мистичность католицизма часто приносит пользу, – меланхолично говорил священник, глядя на стаканчик с красным вином, стоявший перед ним. За окнами пылал яркими красками закат, мы сидели в гостях у отца Фернандо почти восемь часов – единственный перерыв в беседе сделали на время вечерней мессы. – Люди до сих пор видят то, что смертным видеть не положено, каким-то образом соприкасаясь с «миром невидимым». Раньше, когда человек стоял ближе к Господу, явления ангелов или демонов общественность ничуть не шокировали, являясь делом вполне обыденным. Средневековье в этом отношении оказалось наиболее плодотворной эпохой, Дева Мария приходила не только к святым Франциску или Доминику, Она могла явиться пастуху или рыцарю, ребенку, простому монаху... Вера приводила в движение народы и меняла облик цивилизации.