Дочь Сориала, согласно нерушимым законам египетского гостеприимства, подала крепчайший кофе по-турецки и ледяную воду в запотевших стаканах. Вспомнив общих знакомых, которых к обоюдному удовольствию удалось отыскать, незаметно перешли к делу.
Доктор Крисст, как и обещала, привезла необходимые документы, включая лицензию на археологические изыскания, заверенную по всем правилам, с марками и печатями. По условиям договора между правительственными учреждениями и транснациональным концерном «Эпсилон X,», со штаб-квартирой в Брюсселе, все археологические находки оставались в Египте. Концерн оставлял за собой лишь право научного исследования экспонатов, которое безраздельно передавалось Британскому музею. Надлежащим образом были заверены и привилегии на съемку документального, а впоследствии и художественного фильма для показа по каналам ВВС и CNN. В течение всего срока действия контракта стороны обязывались не разглашать подробности. Особое внимание уделялось месту работ и срокам их проведения.
— Это продиктовано не столько нашими общими научными интересами, сколько требованием спонсоров. Они надеются с лихвой покрыть расходы сенсационным сериалом, профессор. Надеюсь, вы понимаете? — объяснила Милдред.
— Вполне, коллега! Коммерция правит миром. Увы! — Сориал не скрывал удовлетворения. Сумма гонорара, предложенного ему как научному консультанту, превзошла все его ожидания. Он не только сможет помочь Мишелю, третьему сыну, недавно вступившему в брак, приобрести особняк на берегу Нила, но кое-что перепадет и дочери Анне, чья свадьба с капитаном военно-воздушных сил не за горами. Останется и на пожертвование комиссии по охране змей. Да будет над нами милость божественной кобры У го, охранительницы некрополей, когда придет час раскопок!
— Вам угодно подписать сейчас, или вы предпочитаете посоветоваться с вашим адвокатом? — она достала из кожаной сумки пластиковую папку с договором, отпечатанным в шести экземплярах на лазерном принтере и уже подписанным президентом концерна. — Ознакомьтесь, пожалуйста. Если возникнут вопросы, я с удовольствием отвечу.
Надо ли говорить, что он готов был поставить свою подпись немедленно. Аванс и сроки окончательного расчета его вполне устраивали, а остальное не имело значения. Все, что от него требовалось, он бы выполнил без всякого вознаграждения. Из чистого интереса. Когда тебе дают заняться любимым делом, да еще щедро платят за это, не до мелочных придирок. Обязательство хранить тайну его ничуть не смущало. Этого требовала профессиональная необходимость. Жизнь среди мертвых призывала к молчанию.
Тем не менее, положение обязывало прочитать договор или хотя бы сделать вид, что и ему, обломку исчезнувшего мира, не чужд деловой подход.
— Вы можете быть уверены в моей скромности, но тайна теряет всякий смысл, когда рабочие берутся за кирки и лопаты, — Сориал огладил бородку. — Вы-то знаете…
— Совершенно с вами согласна, но это уже на наша забота. Наверное, фирма предпримет какие-то меры… Земляные работы можно вести под видом строительства площадки для киносъемки, в общем, что-то в таком роде.
— Насколько я могу понять, от меня в первую очередь требуется экспертная помощь при съемке фильма?
— О, я бы не стала преуменьшать и вашу роль при раскопках! Согласно договору, погребальная камера должна быть, по возможности, приведена в первозданное состояние. Компания берет на себя все расходы по реставрации, если таковая понадобится. Для наших друзей телевизионщиков исключительно важна достоверность и этот…, — она напряглась, словно бы припоминая, — эффект присутствия. Как будто бы фильм отснят за две тысячи лет до нашей эры, сразу после похорон фараона.
— Интересная задумка!
— Мне тоже так кажется, хотя признаюсь, я с недоверием отношусь к любой профанации науки.
— Как всякий настоящий исследователь, — сочувственно откликнулся Сориал.
— К счастью, у нас с вами другой случай. Несмотря на первоначальные сомнения, мои контакты с представителями фирмы убедили меня в их очень серьезном, я бы даже сказала, благоговейном отношении к делу. Главную свою задачу они видят в популяризации величайшего наследия Древнего Египта, которое принадлежит всему человечеству.
— Приятно слышать, коллега… Это такая редкость в наше время, такая редкость… А с президентом, — он взглянул на имя, напечатанное крупными буквами, — с мистером Джонсоном вам тоже приходилось встречаться?
— Всего один раз. Он произвел на меня неизгладимое впечатление. Разносторонне образованный, крайне деликатный, как бы это поточнее сказать, широкий что ли… словом, очень деловой, но немного не от мира сего человек… Наверное, я изъясняюсь не слишком убедительно.
— Нет-нет, ваше мнение чрезвычайно важно и ценно… Так проникновенно описать человека, с которым виделся только однажды, способен далеко не каждый.
— Да, к сожалению, он смог уделить мне всего пятнадцать минут. Да и кто я для него? Так, скромный научный работник… Между прочим, профессор, хочу сделать вам комплимент. У вас потрясающий английский!
— Я учился в Оксфорде, — смущенно улыбнулся Сориал.
— Вот как! А я закончила Кембридж… Однако простите, я совсем вас заговорила и мешаю читать.
— Нет-нет, я уже просмотрел. Как будто бы все в порядке, — сняв колпачок с ручки, подаренной по случаю юбилея японским издателем, он нацелил платиновое перо на пунктирную строчку под собственным именем, набранным так же крупно и жирно. — Здесь?
— Ну, если вам все ясно, то подпишите, пожалуйста, все шесть экземпляров, — казалось, она была разочарована его поспешностью. — Один остается вам.
— Какие у вас планы, коллега? — осведомился Сориал, делая последний росчерк. — Желаете осмотреть музей? Съездить к пирамидам? Хотя вы все это видели и, наверное, не один раз, но ведь тянет?.. Признайтесь, тянет? Буду рад всячески вам содействовать.
— Тянет, еще как тянет! — рассмеялась Милдред. — Но к великому сожалению, я просто вынуждена вылететь первым же рейсом. Сроки поджимают… Это вы виноваты, — она по-детски шмыгнула носиком, — что мое свидание с пирамидами на сей раз не состоялось.
— Я?! — изумился профессор.
— Ну почему, почему вы не захотели повидаться с адвокатом? Мне пришлось бы задержаться и тогда мы бы смогли съездить в Гизе… Честно говоря, я надеялась…
— Если б я только знал! Простите старого книжника!
— Ничего страшного. Я пошутила. До другого раза, профессор! — Милдред Крисст поднялась с видимой неохотой, поправила очки и спрятала папку с бумагами в сумку.
— В Париж? — спросил Сориал, взглянув на визитку, где значился адрес: «153. Бульвар Мальзерб». — У вас там семья? — ему хотелось высказать какие-то особо проникновенные слова, проявить участие, поинтересовавшись, как это водится на Востоке, родными гостя, их здоровьем и благоденствием.
Но она уже была далеко и, занятая своими заботами, уронила рассеянно:
— Да, я живу теперь в Париже, но вынуждена мотаться в Лондон. Спасибо за дивный кофе!
— Спасибо и вам, что посетили мой скромный дом. Счастливого полета.
Поздно вечером Милдред приземлилась в аэропорту Шарль де Голль, где для нее было зарезервировано место на нью-йоркский рейс. Короткая стыковка не позволяла даже позвонить по телефону. Перескакивая с эскалатора на эскалатор, она добралась до ворот 48 сателита-2, когда ее имя, уже повторно, прозвучало по трансляции.
Посадка заканчивалась.
Авентира шестая
Остров Флат, Республика Маврикий
Когда истек отведенный для стоянки час, а посадку так и не объявили, Джонсон не придал этому особого значения. Коса Хроноса не висела над его головой. Висела иная, отточенная собственными руками секира судьбы. Пожалуй, именно так это и можно было назвать, хотя понятие судьбы не очень сопрягается с осознанным выбором.
Самолет благополучно приземлился в истерзанной зноем Касабланке. Белый микроавтобус «Эр Франс» забрал пассажиров первого класса и отвез их в дышащее благодатной прохладой помещение VIP. Мавританский стиль удачно сочетался с европейским комфортом. Джонсон без особого интереса перелистал разложенные на столике газеты и, пока остальные развлекались спиртными напитками, выпил две бутылочки «перье». Кроме минеральной воды, он ни к чему не притронулся.