Пайкот пожал плечами. Не любитель он таких разговоров. К тому же в его собственном мире подобных женщин полным-полно. Миссис Кэш, разумеется, весьма характерный экземпляр, и он предвкушал уже, как побеседует с глазу на глаз с этой старой перечницей.

— Как я понимаю, она действительно время от времени делает пожертвования, сэр?

— Я в этом уверен, — в ответе Эйврила прозвучало опасение. — Иногда ей дают вещи для продажи, чтобы пустить деньги на добрые дела. Наверное, кое-кто из жертвователей не отказался бы потом заглянуть в ее книги. И она никому не препятствует.

— Роскошная ширма! — честно признал Пайкот. — Под таким-то прикрытием она вам что хотите провернет! Немного же мы узнаем от нее. Впрочем, всякое случается. Допустим, кто-то раздобыл подержанную куртку. Неубедительно, и даже маловероятно, но доказать что-либо иное будет очень сложно. Но тем не менее, сэр, если вы закончили, то я пошел за моей голубушкой и посмотрим, что выйдет!

Он замолчал и оглянулся. Дверь приоткрылась, и мисс Уорбертон, несколько демонстративно ступая на цыпочках, прокралась в комнату.

— Удивительная вещь, Хьюберт, — сказала она, оставив всякую аффектацию, едва закрыв за собой дверь. — Я решила сразу же доложить. Сядьте, мой дорогой полисмен. Мне очень жалко, я не знаю, как вас зовут, но вы должны меня простить. Я отниму у вас секундочку или две, но вы обязательно должны меня выслушать!

Она уселась на ручку кресла, освободившегося после ухода миссис Кэш и, положив свои худые длинные ноги одну на другую, заговорила конспиративным шепотом:

— Значит, так, Джеффри еще не звонил. Мэг и Аманда ускользнули из дома в тот новый особняк. Мэг якобы там что-то забыла, но по-моему, она просто хочет его показать. Там уже закончили с отделкой. А меня оставили тут за главного. Так вот, звонила некая миссис Смит в ужасном состоянии. Бедный Сэм оказался просто бессилен — и крошка Дот, как всегда, спешит на помощь!

Она взмахнула худощавой рукой в ничего не значащем жесте, если только он не означал прощального привета всем подробностям, которые она непременно включила бы в свое повествование, будь у нее чуточку больше времени.

— Слушайте. После игры в вопросы и ответы выяснилось, что это — миссис Фредерик Смит, жена поверенного нашего Мартина, того адвоката, очень приятного господина с Гроув-роуд. Живут они в Хемпстеде, и ее мужа оторвали от партии в канасту, ради которой она специально собирала гостей, и вызвали в полицию. В его офисе, вероятно, случилось что-то страшное, что-то совершенно ужасное, такое, о чем она не могла даже рассказывать, только говорит, что там три трупа!

Она перевела дух, и ее честные глаза с невинной гордостью остановили свой взгляд на сержанте.

— Правда, поразительно, что это я вам рассказываю, но я абсолютно уверена, что вам это неизвестно.

— А почему та леди рассказала об этом именно вам, мэм? — Пайкот был заинтригован как никогда в жизни.

— Мне? — повторила мисс Уорбертон. — О, я просто настаивала на этом, понимаете, она хотела поговорить с миссис Мэг, потому что думала, что тут Альберт Кэмпион. В участок она уже звонила, но с мужем ей переговорить не удалось. В полиции ей вообще ничего не ответили, и бедняжка вся извелась от беспокойства и любопытства. Это вполне естественно, со мной на ее месте было бы то же самое. Она слышала про Альберта и подумала, что он мог бы ей помочь, но он, конечно, сейчас работает вместе с полицией, я так ей и сказала. Я ее выспросила как умела и обещала позвонить, как только что-нибудь разузнаю, и тут же пошла все вам рассказать.

Старый Эйврил глядел на нее взглядом одновременно тревожным и веселым.

— Да, — сказал он, словно потрясенный неким открытием. — Ну да, конечно же, вы и должны были так поступить.

— Но вы были заняты, — продолжала она, давая понять, что рассказ отнюдь не закончен. — Я услышала, как тут рыдает Мэри и пошла на кухню, чтобы подождать ее там. И обнаружила миссис Кэш, пьющую чай. Уж не знаю, сама она себе его заварила или нет, я спрашивать не стала.

— И что же вы ей сказали? — спросил Пайкот скорее в сердцах, чем из любопытства, но тона его мисс Уорбертон, очень довольная собой, как бы не заметила.

— Она сказала мне, что ждет вас — я, наверное, слишком выразительно посмотрела на ее чашку — а что, разве я и посмотреть не имею права? — и я сказала, что сомневаюсь, что вы станете ее сегодня вечером беспокоить, потому что я решила, что вам надо будет тотчас же вернуться в участок, если вас еще не направили в ту адвокатскую контору. Три убийства в одном доме! Им понадобятся все полицейские, какие есть, я так ей и сказала!

— Убийства? — переспросили оба в один голос.

— Насколько я поняла, — продолжала мисс Уорбертон, спокойно глядя на них, — миссис Смит говорила про убийства. Мне кажется, вас это не особенно взволновало. То ли дело миссис Кэш! На самом деле я потому и поспешила вам все это рассказать. Знаете ли, Хьюберт, что эта женщина по-настоящему разволновалась. Я вообще впервые увидела, чтобы она проявила хоть какие-то чувства, а ведь я прожила с ней дверь в дверь больше двадцати лет. Она аж подпрыгнула! — рассказчица лично изобразила легкий прыжок, чтобы нагляднее проиллюстрировать свое повествование. — Нет, мне это совсем не показалось, потому что она даже всю чашку чая выплеснула прямо на себя. Пришлось ей бежать домой переодеваться, — видно, насквозь промокла. Она сказала, что если вам нужно, то обойдите кругом и постучите. Ну, хоть это-то вас заинтересовало? Ну?

— Меня — весьма даже, мэм, весьма! — Пайкот задумался. Информация была слишком невероятной, чтобы сразу в нее поверить, но мисс Уорбертон казалось абсолютно в ней уверенной. — Я думаю, если вы не возражаете, сэр, — проговорил он, — пойду я за этой старухой, и немедленно. И заберу с собой куртку, если позволите — я не имею права без нее уйти.

Он отошел к столу и принялся заново заворачивать спортивный жакет в ту же самую коричневую упаковочную бумагу, в которой его принес. Мисс Уорбертон была совершенно сбита с толку.

— А разве вы не позвоните своему начальству? Знаете, ведь тут в доме целых три телефона!

Пайкот еле удержался от замечания, что ему обычно не нужно более одного одновременно.

— Нет, мисс, — сказал он. — Если бы я понадобился, за мной бы прислали. Но конечно, искать меня будут, и я надеюсь, вы объясните, куда я пошел. Это маленький домик тут рядом, правильно? Третий слева?

— Совершенно верно, но я все-таки провожу вас, — ответила она. — Оба наши дома построены прямо под церковной стеной. Мой — тот, что пообшарпанней, но в тумане этого не видно.

Она торопливо вытолкнула его, так что он только и успел, что кивнуть Эйврилу и схватить свой сверток, и продолжала щебетать в холле:

— Мы ждем, что вы потом к нам придете и все-все нам расскажете, или хотя бы дадите знать, если не сможете прийти. Если любопытство вульгарно, то я такая ужасно вульгарная! Я тут без предрассудков. Ну пойдемте же!

Но когда спустя несколько минут она вернулась, от дурашливости и напускного кокетства не осталось и следа.

— У миссис Кэш горит свет на чердаке, Хьюберт, — произнесла она. — Я это вижу совершенно отчетливо несмотря на туман. Ей не нужно никаких других визитеров, когда у нее там полиция.

Эйврил и сам стоял у незадернутого окна, вглядываясь в бурый таинственный мир пустынной площади.

— Вы говорите такие вещи, Дот, — воскликнул он. — Как вы можете это знать?

— А вот такой у меня бизнес, — отвечала она тихонько. — Да просто у меня есть глаза и здравый смысл, и я ими пользуюсь. Никто не приходит к Люси Кэш, когда у нее на чердаке горит свет. Это сигнал — чтобы некоторые люди держались подальше.

— Некоторые люди, — передразнил он. — Что это за люди такие?

— Бизнесмены, я полагаю, — ответила мисс Уорбертон.

Каноник некоторое время молчал, отвернувшись к окну. Неожиданно его широкие квадратные плечи вздрогнули.

— Надеюсь, вы правы, Дот, — произнес он неожиданно. — На этот раз, да будет вам известно, я надеюсь, что правы окажетесь вы.