-    Что за фокусы? Какая еще девчонка объявилась?

-    Никакого фокуса, обыкновенная девчонка, - сладко издевался Савва, произошла трагедия с драмой, то ись, с дочкой и мамой, - вдохновенно повествовал он. - Занималась мама подпольной абортарией, за что угодила на полную катушку. А дочка ее, то ись, вышеуказанная девчонка, осталась проживать на предложенной вам жилплощади.

-    Негодяй! Уголовник! - сквозь зубы бросил Ефим, встал, направился к двери.

Савва не мог не слышать брани, но сделал вид, что пропустил ее мимо ушей. Савва ликовал, настал его час! Здорово он съездил черномазому умнику: знай, с кем дело имеешь, впредь не зарывайся! Он даже крикнул вдогонку:

- Хоть бы спасибо сказали, а еще журналист! Советую не кочевряжиться! Дают - бери...

Вернувшись в редакцию, Ефим устало опустился на стул возле письменного стола. На столе увидел записку: «Фима! Я поехала в институт. Приеду поздно. Не забудь пообедать. Зайди, пожалуйста, в продмаг, отоварь талончики на хлеб и еще на что там полагается. У тебя, кажется, нет денег? У меня тоже. Попроси аванс у иудушки-бухгалтера. Целую Надя».

Дважды он прочел записку. Тепло и больно на душе. Наденька, за что Бог послал тебе такие испытания, любимая моя!

Исполняя наказ жены, он зашел после работы в магазин. Деньги на покупки еле выклянчил у бухгалтера. После бесцеремонной нотации, тот, в виде величайшего благодеяния, протянул Ефиму несколько рублей, приговаривая:

-    Надо, молодой человек, жить по средствам, «по одежке протягивать ножки», да-с!

Глуша в себе жуткую обиду, Ефим сунул деньги в карман, молча ушел. Зато вечером Надю ждало целое пиршество: жареная колбаса, запеченная в яичном порошке, сладкий чай вприкуску с белым хлебом, покрытым тонким слоем сливочного масла.

После роскошного ужина можно было отдохнуть, потолковать о делах житейских.

-    Что новенького, Фима, ты сегодня утром, кажется, собирался к Козырю? - Она с досадой выслушала отчет Ефима. - Что же мы будем делать? К Мошкарову снова обратиться, как ты думаешь?

-    А почему не к Смирновскому? - с горькой иронией спросил Ефим.

При одном упоминании имени парторга Надя похолодела.

-    Обходи его, - предупредил Ефим, - за сто километров, как заразу. Когда-нибудь расскажу почему.

-    Тогда и я тебе кое-что расскажу. Только в другой раз... Какого ты мнения о главном инженере?

-    Говорят, специалист толковый. Больше ничего не скажу.

-    А человек?

Ефим пожал плечами.

-    Понятия не имею, не сталкивался с ним. Что это ты о нем заговорила?

-    Так, к слову пришлось... Я думаю, предложение Козыря подождем принимать? Хуже не будет. Потерпим. Как ты считаешь?

-    На что может рассчитывать пассажир тонущего корабля? Боюсь, ничего лучшего не добьемся.

-    А вдруг?

-    Что вдруг? - невесело улыбнулся Ефим.

Надя не стала спешить с объяснениями. Она пока скрывала от Ефима свой маленький план. Заключался он в следующем: недавно одна ее знакомая, технолог сборочного цеха, при содействии главного инженера заимела большую комнату в заводском капитальном доме. Ее прежняя, десятиметровка, оставалась еще незанятой. И Надя решила тоже обратиться к главному инженеру, попросить его помочь молодоженам получить освободившуюся комнатенку.

Немедленно попасть на прием к Главному было делом нелегким. Оставалось уповать на случайную встречу с ним где-то на заводе. Ей повезло. Она увидела его в сборочном цехе, высокого, «породистого»; крупная голова Главного с копной седых волнистых волос возвышалась над окружающей его свитой. Когда он показался у выхода из цеха, Надя остановила его.

-    Извините, Семен Давыдович, я - сотрудница заводской многотиражки, Надежда Воронцова.

-    Чем могу служить? - вежливо осведомился Гаинджи. Такова была фамилия у Главного.

По дороге от цеха к заводоуправлению, где находился кабинет главного инженера, Надя изложила свою просьбу.

-    Всего-то? Какая мелочь! - Гаинджи снисходительно глянул на Надю сверху вниз красивыми серыми глазами в пушистых ресницах. - Зайдите ко мне послезавтра, часиков в восемь вечера... В это время я, как правило, свободен. Вы знаете, где мой кабинет?

-    О, да! - не помня себя от радости воскликнула Надя. - Большое спасибо вам, Семен Давыдович.

-    Я сказал: такая мелочь не стоит благодарности. Всегда готов помочь, чем могу. - Он нагнулся слегка, взял Надины руки в свои, чувствительно пожал их. - Так приходите же, жду вас.

Она рассталась с ним окрыленная и одновременно несколько озадаченная его, как ей показалось, вроде неподходящим для такого случая рукопожатием.

Было это вчера. Встреча с Гаинджи состоится завтра. Ни на минуту не сомневаясь в успехе своей затеи, желая сделать сюрприз Ефиму, Надя решила заранее не говорить ему о цели предстоящего визита к Главному.

-    Фу ты! - притворно спохватилась она. - Совсем забыла тебя предупредить: Гаинджи назначил мне свидание на завтра, в восемь вечера.

-    Вот так новость! - удивился Ефим. - На предмет чего же?

-    На предмет... - она чуть помедлила, - консультации по вопросу дефектов на сборке главного узла новой машины. Ты сам просил меня написать об этом статью. Я в сложной технике разобраться никак не могу. Гаинджи любезно согласился мне помочь.

Тут что-то не так, интуитивно почувствовал Ефим. Что именно «не так» не знал, поэтому сказал неопределенно:

-    Свидание так свидание. Добро!

-    Проводишь меня? Подождешь у проходной?

-    Ну конечно, обязательно.

Прохаживаясь вдоль заводской проходной, Ефим запоздало обдумывал: почему это Главный пригласил к себе Надю на консультацию в столь поздний час? Вообще-то ничего сверхъестественного вроде бы и нет: вечер у перегруженного работой одного из руководителей завода - наиболее подходящее время для встречи с корреспондентом. Но с другой стороны.... С каждой минутой необъяснимая тревога все больше и больше овладевала Ефимом. С нарастающим нетерпением ждал он возвращения жены.

...Главный инженер встретил вошедшую в его огромный, комфортабельный, залитый голубоватым светом дневных электроламп кабинет так, как ей не могло присниться даже в самом невероятном кошмарном сне. Из глубины кабинета он пошел ей навстречу ладный, красивый, в белой шелковой рубахе с расстегнутым воротом, без пиджака, в плотно облегающих живот и толстые ляжки светлых шерстяных брюках. Рядом с гульфиком четко вырисовывались контуры торчащего как палка, напряженного пениса. Гаинджи надвигался на нее медленно, гипнотизируя ее, как удав, взглядом алчущих глаз, жадно улыбаясь, широко расставив руки.

Не веря своим глазам, она в страхе застыла на месте.

- Добрый вечер! Вы пунктуальны, похвально, - растягивая слова, приговаривал он, приближаясь. - Очень похвально.

-    Здрасьте, Семен Давыдович, - испуганно пробормотала Надя, пятясь к двери. Она не видела ничего кроме оттопыривающего штаны пениса-палки, и мгновенно поняла все. Протянув руку за спину, дрожащими пальцами нащупала ручку двери, повернула ее, выскочила из кабинета, бросилась бегом по длинному коридору заводоуправления.

«Боже, какая же я идиотка! Какая идиотка! Неужели сразу не могла сообразить?!» - бормотала она сквозь слезы. За несколько шагов до проходной остановилась. Надо отдышаться, успокоиться. Ефим ничего не должен заметить. Она с трудом подавила рыдания, достала из сумочки носовой платок, тщательно вытерла слезы на щеках, губах, подбородке, осушила глаза. И лишь после этого, неторопливо, словно ничего не произошло, приблизилась к Ефиму.

-    Наденька! - вскрикнул он, увидев жену, почуяв что-то недоброе. - Почему так скоро? Что, Гаинджи не было на месте?

Надя молчала, боясь, что слезы снова хлынут рекой.

-    Что ты молчишь? Что с тобой?

Она собрала все силы.

-    Ничего особенного. Гаинджи меня ждал, правда... Но его вызвал к себе директор, - свято лгала она.

Он не поверил ни одному ее слову. Пытать дальше не посмел.