Все привыкли, исотрудники, и ребята, что она Снегурочка-завсегдатай. И хоть теперь дочка её,Наташа, много старше той девчушки в бантах и белых сапожках, а Снегурочка так иосталась её безоговорочным общественным поручением. Да и правда, если подумать,кого ещё отправить с Дедом Морозом к новогодней ёлке с подарками? Повариханесколько «нестройна», учительница литературы - бабушка двоих внуков и однойвнучки, секретарша в канцелярии могла бы но у неё нет допуска в зону, да ибоится: зэки, кто знает, что у них на уме...
И она в очередной разпишет сценарий, вплетает в свои белокурые кудри синтетическую косу и — вокругёлки, водить хороводы в пропахшем гуталином и обвешанном серпантином клубе.
А ещё конкурс снежныхфигур на зоновской территории. Вот уж где есть разгуляться неуёмной фантазии«нагулявшихся на свободе» любителей приключений! Со всех сторон таращат глазаудивительные создания: лопоухий щенок, очень ласковый и очень добрый, заяц влегкомысленном малиновом макинтоше, лошадь, очень смахивающая на медведя.Фигурки животных, узорчатые терема, герои популярных мультиков вылеплены изснега и разрисованы акварельными красками руками детей. Да так умело, такмастерски, что хочется спросить: они что, все в изостудии занимаются? Но я незадаю этот вопрос. И так всё ясно... Длинный ряд колючей проволоки, смотроваябудка с неуклюжей фигурой часового в тулупе и валенках.
Долго, до самой весныдержались снежные фигурки. Лариса особенно полюбила зайца с улыбкой до ушей.Всякий раз, входя в зону, она искала его глазами. Но пригрело солнышко, стал еёлюбимец «сотоварищи» подтаивать.
А мы на следующую зимудавайте ледяной дворец, давайте? — Игорь Ромашкин стоит рядом и тоже смотрит ссожалением на подтаявшего зайца.
Игорь... да тебе жеосталось... — говорит она растерянно. Он и сам уже вспомнил:
— Полгода. К августудомой. Жалко, — произносит он тихо и очень неожиданно для Ларисы и для себясамого.
Не первый развстречается она с таким настроением малолетнего её контингента. Ей ведь пишут.Сначала очень много, длинно, откровенно. Она высчитала эту закономерность.Освободившийся паренёк где-то полгода живёт ещё воспоминаниями о колонии. Еёпроблемы, её радости и печали, её праздники и будни пока его. Но вот постепенноон увязает в сегодняшней жизни, прирастает к ней, письма приходят реже, кпраздникам, в основном к Новому году. А на первых порах очень часто врывается веё дом крик мальчишеского письма. «Лариса Ивановна, в зоне было лучше, я тамжил, нужен был, интересен был, а здесь я - никто. А здесь я никому на свете ненужен...»
Она знает цену этомустрашному, этому свободному миру. Она знает, как сильны его жернова, походяперемалывающие человеческие судьбы. И когда она видит, как новичок-волчонок, незнающий нормальных человеческих слов и без стеснения посылающий подальше всехзоновских педагогов, постепенно оттаивает, начинает прислушиваться к её словам,а потом обязательно рассказывает ей всё и обо всём, а потом ходит следом, стараясьуслужить и сделать приятное, она с ужасом думает, что, «отмотав» срок, отбывпод ружьём положенное, он опять вернётся в тот мир, который отторг его, мир,которому наплевать на его судьбу, на его очистившуюся душу и посиневшие глаза.И, помыкавшись, поискав справедливости, он опять загремит и привычный зоновскийрежим, но уже не я детскую колонию, а я настоящую зону, где нет утренников,новогодних ёлок и психологов, совмещающих в себе Снегурочек, а есть жестокая,по страшным законам, жизнь.
Так зачем, ради чего онаизо дня в лень приходит сюда, ради чего она жизнь свою подчиняет этомуооновскому режиму? Конечно, хлеб насущный, конечно— Было бы здесь, у подножиянасупившейся горы, хореографическое училище или студия изобразительныхискусств, кто знает, может, способной выпускницей гордились бы, может, большоебудущее ей было бы обеспечено. Но в их поселке нет спроса на балерин, ихудожники тоже некстати. А вот педагоги, психологи, хорошие педагоги, хорошиепсихологи...
Так напрасен ли её труд?Иногда ей кажется ~ нет. Когда письмо с воли: «Женился, жена добрая, красивая,как вы, на вас очень похожа»»,. Или такое вот: «Не волнуйтесь, больше незадурю, вы мне глаза открыли». Или когда уткнётся в её колени мальчишка иразрыдается, устав врать, изворачиваться, бояться... Слёзы всегда считала онаобнадёживающим началом. Их дождаться непросто, её воспитанники изо всех силстараются не плакать.
А иногда, иногда бываетсовсем черно на душе. Лариса Ивановна Соколова ~ общественный обвинитель насуде. Слушается дело об убийстве. Молодую женщину, мастера производственногообучения, два воспитанника затащили на чердак, изнасиловали и убили. Жуткимхолодом дохнула на неё зона. Никогда не возникало страха за себя, ребятаприходили в её маленький кабинетик в подвале (!) запросто. Сколько вечеровпровела она с ними, пока готовили спектакль, резали, клеили, пилили. А поздниерепетиции? Что это, наивность? Ведь зона, Лариса, зона. Маленькая Снегурочкаприходила в зону с новогодними подарками и открытым сердцем. С тех пор она изовёт их — мальчишки. Теперь она общественный обвинитель и бросает в зал такиегневные слова, что судьи переглядываются... Ухмыляющиеся подонки на скамьеподсудимых изо всех сил стараются сохранить на лицах выражение беспечности. Нопсихолог Лариса Соколова — хороший психолог. Она видит их плохую игру. И она их— не боится. На следующий после похорон день к ней в её маленький кабинет вподвале пришла делегация почерневших лицом мальчишек.
Простите нас. За нихпростите.
После той страшнойистории решили никаких ёлок больше не устраивать. Но за месяц до Нового годанет-нет и проскальзывало в разговоре: скоро праздник, самый красивый,самый-самый. А муж Ларисы, тоже работающий в зоне мастером профтехучилища, тотпрямо спросил:
Ты что ж это,Снегурочка, сценарий не пишешь? Ждёшь до последнего? А потом - ночами сидеть?
А я уже написала, -неожиданно для самой себя сказала Лариса, — а костюм Снегурочки с того годалежит, что ему сделалось?
Да, - сказал муж, -зэков исправляешь, а самой, как видно, уже не исправиться.
И вот опять засверкалина ёлке шары да сосульки, опять забурлила зона заботами о предстоящемновогоднем торжестве. Подарки — несколько мандаринок, пачка печенья, шоколаднаямедаль - разложили в красивые пакеты. Гора пакетов, большая зона, много мальчишек.И — опять вступила она в украшенный серпантином зал и как в далеком-далекомдетстве пошла грациозно в белых валенках (не раздобыла сапожки) в частоколбритых затылков с сердечными незамысловатыми словами ночью написанногосценария. И притихшие мальчишки выстроились в очередь за новогодними кульками ине толкались, и пропускали друг друга вперёд. А она, отыграв Снегурочку,выплела синтетическую косу из кудрявых своих волос, сняла отороченное ватой сблёстками старое своё пальто и оказалась в красивом, сшитом специально кпразднику нежно-розовом костюме с тоненькой ниточкой жемчуга. Села в уголочке инаблюдала за новогодней суетой, пока не подошёл Игорь Ромашкин, не протянулполовинку мандарина.
— Через полгода домой, —сказал он.
Только бы не сказал, чтоне хочет домой, только бы не сказал! В Новый год очень не хотелось строитьнерадостные прогнозы. Он промолчал. А когда морозная новогодняя ночь опрокинуланад зоной мешок мелкой звёздной мелочи и она зависла над расчищеннымидорожками, над вышкой, над часовым с ружьем, над светящимися окнами клуба, онавышла тихонечко, потому что дома ждала Наташа, ждал муж. И вообще она оченьустала сегодня...
А на сугробе слева отклубной двери стоял заяц. Большой, нескладный, с улыбкой до ушей. Перваяснежная фигурка в предстоящем конкурсе. Заяц был очень славный, но не такой,как тот, растопленный по весне. Да и не мог он быть прежним. Год прошёл, а загод многое меняется.
СВЯТАЯ ПЕСНЬВЛАДИМИРСКОГО ТРАКТА
Перед службой сплошнаябеготня. Надо разложить аккуратными стопочками свечи, расстелить половики,проверить, есть ли заточенные карандаши писать записки, и, конечно, затопитьпечку... Бегом, бегом... А как бегом, если нога сломана? Вот уже третью неделюна пятку не наступить, неудачно повернулся на лестнице, упал. Врачи определили- перелом. Отлежаться бы надо, сойти на время «с дистанции », а как же храм?Вот и гарцует, прихрамывает, по храму Рождества Пресвятой Богородицы первыйбатюшкин помощник Сергей Овчинников.