Король пошел на хитрость. Беседа с мужем Маргарет была доверительной. Дескать, ему-то Ричард верит, но убедительно просит Стэнли не спускать с жены глаз и поменять слуг, которые были еще и связными между Брэкноком, Лондоном и Бретанью. Лорду по-отечески растолковали, какая опасность угрожает королевству от, казалось бы, естественной и невинной переписки Маргарет Бифорт с сыном. Ее необходимо пресечь! Лорд Стэнли обещает исполнить все и повлиять на супругу. Ричард поверил, что неуемная мамаша остепенилась и стала благоразумной, отступившись от изменника сына. Все же он назначает лорда Стэнли попечителем имущества и состояния жены до конца ее дней. После смерти самого Стэнли они становились достоянием короля и его наследников. Да, это было оскорбительно. Но вспомним, как разделался Ричард III с другими заговорщиками. Можно лишь сказать, что Маргарет Бифорт «отделалась легким испугом». Скорее всего, король сознательно шел на риск с «этой семейкой»: у него противников (а значит сторонников Тюдора) и так хватало. Стэнли, Бифорты — одни имена чего стоят! Лучше с ними до конца не ссориться. Этим же, видимо, объясняется и полное помилование в 1484 году Реджинальда Брэя и сэра Ричарда Эджкомба.

А 1 марта того же года Ричард не скупится ни на слова, ни на обещания, дабы заручиться союзом самой королевы Елизаветы. В присутствии всего двора, мэра и старейшин Лондона дано слово короля, что он будет оберегать пятерых дочерей Эдуарда как своих. И им будут оказывать почести, положенные потомкам короля. (Как скоро гнев сменил на милость! Ведь совсем недавно он опозорил родителей принцесс — Эдуарда и Елизавету. Ричард обвинил их в супружеской неверности. В то время это было настоящим клеймом. Неверность, видимо, была не больше и не меньше, чем в другие эпохи. Говорить об этом, да еще публично, было, мягко говоря, не принято. Тем более, если речь шла о членах королевской семьи). Ричард III клянется, что будет оберегать детей Эдуарда и заботиться о них. Обнадеживающее обещание, если вспомнить настойчивые слухи об убийстве их старшего брата — Эдуарда V. Не забыта и сама королева Елизавета: Ричард щедр и назначает ей денежное пособие, а ее дочерям сулит богатое приданое. Правда, тут же последовали военные сборы, так как стало известно о подготовке флотилии в Бретани. К первому мая 1484 года все графства королевства были уже в полной боевой готовности. Армия Ричарда вполне способна подавить новое восстание.

На дипломатическом фронте дела тоже идут полным ходом. Ричард III посылает парламентеров ко дворам Франции, Бретани, Папы Римского. И предлог нашелся вполне убедительный — его, Ричарда III, восхождение на трон Англии. С этой вестью и спешат английские дипломаты в Рим, Париж. А то, что новости уже почти год, не страшно. Дипломатия — дама битая. Наладить отношения с Бретанью было сложней. Тут нужна изобретательность. Начинаются переговоры с Франциском II. Пока все сводится к одному — выдаче Генриха Тюдора.

Весть о том, что он вновь готовится отплыть на родину, заставляет Ричарда сменить тему. Он становится щедр на посулы. Чтобы сделать Франциска сговорчивее, английский король выбирает верную приманку: деньги. В ход идет все. В действие вступают новые лица. Австрийский герцог Максимилиан, муж королевы Бургундии, должен «повлиять» на упрямого бретонца. 8 июня 1484 года начинают готовить мирное соглашение между Англией и Бретанью. Два дня спустя, то есть 10 июня, заключается мир, которому суждено продлиться до 24 апреля 1485 года. Этого мало. Через две недели, 26 июня, из Саутхемптона в Бретань отправляется 1000 стрелков. Совершенно безвозмездно. Вся любезность и щедрость Ричарда III объяснялась просто: он хотел добраться до бежавших к Франциску заговорщиков. И Генрих Тюдор имел все основания опасаться, что эти «расшаркивания» закончатся его депортацией. Ричарду повезло: немощи и хвори герцога Бретани пришлись кстати. Он был настолько плох, что не мог лично принять парламентеров Англии. Это поручили канцлеру Пьеру Ландэ. А тот, видимо, считал, что в интересах Бретани, а главное, в его собственных — заключить мир с Ричардом. Кроме того, он получил редкую возможность укрепить свое положение и сделать карьеру вопреки некоторым господам Бретани — они не одобряли доверия Франциска Ландэ. Сам он, видимо, все-таки опасался, что Генрих Тюдор может обратиться к новому правительству Франции. Летом 1484 года два молодых эсквайра Дорсета и Уилтшира предлагают 8 фунтов стерлингов тому, кто поедет в Бретань и сумеет убедить Генриха Тюдора вернуться в полной боевой готовности не позже октября. Предполагалось, что он сойдет на берег в Пуле (Дорсет), где его будут ждать союзники. Цель у связного — убедить Генриха Тюдора обратиться за помощью к королю Франции. Выбрали и кандидатуру парламентера: Джон Чийн. Возможность сделать Карла VIII союзником существовала: нужно лишь раскрыть планы Ричарда III. Тот собирался под любым предлогом задержать послов Карла в Англии до конца зимы, а потом открыто напасть на Францию. Он давно положил глаз на ее земли.

Случайно, нет ли, но как-то в середине августа некий англичанин, направляясь в Бретань, по ошибке причалил к берегу Нормандии. Его задержали французы. Карл приказал обращаться с ним почтительно: англичанин ехал на встречу с Генрихом Тюдором и мог сообщить немало интересного для короля Франции. Был ли этот заблудившийся гонцом Колингборна, удалось ли ему добраться до Бретани и повидать Тюдоров, пока не ясно. Есть лишь косвенные доказательства. 29 ноября 1484 года Ричард III назначает комиссию по расследованию. Правда, по другому поводу. Колингборна обвиняют в оскорблении короля и трех министров. На воротах Собора Святого Павла он повесил каламбурный текст. Звучит он по-русски так: «Кот, крыса и наш пес Лавл правят Англией по-свински». На английском языке это сатирическое четверостишье, в основе которого игра слов. Вопросов, кого имеет в виду автор, не возникает: виконта Лавла, сэра Ричарда Рэтклифа (по-английски «рэт» — крыса) и Уильяма Кэтсби («кэт» — кот).

Ричард III продолжает переговоры с Пьером Ландэ. Он по-прежнему надеется добраться до младшего Тюдора. В сентябре 1484 года доверенный короля Англии Уильям Кэтсби является в Бретань с новым предложением: в обмен на Генриха Франциску вернут Ричмонд и другие земли. Ландэ нужны гарантии: Ричард должен защитить его от бретонской знати, если Пьер сумеет убедить герцога принять предложение. На этот раз повезло Генриху Тюдору. Епископ Нортон находился во Фландрии, куда бежал после разгрома восстания Бекингема. Там от своих людей в Вестминстере он узнает о переговорах Ричарда III с Пьером Ландэ. Нортон предупреждает Генриха. В Бретань мчится Кристофер Эрсуик. Он убеждает Тюдора бежать во Францию. Встретились они в Ванне. И тут же Эрсуик едет к Карлу VIII. Надо лично удостовериться, что там Генрих найдет временное убежище. Король Франции все так же любезен: конечно, он поможет наследнику королевской династии Англии. Тюдоры планируют побег.

Источники

В «Истории Англии» Полидора Вергилия очень подробно описана роль Кристофера Эрсуика в событиях 1483–1485 гг. Эта глава посвящена тайной переписке. А если вспомнить об участии Эрсуика в заговоре Мортона в 1483 году (о нем мы узнали от того же автора), можно предположить, что «источником информации» Вергилия был сам Кристофер Эрсуик. Поэтому согласимся с тем, что хроника писателя-историка представляет интересующие нас события достоверно и подробно.

Полидор Вергилий, родом из небольшого итальянского города Урбино, впервые попал в Англию в 1502 году. Это был молодой (32 года) рядовой служитель церкви. Он вспоминает, как первый раз оказался при дворе Генриха VII: «Тогда (1502 год) я впервые приехал в Англию. Направил меня Адриано Кастелли собирать годовую дань Папы Римского. Кастелли возглавлял эту службу, которую позже стали называть «Сбор папской подати». Король принял меня любезно, и в этот раз, да и потом я никогда не видел и не слышал от него ничего дурного».

Полидор Вергилий прекрасно зарекомендовал себя среди духовенства Англии. Но настоящей его страстью было то, что называют «писательским зудом». Еще до того, как он появился в Англии, его уже знали как автора трех книг, написанных на латыни. А после приезда на острова, он с головой ушел в изучение истории и судеб людей страны, где оказался впервые. Он постоянно искал и, кстати, находил новые детали и подробности их жизни. Можно сказать, что любознательность и литературный дар Вергилия буквально пришлись ко двору Генриха VII. Король уже давно задумал создать письменный вариант подробной истории Англии с самых ранних веков до дней его режима. Генрих присматривался к писателям и историкам в поисках автора. Полидор Вергилий «показался» ему больше других.