— Прости, но твой экспериментальный «гарпаго» я не уберегла. Пришлось оставить обломки на планете. Зато взамен привезла вот эту игрушечку, — и махнула на перехватчик. — Уверена, ты найдешь ему применение. Нам не помешает легкое разведывательное судно, как думаешь?

Ицилий тут же перехватил руку наварха и прилепил на нее датчик.

Квинт Марций бросил придирчивый взгляд на новое приобретение Ливии. Ну, конечно! Фурий! Наварх умудрилась поймать прирожденного пилота среди ледяных торосов и варваров. Разумеется, она тут же оттерла свое сокровище от грязи и немедленно придумала, как приспособить Фурия в хозяйстве. А три человека, два из которых настоящие пилоты, вокруг одного штурвала — это многовато для одной биремы. Летучий префект уже чувствовал себя лишним.

Ливия тем временем предложила:

— Может быть, ты окажешь мне честь и сопроводишь в медотсек?

По всей видимости, пребывание на варварской планете все же пошло наварху впрок, раз она проявила несвойственную деликатность и намекнула на необходимость приватного разговора.

— Разумеется, — кивнул префект. И на всякий случай отодвинул нетерпеливого Фиделиса подальше. — Потом, после дезинфекции пообнимаетесь.

— Соскучился, бедняжка, — вздохнула она, подразумевая сцинка. — Ничего-ничего, скоро мамочку выпустят из медотсека…

В обитель флотской медицины они отправились гуськом: впереди Ливия с Квинтом Марцием, за ней — Фурий и Клейт в сопровождении вигилов.

Флотские офицеры смотрели им вслед и спешно делали ставки, пока новость не успела разнестись по «Аквиле».

— Один к десяти, что Ливия его уже опробовала в деле, — заявила Гортензия Секста.

— В каком из дел? — на всякий случай уточнила её генетическая родственница Прима.

— В обоих. И спорим, Виниция обломается?

— Три сестерция, что она все равно попытается подбить к Фурию клинья?

— Пять — на то, что Вителлий запрет нашу белокурую красотку в карцере, — не утерпев, встряла Фабриция. — Разбей, Секста.

Чего и кого только не найдешь на отдаленной пиратской планетке, если хорошенько поискать. Не только опасную инфекцию, как искренне убежден Ицилий. Это может оказаться и артефакт неведомой цивилизации, а может — и десять лет как мертвый наварх печально известной «Северы». И еще неведомо, что любопытнее — древняя пирамида негуманоидов или Марк Фурий Северин. Для республиканцев-мятежников воскресший наварх всяко важнее и ценнее. Все внимание Аквилинов и Либертинов целиком обратилось на Фурия. Но Ливия четко приказала дать человеку привести себя в порядок, отдохнуть после прививок и просто немного освоиться. Десять лет среди варваров — шутка ли! Поэтому Фурий мылся, подбирал новую одежду, обедал в столовой и любопытствовал новостями под прицелом сотен пристальных взглядов. И только Марция Либертина интересовалась почему-то Квинтом Марцием. Правда, у центурионши имелась уважительная причина.

— Я была неправа, префект, и повела себя недопустимо, — отчеканила девушка. — Нарушение субординации — тяжкий проступок. Могу я искупить свою вину?

— Ты уже искупила, — не менее сурово ответствовал Квинт, но затем решил сменить гнев на милость, видя, что Марция бледна и печальна: — Ладно, не переживай так. Если перешлешь мне ту книгу, про хитроумного бродягу, то, считай, дело улажено.

— Ты так добр, Квинт Марций. И на редкость великодушен. И… я считаю, ты прекрасно справился с обязанностями наварха «Аквилы».

Префект сдержанно поблагодарил. Приятно, конечно, но ничего особенного он не совершил.

— Ты — уникальный человек, Квинт Марций, — чуть завистливо вздохнула Либертина. — Надеюсь, книга тебе понравится. Хорошая история.

Что сказать, еще совсем недавно Квинт и сам себе завидовал бы. Ну как же! Настоящий бой с превосходящими силами противника! И «Аквила» практически цела. Не просто цела, а готова хоть сейчас в новое сражение. Ну, если варвары еще чего-то в раскладах сил не поняли. Чем не повод возгордиться и поверить в свою гениальность?

Но, к счастью для всех, у префекта хватило ума понять, что он не Ливий, не Ульпий, не Флавий, и никогда ими не станет. С врожденными, искусственно улучшенными способностями не поспоришь. В этом сольном бою префекту неимоверно повезло. Бывает.

Теперь у Ливии под рукой есть Фурий, а, следовательно, штурвала «Аквилы» Квинту Марцию не видать. Просто потому, что он не Фурий, и Фурием ему тоже не бывать. Печально, но правде следует глядеть прямо в глаза. Удивительно другое — старая добрая зависть внезапно отступила, и Аквилина занимала совсем иная мысль. Вернувшийся из небытия наварх пил, ел, принимал душ, перекидывался шуточками и приветствиями так запросто и легко, словно его трирема не сгорела в короне Фебы. Его «Севера» мертва, а он жив — и физически, и умственно. Как такое возможно? Как он справился? Как сумел… нет, не выжить, а совладать с собой и своим горем?

Жизненно важные вопросы для Квинта Марция Аквилина, которому еще предстоит смириться и поделить «Аквилу» с Ливией. По-честному, без сожалений, без условий.

Все корабли Лация похожи друг на друга, ибо в основе их проектирования лежат одни и те же принципы: практичность и эстетика. Что может быть прекрасней четких, идеально выверенных обводов республиканской биремы, ее строгой прелести, эргономичных и прелестных изгибов? Ничего лишнего, никакого варварского гротеска или данайской изнеженной пышности. Давняя традиция давать кораблям женские имена вполне себя оправдывала. «Аквила» была совершенством, и наварх ей под стать.

Марк Фурий не столько осваивался, сколько вспоминал, наслаждаясь оживающими воспоминаниями. Он касался переборок, и в кончиках пальцев воскресала нежность, тот особенный отклик, который слышен лишь избранным — тем, кто рожден, чтобы летать. Форменная синяя туника без знаков различия странно ощущалась на отвыкшем теле. Так чувствуешь кожу, вновь нарастающую после ожога: радость, дискомфорт, зуд и боязнь, что неосторожное движение все разрушит.

Конечно, за десять лет изгнания кое-что изменилось, но незначительно. Например, обзорная палуба — непременный атрибут каждого корабля классом выше униремы, на «Аквиле» не была совмещена с офицерской столовой, а размещалась отдельно. Хотя синтезатор, в меню которого входили напитки и легкие закуски, здесь тоже имелся. Правда, Марк Фурий обнаружил, что устройство имеет суточный лимит, а затраты вычитаются из пайка, но это как раз не удивляло — «Аквила», оторванная от линий снабжения, экономила ресурсы.

Устоять перед искушением Северин не смог, синтезировал чашку кофе — тоже дань ностальгии. И уютно устроился на диване, чтобы полюбоваться на Алнот. Отсюда, с борта биремы, варварская планетка выглядела гораздо симпатичней, чем с поверхности. Но спокойное его созерцание оказалось скоро и предсказуемо прервано.

Когда бы Квинта Марция допросили с пристрастием, то он, конечно, признался бы, что выслеживал Фурия. Но только под угрозой щипцов для тестикул. Время поджимало, и пока Ливия под присмотром Ицилия, хотелось успеть поговорить с её «новым приобретением» наедине.

— Salve, Марк Фурий! — бодро кивнул префект и сделал широкий жест на обзорный экран. — Отсюда эта планета выглядит привлекательно.

— Гораздо привлекательней, чем вблизи, могу поклясться. Salve, Квинт Марций, — Северин улыбнулся в ответ. — Потрясающее зрелище. Не могу поверить, что наконец-то вырвался с этого куска смерзшейся грязи.

Он без сожаления отвернулся от экрана, ибо префект «Аквилы» был зрелищем гораздо более любопытным. Хотя нет, не так. Марций Аквилин внешность имел типичную для представителя своей фамилии и на первый взгляд от любого другого Марция ничем не отличался. Классический профиль, темные волосы, традиционно серые глаза — лицо и внешность стандартного армейского офицера, хоть сейчас на плакат: «Образцовый центурион». Никаких явных признаков «летучего» дефекта. Как же обманчива бывает внешность. Какая ирония.