Князья Дашковы.
Громкую славу роду князей Дáшковых (которых не следует путать с дворянской фамилией Дашкóвых) принесла супруга одного из князей — Екатерина Романовна (1743 — 1810), урождённая графиня Воронцова. Сподвижница Екатерины Великой, участвовавшая в перевороте 1762 года, «Екатерина Малая» возглавляла два ведущих научных учреждений страны — в качестве директора Петербургскую академию наук, куда её торжественно «ввёл» великий Леонард Эйлер, и в качестве президента — образованную в 1783 году Российскую академию — академию русской словесности. Как организатор науки, Екатерина Романовна сделала очень много для обеих академий. В частности, именно она руководила составлением первого в России толкового словаря русского языка — знаменитого «Словаря Академии Российской», созданного и увидевшего свет в рекордно короткие сроки. Именно ей принадлежит честь создания седьмой буквы русского алфавита, буквы «Ё» (ныне, увы, несправедливо унижаемой), — случай беспримерный в истории. Яркая личность эпохи, одна из самых удивительных женщин России, она и сейчас пользуется неустанным вниманием исследователей и всех почитателей её незаурядных талантов.
О муже Екатерины Романовны, благодаря которому она и получила свою фамилию, известно гораздо меньше. Князь Михаил-Кондратий Иванович Дашков (1736 — 1764) прожил недолго. Он служил в гвардейских полках, некоторое время был посланником в Копенгагене, достиг бригадирского чина. Екатерина Романовна вышла за него замуж в 1759 году. Существуют две версии их знакомства: по одной, графиня увидела будущего супруга на улице и познакомилась с ним благодаря дружественному ей семейству Самариных, по другой, это произошло на балу, где на ухаживания князя Екатерина Романовна ответила словами, обращёнными к своему дядюшке: «Князь Дашков делает мне честь своим предложением и просит моей руки».
От этого брака родилось трое детей (сын Михаил умер младенцем). Дочь Анастасия (1760 — 1831) вышла замуж за Андрея Евдокимовича Щербинина (его сестра Елена — мать знаменитого Дениса Васильевича Давыдова (1784 — 1839)). Сын Павел (1763 — 1807), которого Екатерина Романовна очень любила и старалась воспитать на свой, просвещённый лад, служил адъютантом у Г. А. Потёмкина, недолго пробыл военным губернатором в Киеве, а с 1801 года занимал должность московского губернского предводителя дворянства. Он умер в чине генерал-лейтенанта.
Поскольку детей князь Павел Михайлович не оставил, то фамилия князей Дашковых указом Александра I в 1807 году перешла к графу Ивану Илларионовичу Воронцову (1790 — 1854), двоюродному племяннику Екатерины Романовны, и таким образом возник графский род Воронцовых-Дашковых.
Дворяне Всеволожские.
Всеволожские (фамилия происходит от отчества, поскольку родоначальником Всеволожских был один из смоленских князей Александр-Всеволод Глебович), как и многие другие потомки смоленской династии, утратили княжеский титул. Однако род этот занимал не последнее место при московском дворе. Своим возвышением он во многом обязан боярину Ивану Дмитриевичу Всеволожскому, сыгравшему видную роль в событиях династической войны между московским князем Василием II и его родственниками. Более подробно об этих событиях говорится в главе, посвящённой Василию II. Здесь же отмечу, что именно Всеволожский стал одним из опекунов малолетнего Василия и добился для него в Орде великокняжеского ярлыка, оспариваемого дядей Василия — Юрием галичским и звенигородским. Всеволожский имел далеко идущие планы. Ему удалось породниться и с родом московских тысяцких Вельяминовых, и с суздальско-нижегородскими князьями, и с серпуховско-боровской династией. Честолюивый боярин намеревался выдать одну из своих дочерей за Василия II, а когда этот план не удался, переметнулся на сторону врагов Василия — к князю Юрию. Измена дорого стоила Всеволожскому. Он попал в плен и в 1434 году был ослеплён. Вскоре боярин умер.
Ветвь Всеволожских, его потомков, просуществовала до середины XVI века. Последним в этой семье был правнук Ивана Дмитриевича — Семён Иванович. Другие ветви рода Всеволожских «дожили» до XIX века. К одной из них принадлежали друг Пушкина Никита Всеволодович (1799 — 1862), на квартире которого собиралось литературное общество «Зелёная лампа» (филиал декабристского «Союза благоденствия») и его племянник Иван Александрович (1835 — 1909), директор Императорского Эрмитажа (с 1899).
А в XVII веке Всеволожские чуть было не породнились с Романовыми: на дочери московского дворянина Фёдора Родионовича (Рафа) Всеволожского — Евфимии в 1647 году намервался жениться царь Алексей Михайлович. Однако из-за придворных интриг этот брак не состоялся, и вся семья Фёдора Родионовича отправилась в ссылку в Сибирь (Никита Всеволожский — потомок этого Рафа).
Дворяне Рожественские.
Потомком дворян Рожественских был вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский (1848 — 1909), который во время русско-японской войны 1904 — 1905 годов командовал 2-й Тихоокеанской эскадрой. Под его руководством эскадра совершила свой героический переход из Балтийского моря на Дальний Восток, но в Цусимском сражении была разгромлена.
Дворяне и графы Дмитриевы-Мамоновы.
Предок Дмитриевых-Мамоновых Александр Юрьевич Нетша считается внуком смоленского князя Константина Ростиславича. А сам Константин Ростиславич был женат на дочери Александра Невского. Старшая ветвь Нетшичей по имени родоначальника стала именоваться Дмитриевыми и в XV — XVI веках сильно разрослась. Представители этого рода утеряли княжеский титул и не занимали сколько-нибудь видного положения при московском дворе, что объяснялось, вероятно, службой некоторых из Дмитриевых удельным князьям московской династии. Впрочем, к концу XV века среди Дмитриевых стали появляться и окольничие, одним из которых был Григорий Андреевич Мамон. В русской истории он известен тем, что в преддверии стояния на реке Угре уговаривал Ивана III не сопротивляться Орде и смириться под её властью. К счастью, осторожность окольничего и его священный трепет перед «царём» (как именовали на Руси ордынского хана) не возымели никакого действия на московского князя.
С трудом пережив опричный террор Ивана Грозного, Дмитриевы захудали. Их некоторое возвышение относится к концу XVII века, когда одна из ветвей рода, дабы отличаться от прочих дворян-однофамильцев, добилась разрешения добавить к своей фамилии фамилию Мамоновых, и таким образом возник род Дмитриевых-Мамоновых.
От стольника и воеводы Михаила Михайловича род разделился на две ветви. Старшая ветвь породнилась с царским домом Романовых. Дело в том, что внук Михаила Михайловича — Иван Ильич-старший вторым браком женился на царевне Прасковье Иоанновне, дочери царя Ивана Алексеевича и племяннице Петра I.
Племянник Ивана Ильича — Фёдор Иванович Дмитриев-Мамонов (1723 — 1805) был весьма незаурядной личностью. Начав службу в лейб-гвардии Семёновском полку, под конец своей военной карьеры он дослужился до бригадира. На досуге занимался историей, астрономией, философией и литературными опусами. Одним из его литературных творений был перевод поэмы Ж. Лафонтена «Любовь Психеи и Купидона», на сюжет которой впоследствии И. Ф. Богданович написал свою поэму «Душенька». Называя себя «дворянином-философом», Фёдор Иванович пытался создать даже собственную теорию мироздания, которая у его современников могла вызвать разве что горькую усмешку. Но мания величия Фёдора Ивановича была беспредельной. Один из самых ярких оригиналов своего времени, он отдал дань исторической хронологии, переводам римских поэтов, переложениям псалмов (очевидно, состязаясь с Тредиаковским и Ломоносовым), математическим расчётам, химическим опытам и даже пытался «изучать» историю Китая. Чудачества смоленского помещика в конечном итоге привели к полному разорению всех его имений. Современники приписывали ему жестокое обращение с крепостными, и его поступки, эпатировавшие публику, привлекли наконец внимание Екатерины II. В результате дознания «дворянин-философ» был признан «человеком вне здравого рассудка» и над его имениями учредили опеку.