Крофт вытаращил на него глаза, словно увидел марсианскую летающую устрицу, потом задумчиво почесал подбородок.
— Знаешь, старик, — бросил он в смущении, — трудно будет. В ЗАКАППе нет подходящей единицы. Хм, правда, есть родственный отдел. Мы издаем каталоги и инструкции, но каталог или инструкция — дело очень серьезное… я хотел сказать — очень специфическое. Их у нас пишут высококвалифицированные инженеры. Э, постой, чуть было не забыл, есть еще отдел рекламы. Иногда мы издаем листки с короткими призывами вроде: «Автодоярка из ЗАКАППа доит сама», «У бара из ЗАКАППа не стираются шестерни». Разумеется, это мелочи, но, может, попробуешь?
— Я и реклама? — возмутился Гарри. — Мой талант, артистизм, моя впечатлительная душа, тонко впитывающая оттенки окружающего мира, моя одухотворенность — и призывы приобретать телеуправляемую автодоярку!
Джеймс беспокойно крутился в кресле и, вероятно, с величайшим удовольствием растаял бы или спрятался в пульте управления.
— Я хотел тебе помочь, — смущенно принялся он объяснять.
— Но у нас действительно нет ничего лучшего. Вполне приличная платная должность: два евраса в месяц, ну, а по-дружески накину тебе еще один — специальный.
Сообщение о зарплате размером в три евраса, вместо того чтобы вызвать благодарность, окончательно возмутило Гарри. Три евраса! Это же просто издевка над творческой личностью! Три евраса! В месяц! За кого он меня принимает? Какой убогий духом человек!
— Эх, Джеймс, — Гарри рассмеялся. — Ты, видно, думаешь, что я пришел к тебе, движимый корыстью?
— Ты близок к истине, — признался Крофт. — Что-то последнее время я не слышал о твоих успехах.
— Очень жаль, — заметил Гарри. — Еврасы для меня не проблема. Просто меня увлекла новая идея: хочу писать о технике и промышленности. Моим героем будет процесс появления, возникновения нового продукта во всей сложности его обработки, закалки, монтажа… Это будет новая технологическая поэтика, нечто совершенно свежее, что удивит мир.
Крофт с сомнением покачал головой. Потом наморщил лоб и наконец спросил, чем он может помочь.
— Я хотел бы ознакомиться с каким-нибудь интересным технологическим процессом, — сказал Гарри. — В случае нужды ты мне дашь кое-какие объяснения. Вот и все.
Джеймс массировал себе челюсть и чесал за ухом.
— У тебя есть возражения?
— Это невозможно, — буркнул Крофт. — Сейчас объясню, почему. — Он нажал одну из многочисленных кнопок. На большом настенном экране появились ряды полок, уходивших на высоту нескольких этажей и заполненных ящичками, похожими на древние книги. Их корешки были пронумерованы да к тому же снабжены различными буквенными и цифровыми обозначениями или знаками цветового кода.
— Вот частица нашей технотеки, — объяснил Джеймс. — Как видишь, она производит недурное впечатление, но, с нашей точки зрения, она довольно скромна. В каждой из этих коробочек находится самое меньшее полкилометра перфорированной ленты с записью хода процесса. Рецепт изготовления самого простого кибернетического устройства записан в нескольких десятках, а то и сотнях томов; если же взять более сложную систему, запись займет тысячи томов. Никто из нас, инженеров, не знает точно, что там закодировано, потому что эти ленты готовят автоматы, читают автоматы, а то, что запрограммировано, выполняют тоже автоматы. Конструктор разрабатывает лишь основную идею и дает основные исходные положения. А оптимальные варианты и детали выбирают автоматы. Иначе говоря, это знания сотен тысяч ученых, закрепленных в памяти компьютеров.
— И с этим нельзя познакомиться? — недоверчиво спросил Гарри.
— Почему же, можно, если ты владеешь секретом бессмертия, — ответил Крофт, — только ты получишь столь же длинный ряд формул и математико-химико-физических символов.
Разговор прервал настойчивый звонок, и тут же на большом экране появилось объемное изображение разгневанного человека.
— Главный, — шепнул Джеймс, пытаясь спрятать за спиной початую бутылку.
— Тэк-тэк, попиваем, стало быть, шампанское, а работа стоит, — буркнул главный. — Есть повод или как?
Крофт объяснил, что как раз решает кадровый вопрос и надеется приобрести прекрасного сотрудника в отдел рекламы.
— Новый работник, стало быть, вдобавок ко всему в отдел рекламы, — главный директор ЗАКАППа ехидно цедил слова. — Прекрасно, однако сначала надо иметь, что рекламировать? Не так ли, Крофт? Ты тут прохлаждаешься, а тем временем лента транспортера отправляет в небытие наш фонд зарплаты! Ты забыл, что в комиссии сидит профессор Йорк, член Кибернетической академии и присяжный эксперт Объединенных ракетных предприятий. За каждый час мы платим этой пиявке еврас, а он сидит уже третий день.
— Нельзя было взять кого-нибудь другого? Может, Йорк сделает что-нибудь на общественных началах?
— Не надо философствовать, Крофт! — рявкнул главный директор. — Ты убеждал меня, что каждый из твоих инженеров, пройдя специальную подготовку, будет чувствителен, как мимоза. А я сию минуту получил сообщение, что ни одна из этих трех патентованных мимоз не реагирует: все ведут себя, словно бесчувственные колоды.
— Но они регулярно посещали…
— Довольно, Крофт! Таскались по боксерским матчам, гонкам, упивались пивом. Ни один не был в художественном салоне, на симфонических концертах, в драмовидах — я — то их знаю. Трутни! Делай что хочешь, но чтобы через час доложил мне об успехе. Если нет, то при очередной выплате не увидишь ни одного евраса.
Лицо главного исчезло с экрана, и еще некоторое время только эхо гудело под куполом кабинета. Крофт вздохнул, опустился в кресло и тупо уставился в стену.
— Тайфун пронесся, — отметил Гарри и сочувственно покачал головой.
Джеймс медленно поднял голову. Некоторое время смотрел на Гарри отсутствующим взглядом. Вдруг словно очнулся. Глаза у него загорелись, рука стала привычно массировать челюсти, он встал и, что-то тихо бурча, окинул Гарри внимательным взглядом. Видимо, осмотр его удовлетворил, потому что Крофт потер руки, сел за пульт и нажал кнопку. Из щели в крышке пульта выполз листок.
— Гарри, ты художник? Ты ощущаешь прелесть природы, тебя будоражат трели канареек, ты любишь драмопение и симфостоны?
— Спрашиваешь! — Гарри был задет за живое. — Моя тонкая творческая натура поглощает продукты культуры так же, как желудок, например, всасывает яичницу.
— Хм… А у тебя есть хоть какое-то техническое образование? Ну, скажем, какие-нибудь курсы техников-любителей или что-то в этом роде?
— Я знаю только некоторые детали моего домашнего робота, — ответил Гарри. — Конденсаторы, катушки, избиратели, ферритовые вставки и прочие мелочи.
— Не густо, конечно. Ну да бог с ним. Подпиши! — Крофт сунул Гарри листок. — Принимаю тебя в качестве инженера, специалиста по биотокам с заданием управлять запуском объекта XY-5. Разумеется, с трехдневным испытательным сроком и зарплатой четверть евраса в день.
Четверть евраса в день — этим брезговать уже не пристало.
— Ты отличный товарищ, — Гарри сердечно пожал Джеймсу руку. — Когда приступать?
— Немедленно.
Хождение по коридорам длилось недолго, перед ними раздвинулись двери, и они вошли в небольшой зал, заполненный машинами различной формы и величины, которые стояли рядами вдоль узких проходов. Под потолочными балками извивались кабели и струились шланги. В центре помещения на возвышении стоял прозрачный павильон, откуда можно было обозревать весь зал и, вероятно, управлять работой устройств.
Они вошли в павильон; внутри виднелось несколько человек в белых халатах. Они загораживали, высокое металлическое кресло и сидевшего в нем мужчину, который качал головой, беспомощно разводя руками. К Джеймсу подошел высокий инженер с озабоченным лицом.
— Я слышал, Боб тоже никуда не годится, — буркнул Джеймс вместо приветствия. — О, господи, это нам за грехи наши, за лагерь, за Капри, за Лазурный Берег и все матчи в Неаполе и Риме! Что же, за вас я должен получать нагоняй от начальства? Приветствую вас, уважаемый профессор! — Крофт повернулся к утомленному человеку с седеющей бородкой, зевавшему за контрольным столом. — Как идет эксперимент?