— А кто ж еще? Или ты не ждала от него такого?

— Где они сейчас?

— Дик на борту, под присмотром доктора Грегори. От перенесенного шока доктор рекомендовал ему день-другой постельного режима. В данный момент отсыпается. Грег дал ему таблетку опия. То самое, что ему сейчас нужно. — Она рассмеялась, увидев мою улыбку. — У тебя прямо-таки блаженный вид. Хорошо, что он отплывает завтра.

Она задумчиво приглядывалась ко мне.

— Шантель, — сразу посерьезнев, сказала я, — нам не следовало сюда приезжать.

— Говори о себе, — с издевкой парировала она. — Только не вздумай сама себя обманывать. Ты бы ни за что не поменяла все это на процветающее антикварное дело.

Этот вечер был не то что предыдущий. Дик остался в постели на борту. Моник не выходила из своей комнаты. Сказалась вспышка накануне вечером и ночью, и (по предписанию врача) Шантель весь день давала ей капли белладонны и время от времени присматривала за ее состоянием, так как, по ее словам, лекарство было сильнодействующим и опасным, если передозировать.

К обеду явился доктор Грегори; кроме него, были Редверс, Шантель, мадам и я. В отсутствие Моник вечер прошел с соблюдением приличий. Перо и Жак, не привлекая к себе внимания, подавали на стол. Мадам тоже казалась нескованной и с подобающей важностью исполняла роль гранд-дамы.

Мы вкушали превосходное вино из запасов ее покойного супруга. Пища была простая: в основном рыба, а гарнир подали с соусом плодов манго. Потом все набросились на фрукты и сахаристые бананы. Напоследок, как и накануне, был кофе в «салоне».

Разговор главным образом вертелся вокруг дневного происшествия. Мадам поведала несколько занятных историй, в которых фигурировали акулы: в одной из них акула отхватила руку человека, прогуливавшегося вблизи берега.

— В здешних водах они исключительно опасны. Вы поступили очень храбро, капитан, осмелившись полезть в воду, когда рядом был хищник.

— Ну, не так чтобы рядом. Мне хватило времени добраться до Дика.

— Послужит ему уроком, — вставила я.

— Он недюжинный пловец. Непременно бы справился сам, если бы не внезапные судороги.

— Ужасное чувство, — заметила Шантель. — Уметь хорошо плавать — и вдруг оказаться беспомощным.

— Бедняга Дик Каллум, — сказал Ред. — Никогда не видел его таким потрясенным. Стыдился за себя — будто такое не может случиться с любым из нас.

Потом разговор перешел на остров. Мадам высказала сожаление, что корабль не застанет большого празднества. Для островитян это главный день в году, и гости всегда довольны не меньше самих туземцев.

Шантель поинтересовалась, что бывает во время праздника.

— Пиршество и ритуальные танцы. На вас произведут впечатление огненные танцоры, правда, капитан?

— Они очень искусны, — согласился Ред. — Без них не было бы ритуального танца.

— Полагаю, сознание опасности и делает его таким привлекательным, — сказала Шантель.

— Подозреваю, что они покрывают свои тела каким-то огнестойким материалом, — заявил доктор. — В противном случае не пользовались бы такими яркими факелами.

— Их искусство состоит в скорости, — возразил Ред.

В спор вмешалась мадам, разъяснив:

— На острове живет семья, которая из поколения в поколение исполняет танец с факелами. Они предпочитают, чтобы все думали, будто они пользуются покровительством древней богини огня. Это и привлекает к их представлению всеобщее внимание. Они и не подумают раскрыть кому-либо свой секрет.

— Старик и сейчас продолжает танцевать? — спросил Ред.

— Нет, теперь только два сына. У тех, в свою очередь, имеются сыновья, которым они передают свое искусство. Существует легенда, которую они стараются всеми силами поддерживать. Их предки будто бы прибыли из Огненной страны, почему им и покровительствует огонь. Во всяком случае, они утверждают, что он не причиняет им вреда. Но вы правы, они что-то втирают в одежду и кожу. Ну и, разумеется, удивительно подвижны.

— Они и сейчас живут в том доме около берега? — спросил Ред.

— Они никогда оттуда не уедут. — Мадам обернулась к нам с Шантелью. — Вы не заметите этого дома, если не будете специально искать. Он скрыт за деревьями. По их утверждению, семья живет там с самого переезда из Огненной страны. Они наотрез отказываются воспринимать новые веяния, которые пришли на остров. По-моему, скорее предпочли бы, чтобы остров вернулся к тому состоянию, в котором был сто — двести лет назад.

— А где находится их Огненная страна? — поинтересовалась Шантель.

— Должно быть, в их воображении, — предположила я.

— Вот именно.

— И какой она им представляется. Вроде солнца? — снова спросила Шантель. — Такая может существовать только где-нибудь на небесах.

— Вы чересчур аналитичны, — усмехнулся Ред. — Примите все как есть. Эти люди искусные актеры. Возможно, миф им нужен как средство, придающее сил для исполнения их весьма горючего трюка. Коль так, то пусть говорят что хотят. Их танец в самом деле занятное развлечение.

— Видите, — снова обратилась к нам с Шантелью мадам, — на острове тоже есть свои развлечения.

В десять часов доктор вернулся на судно, а мы с Шантелью разошлись по своим комнатам.

Не успела я пробыть у себя и нескольких минут, как услышала стук камешков о закрытые ставни. Я открыла и выглянула.

Внизу был Редверс.

— Мне нужно вас видеть, — сказал он. — Можете спуститься?

Я ответила, что скоро сойду. Затем задула свечу и вышла в коридор. На столе чадила керосиновая лампа с подкрученным из соображений экономии фитилем. Почти ощупью я нашла дорогу вниз и, выбравшись на веранду, разглядела Редверса, стоявшего в тени дома.

— Мне нужно с вами поговорить, — повторил он. — Другого случая не будет. Давайте отойдем от дома.

Он взял меня за руку: пока мы молча шли по траве, я чувствовала, как его ладони жгли мою плоть. Было полное безветрие, изумительная по красоте ночь, и, хоть воздух был еще напитан дневным жаром, он уже не сдавливал дыхание. Ярко светили звезды: на месте нашей Медведицы на небосклоне господствовал Южный Крест. Мимо то и дело проносились жуки-светляки, слышалось жужжание вовсе незнакомых насекомых. Из кустов несся тихий, неумолкаемый гул.

— Так нехорошо, Анна, — заговорил он. — Я должен поговорить с вами со всей откровенностью. Завтра я отплываю. Надо объясниться сегодня.

— Что вы можете мне сказать?

— То, чего еще не говорил, но что вы должны непременно знать. Я люблю вас, Анна.

— Прошу вас… — слабо запротестовала я.

Но он продолжал:

— Я не могу продолжать это притворство. Вы должны знать, что на этот раз все не так, как было раньше.

— Слишком поздно.

— Но этого не должно быть.

— Тем не менее есть. Это ее дом. Как раз сейчас, когда мы разговариваем, она вас ждет. Она ваша жена.

— Господи, помоги мне. Анна, иногда я ее ненавижу.

— Ничего хорошего из этого не выйдет. Вы должны это понять.

— Вы сомневаетесь во мне. Слышали скандальные сплетни. Даже теперь, говоря с вами, я выбрал неверный, по-вашему, тон.

— Мне надо домой.

— Но вы побудете со мной еще немного. Я должен выговориться, Анна, когда я вернусь, вы будете здесь, и…

— …И ничего не изменится, — перебила его я.

Мне вспомнилась задыхающаяся Моник и слова Шантели: «Ей не дотянуть до старости». Это было для меня невыносимо, я не хотела допускать подобные мысли.

— Иногда она до того меня бесит, что я…

Не в силах ждать конца его предложения, я вскричала:

— Нет-нет!

— Да, — твердо возразил он. — Сегодня вечером все необычно. Это мне напоминает тот вечер в Доме Королевы. Как и в тот раз, у меня такое чувство, будто мы одни на свете. Я способен забыть обо всем, что нас окружает. Тогда нас было двое во всем свете — так и сейчас.

— Но явилась тетя Шарлотта и доказала нам, что это был мираж, обман чувств. Что толку предаваться иллюзиям? Они всего лишь мечты, пустые грезы. Нам надо проснуться и глянуть в лицо фактам.