На страницах нацистских газет и листовок центральное место также занимали материалы антисемитского содержания. Если бы не существовало антисемитизма, гитлеровцы были бы начисто лишены возможности применять свою социальную демагогию с ее тезисом о «созидающем и хищническом капитале», где в качестве созидателей фигурировали арийские буржуа, а в обличье хищников, беспощадно эксплуатирующих народные массы Германии, выступали капиталисты-евреи. Вот что говорилось, к примеру, в одной из фашистских предвыборных листовок: «Когда на рабочих собраниях и в рабочей печати идет речь о крупном капитале, то называют только Круппа, Стиннеса, Тиссена, Кертинга и аналогичных им... Может быть, травля последних вызвана стремлением отвлечь внимание рабочих от действительно опасных эксплуататоров народа?.. До войны состояние Круппа составляло 250 млн марок, состояние же банкирского дома Ротшильда — 40 млрд Почему же социалистические агитаторы... постоянно говорят только о Круппе и других «баронах угля и стали?»

Таким образом, служебная роль антисемитизма в системе фашистской пропаганды была исключительно велика. Нацистские главари с нескрываемой гордостью говорили, что «антисемитизм, как идея, растет. То, чего 10 лет назад еще почти не было, сегодня налицо: еврейский вопрос поставлен в порядок дня, он не исчезнет более, и мы должны позаботиться, чтобы он приобрел международный характер». Здесь германские фашисты действовали особенно целеустремленно, доведя дело до физического уничтожения миллионов людей.

Выше уже отмечалось, что временное ослабление нацистов компенсировалось значительной активизацией других реакционных организаций, которые хотя и не были полностью тождественны фашистским, но имели с ними чрезвычайно много общего в целях, особенно же в методах, которые они использовали в борьбе против организованного рабочего движения. «Стальной шлем», «Младогерманский орден», «Викинг» и другие действовали в условиях Веймарской республики почти беспрепятственно, а проводимые ими торжественные марши, парады, походы и т.д., как правило, имевшие провокационный характер, проходили под неизменной опекой властей и полиции. Иначе эти мероприятия вообще не могли бы состояться, ибо рабочие в своей массе относились к наглым вылазкам реакционеров резко отрицательно и делали все, чтобы сорвать их.

1 марта 1924 г. было отменено осадное положение, а уже 2 марта различные военизированные реваншистские формирования пытались провести так называемый «Германский день» в Иене, пользуясь благоприятной для них обстановкой, сложившейся в Тюрингии после разгона там рабочего правительства. Однако пролетарская Иена провела многотысячную контрдемонстрацию — Красный день, доказав, что не намерена уступить фашистам улицу. Такой же отпор был оказан реакционерам в их попытках организовать «Германские дни» в других городах Тюрингии — Хохенлейбене, Гильдбургхаузене, Шлотгейме и др.

Усиление активности милитаристско-монархических союзов отмечалось во многих землях. Но наиболее опасной их провокацией явилось намерение провести крупный смотр своих сил в центре пролетарского района Средней Германии — Галле. Этот план возник после первых в 1924 г. выборов в рейхстаг, принесших реакционным партиям значительный успех, о чем уже говорилось. Много голосов они собрали и в округе Галле, но здесь были особенно сильны коммунисты, значительно превосходившие социал-демократов по своему влиянию на рабочих и занимавшие руководящие посты в профсоюзах. 11 мая в Галле прибыло большое количество членов военизированных организаций — не только из Средней Германии, но и из близлежащих Саксонии и Тюрингии, Баварии и других местностей. Приехало 27 генералов, в том числе Людендорф, без которого ни одно мероприятие такого рода не обходилось, Макензен, адмирал Шеер, принцы из дома Гогенцоллернов и др. Уже в течение нескольких дней до этого в окрестностях города проводились военные учения участников смотра, отрабатывавших приемы уличных боев с рабочими.

Но пролетарии не дали запугать себя. Они вышли на улицы с целью сорвать замыслы реакции. Среди них были и труженики крупнейшего химического предприятия — завода Лейна, ответившие на призыв быть в авангарде отпора угрозе со стороны реакции. Рабочие были практически безоружны, но в ходе ожесточенных столкновений с фашистами прибегнули к захваченному у последних оружию; число жертв оказалось небывало большим. События в Галле были успехом, ибо вся общественность страны убедилась, что рабочие намерены энергично противодействовать каждому массовому выступлению фашистов.

Иностранная пресса в связи с событиями в Галле напоминала об аналогичной демонстрации итальянских фашистов в Неаполе накануне «похода на Рим» в 1922 г. Но были и существенные различия в ситуации, организованности рабочего класса.

Фашистская вылазка в Галле, о которой шла речь выше, как и аналогичные ей, но меньшие по масштабам, в других местах была весьма тревожным симптомом. У власти в Германии в то время находилось правобуржуазное правительство, пользовавшееся поддержкой реакционной Национальной партии; но и социал-демократические лидеры, занимавшие многие ключевые посты, особенно в Пруссии (в том числе и в Галле), продемонстрировали нежелание оказать действенный отпор представителям крайней реакции. Необходима была действенная и организованная пролетарская самооборона.

В различных источниках и литературе содержится большое количество свидетельств активного сопротивления проискам фашистов. Вот еще ряд примеров, относящихся к Тюрингии. В июле 1926 г., во время съезда НСДАП, проходившего в Веймаре, нацисты (как и в 1924 г.) пытались захватить местный Народный дом, но натолкнулись на решительное сопротивление. В момент наибольшей опасности Союз красных фронтовиков и «Рейхсбаннер» объединили свои силы; несколько десятков человек из обеих организаций постоянно дежурили у здания, не дав фашистам проникнуть в него. В Бюргеле, Штадроле, Гольдлаутере-Хайдерсбахе были пресечены попытки создать первичные организации НСДАП. В 1925 г., вдохновленные избранием Гинденбурга, фашисты развернули шумную националистическую кампанию в связи с эвакуацией Рурской области французскими войсками; антифашисты дали им мощный отпор в Бохуме, Гельзенкирхене, Эссене, Мюльгейме и других городах. В Дортмунде было сорвано выступление Г. Штрассера. Здесь, в Руре, нацисты испытывали на самих себе последствия введенных ими в политический обиход приемов; на их митинги приходило много противников, навязывавших изменения в регламенте, в принимаемых резолюциях.

Но далеко не всегда нацисты шли на попятный; чаще они при первой же возможности, имея перевес, пытались терроризировать антифашистов. Обильные доказательства этого содержатся в дневнике Геббельса. Так, 26 сентября 1925 г. он записал о своем выступлении в Дортмунде «со стрельбой и тяжело раненными». Ровно через месяц: «Кровь течет... У нас 49 раненых». Конечно, Геббельс намного преувеличил число жертв со стороны нацистов, о потерях же противника он не упоминает вовсе. 23 ноября, Хемниц (Саксония): «После окончания собрания дикая драка. Разбита тысяча пивных кружек; 150 раненых, в том числе 30 — тяжело, двое убитых» — более чем последовательное выполнение призывов «уничтожить, выкорчевать противника». 8 февраля 1926 г. в Хаттингене проводился с провокационными целями «день CA»; результат — крупное сражение. Все эти вылазки нацистов происходили в наиболее развитом в промышленном отношении районе страны с давними традициями пролетарской борьбы. Тем больший интерес он представлял для фашистов, но и тем больший отпор они получали здесь. Геббельс о действиях антифашистов не распространяется, но и он, как мы видели, полностью скрыть их не может. Из записи от 29 марта 1926 г. видно, что в Лейпциге было сорвано нацистское сборище, на котором должен был выступить белоэмигрант Грегор.

Осенью 1925 г. Гитлер совершил пропагандистское турне по Тюрингии; он выступал в Веймаре, Гере и Иене. Везде рабочие протестовали, проводили массовые антифашистские митинги и демонстрации. Уже в день приезда Гитлера 19 ноября состоялась большая манифестация и антифашистский митинг. Гитлер вынужден был отказаться от выступления перед массовой аудиторией и держал свою речь на закрытом собрании; закончив речь, он покинул помещение с черного хода, избегая встречи с рабочими.