— Люсиль, опомнись! Откуда Максу это знать?!

— Скорее всего, я вам могу это сказать, — услышали мы ответ Макса.

Мы оба изумленно уставились на него, а я спросил:

— Это как прикажешь понимать?

— Но ты, кажется, говорил, что у него хорошие консультанты?

— У меня есть основания это предполагать.

— В таком случае, у меня есть основания предполагать, что он отправился в Торонто.

— Видишь ли, Харви, если бы все мои клиенты были такими, как ты, я бы рехнулся. Адвокат — это тот же доктор. Разве ты спрашиваешь своего врача все время — «почему? почему?»

— Я, например, спрашиваю, — сказала Люсиль.

— Я хожу только к психоаналитику, — сказал я. — Психоаналитикам такой вопрос задавать бессмысленно. Знаете, что отвечает мой, когда я все-таки спрашиваю его?

— Нет, скажи, — отозвалась Люсиль.

— Он отвечает, что я псих. Ну ладно, хватит об этом. Значит, он поехал в Торонто?

— Поехал, имея на то веские основания, — сказал Макс без тени улыбки. — Дело в том, что Квебек, Монреаль и Галифакс — морские порты, и потому у тамошних консульств хватает специфических вопросов, связанных с иммиграцией, и ответы тоже имеются. Если ваш приятель — человек с извилинами, он не поедет к морю. С консульством в Торонто у него будет меньше хлопот, да и авиакомпания «Америкен эрлайнз» открыла рейс, который доставляет вас в Торонто из Нью-Йрка за сорок пять минут.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес я. — Что же делать?

— Это твой ребеночек, — сказал Макс, — так что делай, что хочешь. У меня и без того хлопот полон рот. В конце месяца получишь от меня счет. Ты на ней женишься? — вдруг спросил он, кивая в сторону Люсиль.

— Ты же знаешь, что сейчас я не в состоянии жениться, — буркнул я.

— Разговоры о браке приводят Харви в уныние, — сказала Люсиль. — Как его адвокат вы должны это прекрасно знать.

— Вы умная девушка, — отозвался Макс, — и мой совет вам прост: чуть надавить в нужном месте, и все выйдет по-вашему.

— Пошли, — буркнул я Люсиль.

Я встал, двинулся к двери. Макс крикнул мне вдогонку:

— Харви!

Я открыл дверь перед Люсиль.

— Харви! Небольшой бесплатный совет.

— Слушаю.

— Позови полицию.

— Что?

— Позови полицию, Харви. Им платят деньги за то, чтобы убирали мусор.

— Большое спасибо, — сказал я.

— Приглядывайте за ним, — сказал Макс Люсиль.

Глава VII

На улице золотистая дымка весеннего солнечного дня потускнела, уступая место нью-йоркским сумеркам. Здания из стекла и бетона выбрасывали на улицы миллионы людей, устремлявшихся по домам. Пройдет еще час, и настанет лучшее время суток: улицы совсем опустеют, загрустят. Кое-где еще напоминает о себе бурный деловой день, но такие всплески становятся все реже и реже и, наконец, наступает блаженная тишина. Только нью-йоркцы, живущие в центре, могут по достоинству оценить эти часы. Но в ближайшие сорок минут улицам суждено было напоминать бурлящие реки. Некоторое время я постоял в середине людского потока вместе с Люсиль, размышляя, о том, что мы провели вместе полдня, и что это оказалось совсем неплохо, даже если учесть стремление Люсиль сочетать роли матери, диктатора, учителя и переводчика. В целом все вышло неплохо. Я решил, что должен как-то извиниться за свое неважное настроение, и сказал, что мне очень понравился сегодняшний день.

— Мне было сегодня очень хорошо, Люсиль. Правда, я пару раз на тебя огрызнулся…

— Что ты, Харви…

— Но это мои нервы…

— Ну, конечно, Харви…

— Ну, а теперь у меня миллион дел, — учтиво сообщил я ей, — надо доделать кое-что, и узнать, когда следующий рейс из аэропорта Кеннеди.

— Ла Гардиа, — мягко поправила меня Люсиль.

— Что значит, Ла Гардиа?

— То, что вылетать нам надо из аэропорта Ла Гардиа, а не Кеннеди. «Америкен эрлайнз» летают из Ла Гардиа. Последний рейс был в пять. Следующий в семь. У нас полно времени. А в Торонто мы будем в восемь тринадцать.

— Макс сказал, что нам лететь всего сорок пять минут, — промямлил я.

— Правда? Это преувеличение. Конечно, если будет попутный ветер, то мы уложимся в час, но по расписанию полет занимает час тринадцать.

— Откуда ты это знаешь?

— Я попросила секретаршу Макса навести справки.

— Когда?

— Пока ты препирался с Максом.

— Я не заметил, чтобы ты выходила из комнаты.

— Просто дверь была открыта, я подошла к порогу и тихо попросила ее все узнать.

— Ты обожаешь шептаться. Это дурная привычка.

— Что ты говоришь!

— А что ты имела в виду, когда сказала, что мы вылетаем из аэропорта Ла Гардиа?

— Харви, ты делаешься невыносим. Ты не в себе.

— Ничего подобного. Я абсолютно спокоен. Мы прекрасно провели день. Ты была просто прелесть. Ты мне нравишься. Тебе хочется командовать всеми, кто попадается на пути, но, тем не менее, ты мне нравишься. Возможно, я отнюдь не герой-победитель, и мною нужно руководить, и я не жалуюсь. Ни в коем случае. Но сейчас я лечу в Торонто. Причем лечу туда один!

— И бросаешь меня на произвол судьбы? После того как я блуждала с тобой весь день по лабиринтам Тайны о Синтии Брендон. Когда начинается самое интересное, ты задаешь стрекача, Харви, ты не можешь меня бросить! Я просто не верю, что ты на такое способен.

Она вытащила из сумочки платок и стала промокать им глаза, но я холодно ответил.

— Убери платок. Твои слезы притворны. Лучше скажи прямо, чего ты хочешь.

— Ну ладно. Мне никогда до этого не было так интересно. Я хочу лететь с тобой.

— Нет.

— Да.

— Ты знаешь, сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы вернуться домой и упаковаться?

— Я готова лететь прямо сейчас. Господи! Час тринадцать. Это все равно что поехать в Бруклин.

— Нет.

Мы препирались минут десять, а затем у нас ушло еще пятнадцать минут на то, чтобы найти такси. В Ла Гардиа мы выкроили время, чтобы съесть по сандвичу, да и в самолете нам кое-что предложили вместе с коктейлем. Самолет взмыл в воздух, и в восемь ноль девять, на четыре минуты раньше, чем полагалось по расписанию, совершил посадку в торонтском аэропорту Милтон. Только тогда мы с Люсиль вдруг поняли, что оказались в другой стране — без багажа и, по крайней мере, это касалось ее, без денег. Когда мы шли по вокзалу, я сообщил, что она должна мне пятьдесят четыре доллара шестьдесят центов.

— За что?

— Я купил два обратных билета. Каждый из них стоит пятьдесят четыре шестьдесят. Ты же сказала, что хочешь играть вместе со мной.

— Харви, неужели я должна еще платить за билет, когда у тебя полны карманы денег, специально выданных тебе фирмой на расходы? — Она открыла сумочку, порылась в ней и объявила, — Все равно у меня только двенадцать долларов. Так что теперь тебе придется либо поверить мне на слово, либо принять от меня чек.

— А вдруг нам придется задержаться до утра?

— Харви, — мягко спросила она. — Где обратная часть моего билета?

— Я вручил ей билет, она сунула его в сумочку и, повернувшись, зашагала к стойке «Америкен эрлайнз».

— Люсиль, ты куда? — крикнул я ей вслед.

— Обратно в Нью-Йорк. А чек я пришлю тебе по почте.

— Не валяй дурака, — сказал я и пустился ее догонять, но она прибавила ходу, и догнал я ее лишь у стойки. Я схватил Люсиль за руку и сказал:

— Ладно, я верю тебе на слово. Хватит об этом.

— Уберите вашу руку, сэр, — холодно сказала она.

— Я был неправ.

— Ты самый фантастический жмот, каких я только встречала, Харви Крим, и единственная причина, по которой я возилась с тобой — это чувство сострадания.

Девица за стойкой слушала наш диалог с живейшим интересом.

— У всех одни и те же проблемы, — заметила она.

— Это как прикажете понимать? — поинтересовался я.

— Когда следующий самолет на Нью-Йорк? — осведомилась Люсиль.

— Настоящие мужчины перевелись, сэр. Через сорок минут, мисс.

— Хочешь, я встану на колени? — спросил я Люсиль.