— Вы хотите сказать, что не собираетесь даже рассматривать мою кандидатуру как потенциального супруга, так что ли?

— Именно так, но, пожалуйста, не сердитесь. Я скажу прямо: если бы у нас в библиотеке были те же порядки, что и в полиции этого города, мы бы никогда и ни за что не смогли отыскать ни одной книги.

— Люсиль, — сказал я, — полицейское управление не имеет никаких оснований наводить справки в отелях по этому поводу.

— Причем в первый раз он потребовал президентский номер. Что вы на это скажете, мистер Джекоби?

— Это и впрямь отличные апартаменты. Неужели вы не испытываете по отношению ко мне совершенно никаких чувств?

— Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, мистер Джекоби. И как же они велики?

— Столовая, гостиная, кухня, три спальни, буфетная…

— А цена?

— Четыреста долларов в день.

— Невероятно.

— Это совсем недорого. В «Карлайле», говорят, это стоит даже…

— Не так громко, Люсиль, — предупредил я, но она, не обращая на меня никакого внимания, продолжала:

— И у вас не возникло никаких подозрений? Появляется граф Гамбион де Фонта, выкладывает уйму денег за несколько меблированных комнаток — и вас это не удивляет?

— Дорогая мисс Демпси, — возразил Джекоби. — У нас возникают подозрения, когда госта не платят. Позвольте заметить, что вы относитесь к этому несколько странно…

— Или как раз разумно. Все зависит от точки зрения. На второй карточке он регистрируется как граф де Фонта с супругой и заказывает номер для новобрачных. Почему он регистрировался вторично?

— Такое у нас правило.

— Минуточку! — встрял я. — Это случилось в понедельник, ровно неделю назад, так?

— Так, — сказал Джекоби.

— А сколько стоит номер для новобрачных?

— Люсиль, какая разница?

— Разница должна быть, но даже если это и не так, то считай это проявлением естественного любопытства со стороны человека, который надеется когда-нибудь побывать в роли невесты, пусть даже не в этом конкретном номере для новобрачных.

— Триста шестьдесят долларов в день, — сказал Джекоби. — Ну, с чего мне было строить подозрения?

— Скажи на милость, зачем тебе такая девица? — спросил я его. — С ней хлопот не оберешься!

— Ничего, я бы с ней поладил. Нет, простите меня мисс Демпси, я вовсе не это хотел сказать. И вообще, он нагло врет, когда утверждает, что я влюбился с первого взгляда. Я просто хотел сказать, что был бы рад возможности узнать вас получше.

— Имя Синтии Брендон не навело вас ни на какие мысли?

— Нет, а почему оно должно было навести меня на какие-то мысли?

— И в самом деле, с какой стати, если не считать такого пустячка, что это дочь одного из самых богатых людей в Америке — Э. К. Брендона.

— Элмера Кэнтуэлла Брендона?

— Так точно.

— М-да, замуж она вышла без лишней… — хмыкнул Джекоби.

— Значит, они действительно жили в номере для новобрачных? — воскликнула Люсиль.

— По крайней мере, провели ночь.

— А потом?

— Уехали.

— Этого и следовало ожидать, — хладнокровно заметила Люсиль.

Мы стали смотреть по журналу, не оставили ли они нового адреса, но такового не оказалось. Мы допросили швейцара, у которого удалось кое-что выпытать и сделать предположение, что, уезжая, молодожены сели в такси и отправились в аэропорт Кеннеди. Швейцар не был уверен. Вернее, был, но не на все сто процентов.

— А кто этот граф Гамбион де Фонти? — полюбопытствовал Джекоби.

— Бандит, — коротко отвечал я, — А потому, если увидишь его, дай мне знать.

Он снова предпринял попытку добиться свидания с Люсиль, и она дала ему свой номер телефона. Когда мы вышли из отеля, я спросил, зачем она это сделала.

— Но он так настаивал…

— Он осел!

— Тебе не о чем беспокоиться, Харви.

— Кто беспокоится?

— Но ты сердишься…

— Немного. Потому что ты таскаешься за мной по всему городу.

— Хочешь, чтобы я ушла?

— В данный момент мои желания, судя по всему, не имеют никакого значения.

— По крайней мере, — сказала Люсиль, — твоя работа куда интереснее, чем моя. Мне она нравится. Ну разве это не прелесть — не надо делать ровным счетом ничего и полностью располагать своим временем.

— Это как же прикажешь тебя понимать?

— Харви, опять ты сердишься.

— Господи, я работаю как проклятый на эту чертову компанию, а ты говоришь «ничего не надо делать».

— Как проклятый, как проклятый, — поспешно согласилась Люсиль.

Глава VI

Было три часа дня, и месяц март с его любовью к капризам решил, что пора настать весне. Ярко засветило солнце, и подул легкий южный ветерок. Существует легенда, что худший климат в западном полушарии — в Лондоне, но эта легенда существует только потому, что мы, нью-йоркцы, не любим хвастаться. Поэтому, когда ни с того ни с сего выдается такой вот погожий денек — небо голубое, воздух чистый и прозрачный, нежарко и нехолодно, — то город становится не так уж плох, и его жителей охватывает непонятное воодушевление. Я обнаружил, что держу Люсиль за руку.

— Харви, — сказала она. — Пошли в зоопарк.

— Куда, куда?

— Я понимаю, ты думаешь о том, что я тогда сказала, Харви, я была неправа.

— Мне надо работать, — сказал я и отдернул свою руку от руки Люсиль, словно то была раскаленная кочерга.

— Харви, — с укоризной произнесла Люсиль. — Мне было так приятно держать тебя за руку. Я понимаю, ты винишь меня за мою протестантскую этику, но ведь есть и другая Люсиль Демпси.

— Где?

— Возьми меня опять за руку и увидишь. Кстати, разве умение шевелить мозгами — не главная часть твоей работы?

Я сказал, что это так, и мы двинулись к зоопарку. Похоже, многим нью-йоркцам показалось, что это самая привлекательная часть города в такой чудесный день, а потому люди превосходили по своей численности животных в соотношении двадцать к одному. У каждого есть свои любимцы в зоологическом саду Центрального парка. Люсиль, например, помешана на морских львах. Я же разрывался между яками и слонами, возможно, потому что нелепое в этой жизни задевает меня сильнее всего, а нелепее слонов бывают только яки. Люсиль согласилась с моей точкой зрения и, вдоволь полюбовавшись на яка, мы отправились в кафе пить кофе.

— Харви, — сказала Люсиль, — это наше самое очаровательное свидание.

На это я только кивнул.

— Ты немного расслабился, что так приятно, — продолжала она. — А кроме того, это, пожалуй, наше единственное свидание, ведь те ленчи, которыми ты меня кормил, не в счет.

— Как насчет продолжения, скажем, в опере «Метрополитен»?

— Если ты считаешь, что опера — развлечение, то конечно. А по-моему, это тяжкий долг. Впрочем, я опять начинаю вредничать.

— Ничего, ничего, сейчас у меня кроткое состояние. Но скажи, зачем тебе понадобились ксерокопии вопросников?

— Ах да, видишь ли, Харви, в них что-то не так. Ну, скажи на милость, почему он на ней женился?

— Может быть, из-за гражданства? Но я не знаю процедуры его получения.

— Тут надо посоветоваться с юристом, Но в этих анкетах я мельком увидела раздел под названием «Глубинный анализ личности». Там около тридцати вопросов, а точнее утверждений, на которые надо ответить «верно» или «неверно». Обрати внимание на вопрос двадцать один в досье графа. Утверждение: «В любых обстоятельствах я должен быть главным». Ответ: «неверно». Утверждение: «Я верю во власть любви». Ответ: «неверно». Это пункт двадцать четыре. А вот пункт двадцать девять: «Я довольствуюсь немногим». — «Верно». — Люсиль озадаченно посмотрела на меня, — Я, конечно, плохо разбираюсь в этой твоей мафии, но у меня складывается впечатление, что они выбрали в главари совсем не того человека, какой им требуется.

— Почему ты думаешь, что он ответил на вопросы искренне?

— Мне так кажется.

— Но почему?

— А почему бы нет?

— Потому что у человека вроде Корсики должны быть хорошие советники и консультанты.