— Давай! — Дин сгреб брата за запястье. — Бежим!

Под прикрытием лошадей они снова напялили маски и присоединились к группе, несущей гроб. Подсобив загрузить его в фургон, братья быстро залезли следом. Оставшиеся работники — четыре человека — собрались зайти за ними.

— Оставайтесь, — сказал Дин. — Мы с напарником сами справимся.

— Сами? — один из четверки снял маску и мазнул взглядом по болтающемуся у Дина на шее бейджу. — Кто приказал?

Не успел Дин ответить, как раздались крики и грохот: лошади ворвались на парковку, петляя между автомобилями, отчего суматоха разгорелась только больше. Лаборанты выскочили посмотреть, в чем дело, а Дин захлопнул дверь и крикнул водителю:

— Трогай! Куда мы сейчас?

— Дело переходит под федеральную юрисдикцию, — отозвались из-за руля. — Самолет ждет в аэропорту округа Малькольм. Вас только двое?

— Похоже на то, — согласился Сэм.

— А остальные где?

Дин посмотрел в окно, за которым всем миром пытались остановить бушующих лошадей.

— Коней окружают, — пожал плечами он. — Видно, всю грязную работенку нам оставили. Что делать будем?

Глава 17

Передвижная лаборатория выехала со стоянки и тяжело покатила за город. Дорога была ухабистая, за окном неспешно тянулись бесконечные зеленые холмы и голубое небо.

— Если демоны не пожалели времени разворотить снарядами все поле, — предположил Сэм, — значит, они не сомневались, что петля в гробу Бошама.

— Так давай проверим.

— Прямо сейчас? — с сомнением уточнил Сэм. — Уверен?

— Да без проблем. Если только найдешь мне отвертку.

— Нет, в смысле, ты действительно хочешь вскрыть гроб?

— Так мы затем и приехали, правда?

— Неизвестно, что может случиться.

Дин тяжело вздохнул:

— Ясно, что гроб не сдержит силу петли. Значит, ее надо достать и уничтожить.

— Давай я сначала Бобби позвоню, — Сэм позвонил, но попал на голосовую почту. — Не отвечает.

— Ну и ладно.

В задней части машины обнаружились стальные шкафчики и контейнеры с аккуратно разложенными внутри инструментами, химикатами и медицинскими приспособлениями. Дин выудил оттуда лопатку и, присев около гроба, поддел его крышку. В это время водитель заглянул в зеркало заднего вида и крикнул:

— Эй! Нам нельзя трогать улики!

— Все пучком, — отозвался Дин. — У нас письменное разрешение.

— От кого?

— Э, от полковника… Сандерса[66].

— Чего-чего?

Сэм метнул на брата испепеляющий взгляд «Какого хрена?», а Дин пожал плечами и изо всей силы налег на ручку лопатки. Что-то громко треснуло, низко заскрипели петли, и крышка подалась вверх.

— Ребята, вы же там не трогаете гроб, правда?

Не обращая внимания на шофера, Дин надавил сильнее. Сэм, присев рядом, схватился за крышку и, поднатужившись, потянул ее на себя.

— Боже, — отшатнулся Дин. — Да оттуда еще сильнее воняет! Такое возможно?

Младший Винчестер вздрогнул и зажал нос. Когда задние колеса подскочили на ухабе, вонь, кажется, только усилилась — не такая гнилостная, как из захоронения, но более насыщенная, затхлая и острая, словно от вяленого мяса полуторавековой давности. Сэм заглянул в гроб: сбившиеся на сторону и оттого выглядящие маленькими и перемешанными кости, одно ребро обвито старым ремнем с металлической пряжкой, ржавый револьвер давным-давно начал разваливаться.

— Ох, чувак, как это понимать? — Дин порылся в хрупких останках с видом ребенка, чей рождественский подарок оказался сломанным еще в упаковке, и отложил в сторону череп.

Раскрошенные кости да сбитые сапоги — вот и все, что осталось от Джубала Бошама, не считая потрепанных обрывков серой униформы и нескольких медных пуговиц, рассыпанных, как выпавшие зубы.

— Похоже, в «Киндер-сюрпризе» сюрприза не оказалось, — подытожил Дин. — А где же петля?

— Не здесь.

— Эй! — не терял надежды приструнить их водитель. — Эй!

— Тогда где она?

— Дин, я не знаю.

— Может, спросим у Джонни Реба[67]? — Дин снова схватил череп Бошама и развернул к себе, изображая Гамлета. — Привет, Джубал. Где петелька-то, приятель? — он оглянулся на Сэма. — Представляешь, неразговорчивый попался.

— Дин…

Но старший Винчестер больше на него не смотрел — он смотрел на тонкие струйки темного вещества, которые начали сочиться из пустых глазниц.

— Э, Дин?

Вещество поднялось в воздух, все еще вяло, будто пробудившись от долгого сна. В его глубинах что-то извивалось, что-то живое и — сообразил Сэм — пугающе разумное.

«Моа…»

Вещество медленно, даже с каким-то любопытством, кольцом обвилось вокруг его головы, напоминая при нынешних обстоятельствах ту самую петлю. Будто чернила растеклись по воде, только вместо воды был воздух. Пару секунд оно сохраняло форму вопросительного знака, потом начало сжиматься. Сэм ощутил пульсацию в висках, будто резко переменилось атмосферное давление, его повело, замутило, словно во время особо противного гриппа.

— Не смотри на нее, — приказал Дин.

— Не… что? — младший Винчестер выгнул бровь. — Как «В поисках утраченного ковчега»[68]?

— Черт возьми, Сэм…

— Хорошо-хорошо. Не смотрю.

— И без резких движений, — добавил Дин. — Наверное, она еще не очухалась. Слишком долго пробыла взаперти, — он следил глазами за движениями Моа. — Но скоро она сообразит, что ее потревожили, и пойдет вразнос. Я положу череп на место.

— Отличная идея.

Дин как можно аккуратнее вернул череп в гроб, и тварь начала втягиваться обратно в глазницы — будто, встав перед выбором атаковать незнакомца или остаться с трупом, с которым она провела последние сто шестьдесят лет, Моа выбрала наиболее привычный вариант. Во всяком случае, до поры до времени.

— Да что за?.. — рявкнул водитель и злобно развернулся к братьям. — Воняет, как черти что!

— Извиняйте, — Дин попытался говорить беззаботно, но получалось слабо. — Это все бобы виноваты.

— Вы не…

— Осторожно! — выкрикнул Сэм.

Водитель перевел взгляд на дорогу, но было уже поздно: до микроавтобуса, стоящего аккурат на двойной желтой полосе, осталось не больше шести метров. На скорости чуть меньше ста километров в час фургон врезался в бок микроавтобуса, сминая его своим полуторатонным весом. На секунду все поле зрения затянуло красным, потом чувства стали понемногу возвращаться. Сэм услышал звон бьющегося стекла, их с Дином швырнуло по ходу движения вместе со шкафчиками и канистрами, разбилась какая-то склянка, распространяя едкие пары формалина. Открытый гроб, заложник собственной тяжести, тоже сорвался с места, и его по инерции, словно не обошлось без невидимой катапульты, с силой вмазало прямо над передним сиденьем. Теперь треснуло и лобовое стекло. А потом водитель начал кричать. Смутно, словно сквозь густой туман, Сэм увидел, как черная субстанция обволокла голову шофера — она что-то делала с его лицом, а он дергался, молотил руками по воздуху и пытался освободиться. Вскоре крики стихли. В наступившей тишине Сэм различил влажные хлюпающие звуки и понял, что Моа осталась на месте, обернув собой голову человека. В памяти почему-то всплыла строчка из бессмертного стихотворения «Ночь перед Рождеством»[69]: «Обвил голову, словно венок…». Сзади посыпалось стекло, зазвенели инструменты, и Дин со стоном поднялся на ноги:

— Сэмми, ты как? В порядке?

— Ага, — Сэм покривил душой: плечо болело, по правому бедру будто кувалдой заехали, — но все же соскреб себя с пола. — Пойду проведаю водителя.

Пригнувшись и прихрамывая, он начал пробираться к переднему сиденью. На секунду его внимание приковало зрелище, открывшееся в разбитом окне: фургон спихнул микроавтобус с дороги и сбросил в канаву на обочине, там он теперь и лежал — полусплющенный, со струящимся из-под капота дымком и продавленным боком, хотя внутри, как Сэм заметил, никого не было. Кто-то просто оставил микроавтобус на двойной полосе и ушел. Гроб Бошама лежал прямо перед фургоном в середине дороги — он приземлился на бок, и большая часть останков высыпалась на асфальт. Черепа видно не было, хотя он бы явно нашелся неподалеку. Кости выглядели частью какой-то невероятно сложной настольной игры, результат которой наверняка определял грандиозные повороты судьбы всех участников. Наконец Сэм перевел взгляд на водительское сиденье и разглядел затылок шофера: тот сидел, чуть склонив голову влево, словно хотел посмотреть в боковое зеркало.