Придя в себя после устроенной ему американским президентом выволочки, то есть уняв охватившую его ярость, Алексей связался с Москвой, где сразу несколько структур по своим собственным каналам пытались выяснить, что же все-таки произошло в Турции.
– Мы уверены, что американцы действительно нашли на борту нашего транспортника именно то, о чем заявляют, – уверенно сообщил глава внешней разведки, на которую президент и возложил обязанность разобраться во всем. – Но как именно среди сугубо мирного груза оказалось оружие, мы не знаем.
Признаваться в своем неведении Игорю Семенову было нелегко, но все же это было лучше, чем озвучивать непроверенные предположения, отдающие явным бредом.
– Никто не давал добро на продажу иранцам ракет "Альфа" и торпед УГСТ, – заметил Швецов. – Без моего ведома никто, я уверен, не пошел бы на это. А если кто-то все же совершил такую сделку тайно, то его нужно найти и наказать. Эта провокация может нам дорого обойтись, Игорь Витальевич. Американцы рвут и мечут, угрожая нам всем, чем только можно, кроме, разве что, ядерного удара. Я даю вам стуки на выяснение всех обстоятельств, ровно стуки и ни секундой меньше.
В голосе президента прорезалась сталь. Таким тоном еще подполковник Швецов отдавал приказ о штурмовке позиций "духов" в Афганистане, когда пилоты осмеливались напомнить о сбитых там прежде штурмовиках и "вертушках". В прочем, тогда Алексея уважали не за умение отдавать приказы, а за готовность своим примером показывать, как должно исполнять их. И не раз бывало, что командир эскадрильи первым шел в атаку, чтобы у его подчиненных пропал страх перед беспощадными "Стингерами". Обычно это помогало.
– Кое-что, господин президент, мы уж выяснили, – поспешил реабилитироваться Семенов. – Военная контрразведка сообщила, что в Мурманск не прибыла партия как раз таких ракет и торпед, предназначавшихся для испытаний на Северном флоте. Их должны были доставить сперва в Москву, а оттуда уже военным самолетом на Кольский полуостров. На грузовом терминале аэропорта Шереметьево контейнеры с оружием были, но куда они исчезли оттуда, неизвестно. К сожалению, пока нем неизвестны серийные номера перехваченных американцами ракет, и утверждать, что вместо Мурманска их увезли в Исфахан рано, но я почти уверен, что это именно так. Серийные и заводские номера мы получим в самом скором времени, для этого используются и технические средства, и агентурные каналы, и тогда картина станет более ясной.
– Я понимаю, когда с гарнизонного склада пропадают патроны, – с сомнением произнес в ответ на это президент. – Еще куда ни шло, если какой-нибудь прапорщик толкнет местным бандитам пару "Калашниковы". Но крылатые ракеты, которых, кстати, в строевых частых до сих пор нет, это уже слишком! Выясните, что происходит, Игорь Витальевич. Кто-то пытается стравить нас с американцами, и они явно купились на эту уловку. Это нужно остановить, и сделать это следует как можно быстрее.
Следующим на очереди был контр-адмирал Пантелеев, человек, отвечавший за вооружении российского флота. Его Швецов смог найти как раз в Мурманске, куда Пантелеев прибыл для инспекции начавшего перевооружение на новые боевые машины полка ракетоносной авиации флота.
– Иранцам в наших ракетах нет никакой пользы, товарищ Верховный главнокомандующий, – убежденно заявил начальник управления вооружений флота. – Для того чтобы они могли применять со своих подлодок новые ракеты, нужна серьезная модернизация самих носителей. У них субмарины одной из ранних модификаций, система управления оружием на них не приспособлена для использования ракет "Альфа", и доработать ее могут только наши, отечественные специалисты, причем не в Иране, а на базах нашего флота. А без этих доработок, которые за пару дней не выполнит никто, все эти ракеты остаются простыми железками, и могут использоваться иранцами разве что в качестве балласта.
– Я так и предполагал, товарищ контр-адмирал, – согласился Швецов. – Никто не собирался использовать эти ракеты, как реальное оружие. Это было лишь средство для провокации, и с этой ролью ракеты наши справились превосходно. Но все равно благодарю вас, Лев Григорьевич. Вы развеяли последние сомнения, которые, признаюсь, терзают меня с той секунды, как я узнал о происходящем.
– Проблема в том, Алексей Игоревич, – добавил Пантелеев, – что американцы, как я понял, на такую деталь, как несовместимость оружия и системы управления им не обращают внимания. Иранские подлодки, как самые боеспособные силы их флота, всегда находятся под самым пристальным наблюдением американской военно-морской разведки, и это даже я, неспециалист во всех этих шпионских фокусах, понимаю очень хорошо. В Вашингтоне должны знать, что никакую модернизацию иранские "Варшавянки" не проходили, тем более в России, и все, что я вам сказал, американские эксперты понимают не хуже нас самих. Но кто-то явно пытается убедить высшее руководство страны в том, что все реально, что иранский флот способен применять перехваченные американцами в Турции ракеты. Я думаю, это интриги их разведок, политическая борьба какая-то, хотя, конечно, – хмыкнул контр-адмирал, – это, разумеется, не мое дело.
Будучи полностью согласен с Пантелеевым, президент даже не пытался подтвердить, что это действительно не входит в компетенцию начальника управления вооружений. Все указывало именно на такой вариант развития событий. Кто-то в Вашингтоне, а возможно, и здесь, в России, явно был недоволен наладившимися отношениями двух держав, и сейчас дела все, чтобы ввергнуть мир в новую холодную войну, устраивая одну провокацию за другой. Сначала бомбежка грузинской деревни, с которой, собственно, все и началось, теперь якобы предназначавшиеся иранцам ракеты. И кто мог бы сказать, что будет дальше, на что еще решатся неизвестные заговорщики, дабы достигнуть поставленных целей, пока тоже остающихся неясными для непосвященных, к коим относился и сам президент России.
А на западном берегу Атлантики тоже многие оказались озадачены происходящим, и не всем представленные факты казались бесспорными. В прочем, здесь эмоции все заметнее брали верх над логикой.
– Тупой проклятый русский, – зло бросил президент США, находившийся в Овальном кабинете своей резиденции в Вашингтоне. Здесь ему некого было стесняться, тем более, из трех человек, ставших свидетелями разговора с русским лидером, по меньшей мере, двое думали точно так же. – Уверен, он не станет выполнять наши требования. И, черт побери, реально мы не можем принудить к этому русских, если только не хотим войны. Это не Иран, говорить с ними с позиции силы пока еще рано.
Джозеф Мердок гневно сжал кулаки, сдерживаемый присутствием людей из своей администрации от иного проявления охвативших его чувств.
– Я думаю, нужно пока рассчитывать не на силу, а на возможность найти разумный компромисс, – задумчиво произнес глава Госдепартамента, сидевший напротив президента. Джозеф Мердок, которому нечего было скрывать от своих соратников, включил при разговоре громкую связь и, поскольку Швецов говорил на английском языке, все присутствующие отлично слышали каждое слово. – Сейчас мы должны поддержать наших союзников по ту сторону Атлантики, в условиях до сих пор не снятого арабами эмбарго это важнее, чем уличить русских в контрабанде оружия. Не знаю, своей ли волей действует Швецов, устраивая этот шантаж, или такой совет ему дал кто-то из ближайшего окружения, но все равно не помешает встретиться с русскими министрами и видными политическими лидерами, убедив их повлиять на своего президента. Русский премьер Самойлов производит впечатление человека острожного и осмотрительного, и, мне кажется, Швецов прислушается к нему. Просто нужно подобрать подходящие слова, чтобы глава русского правительства сам прислушался к нам.
Потирая подбородок, президент Мердок, вполуха слушавший Энтони Флипса, вспоминал недавнюю встречу с саудовским послом, которого глава США принял, едва успев добраться до своей резиденции из аэропорта. Чертов араб преподнес неожиданный сюрприз, и Джозеф до сих пор, несмотря на обилие не менее важных событий, не мог забыть тот короткий разговор.