8. Возобновление переговоров с Титом.

Прошла добрая часть дня, Тит почти потерял надежду видеть Филиппа, и лишь в сумерки³⁵ явился царь в сопровождении прежних своих спутников. Целый день пошел у него на размышления, как сам он говорил, над трудно выполнимыми требованиями; другие, впрочем, объясняли это желанием его отнять у ахеян и этолян возможность за недостатком времени предъявить свои обвинения, ибо накануне, удаляясь из собрания, он заметил намерение ахеян и этолян вступить с ним в укоризненные пререкания. Вот почему на сей раз, близко подойдя к берегу, он звал римского военачальника для личных переговоров о деле во избежание праздных словопрений с обеих сторон и с целью уладить разногласия. Много раз настойчиво повторял Филипп эту просьбу, и потому Тит спросил товарищей, как ему быть. Те советовали пойти к Филиппу и выслушать его. Тит взял с собою Аппия Клавдия, в то время³⁶ военного трибуна, а прочих пригласил отойти на небольшое расстояние от моря; Филиппу он предложил сойти на берег. Сопровождаемый Аполлодором и Демосфеном, Филипп сошел с корабля и на свидании довольно долго беседовал с Титом.

Условия мира Филиппа.

Трудно решить, что было высказано тогда одной и другой стороной³⁷, только Тит по удалении Филиппа сообщил товарищам предложения царя: этолянам возвратить Фарсал и Ларису, но не Фивы, родосцам очистить Перею, но оставить за собою Иас и Баргилии, ахейцам отдать Коринф и город аргивян, римлянам обещал передать иллирийские местности и возвратить всех пленных, а Атталу выдать корабли и всех людей, взятых в плен в морских битвах, какие еще остались в живых.

9. Таким исходом переговоров все были недовольны и стали требовать, чтобы Филипп прежде всего исполнил общее требование и вывел войска свои из Эллады отовсюду, без этого, говорили они, напрасны и недействительны будут подробности соглашения. Филипп замечал возбуждение в среде представителей³⁸ и из боязни подвергнуться обвинениям просил Тита отложить собрание на другой день, тем более что и час был уже поздний, обещая, что он или склонит противников на свою сторону, или примет их требования. Тит согласился на это и, условившись опять сойтись на берегу у Фрония³⁹, они расстались; на другой день все в ранний час были в условленном месте. Обменявшись немногими словами, Филипп обратился ко всем присутствующим, наипаче к Титу, с просьбою не прерывать переговоров, ибо относительно большинства предметов соглашение уже достигнуто, если удастся порешить самим все разногласия, в случае же неудачи он обещал отправить посольство к сенату с тем, чтобы или убедить его в справедливости своих предложений, или самому уступить требованиям сената. В ответ на это все союзники, отвергая предложение Филиппа, высказались за продолжение войны, только римский военачальник сказал, что, хотя Филипп, как ему хорошо известно, ни за что не исполнит ни одного из требований, но испрашиваемая им милость ничуть не нарушает их собственных выгод, посему объявил, что желание царя может быть удовлетворено.

Тит принимает предложение Филиппа перенести решение дела в сенат.

К тому же ни одно из обсуждаемых здесь условий, продолжал Тит, не может быть принято без сената, а наступающая пора года**⁴⁰ весьма удобна для того, чтобы ознакомиться с настроением сенаторов⁴¹. Наконец, по случаю зимы войска вынуждены будут к бездействию, посему не только не вредно, скорее выгодно для всех, чтобы это время пошло на донесение сенату о текущих событиях. 10. Скоро все согласились с этим мнением, так как видели, что Тит ничего не имеет против перенесения дела в сенат. Поэтому постановлено было предоставить Филиппу отправить в Рим послов, но и самим отправить свои отдельные посольства для переговоров с сенатом и занесения жалоб на Филиппа.

Дипломатические мероприятия Тита против Филиппа. Послы Тита в Риме.

Когда переговоры пошли успешно, сообразно с желанием и первоначальными расчетами, Тит приступил к дальнейшему выполнению предприятия, для чего старательно оградил себя от всякой опасности и никаких выгод не оставил на стороне Филиппа. Так, дав Филиппу двухмесячное перемирие, он обязал его в течение этого времени отправить посольство в Рим и приказал вывести неотложно гарнизоны из Фокиды и Локриды. Со всею заботливостью принимал он меры и относительно собственных союзников, дабы ни под каким видом македоняне за это время не учинили обиды никому из них. Когда условия с Филиппом были написаны, Тит один уже шел к намеченной цели. Он немедленно отправил в Рим Аминандра, коего знал за человека уступчивого, способного легко поддаться внушениям тамошних друзей его, Тита, чего бы те от него ни пожелали, а царское звание Аминандра должно было сообщить посольству блеск и занимательность. Вслед за Аминандром он отправил в Рим своих собственных послов, Квинта Фабия, племянника⁴² своей жены, и Квинта Фульвия, с ними вместе Аппия Клавдия, по прозванию Нерона. От этолян послами были Александр исеец, Демокрит калидонец, Дикеарх трихониец, Полемарх арсиноец, Ламий амбракиот, акарнан Никомах из числа фурийских⁴³ изгнанников, живших в Амбракии, фереец Теодот, фессалийский изгнанник, поселившийся в Страте, от ахеян Ксенофонт эгиец, от царя Аттала один только Александр, а от афинского народа Кефисодор с товарищами.

11. Речи послов в сенате.

Все они явились в Рим прежде, чем сенат постановил решение относительно избранных на этот год консулов, обоих ли их отправить в Галатию, или одного послать против Филиппа. Когда друзья Тита⁴⁴ убедились в том, что оба консула ввиду угрожающей от кельтов опасности останутся в Италии, в сенат вошли все послы с решительными обвинениями против Филиппа. В своих жалобах они вообще повторяли то, что раньше говорили самому царю; но особенное старание все прилагали к тому, чтобы убедить сенат, что, пока Халкида, Коринф и Деметриада остаются во власти македонского царя, эллины не могут и мечтать о свободе. Высказанная Филиппом мысль совершенно верна, говорили послы, а Филипп сам вполне правильно назвал поименованные выше местности цепями Эллады⁴⁵. Ибо пелопоннесцам нельзя вздохнуть свободно, пока царский гарнизон сидит в Коринфе; локры, беотяне, фокидяне не могут быть покойны, когда Филипп владеет Халкидой и всей Эвбеей; наконец, ни фессалийцы, ни магнеты не могут наслаждаться свободой⁴⁶ до тех пор, пока Филипп и македоняне держат в своих руках Деметриаду. Поэтому, если Филипп отказывается от прочих местностей, то делает это только ради видимости, чтобы выйти из теперешнего положения, ибо, доколе названные выше местности остаются в его власти, он без труда снова подчинит себе эллинов в первый же день, как этого пожелает. Вот почему они просили сенат или заставить Филиппа очистить эти города, или не прекращать начатой войны и продолжать ее до конца, тем более что труднейшая часть войны позади, ибо македоняне дважды уже разбиты в сражении⁴⁷ и средства их на суше почти окончательно истощены. Речь свою послы заключили увещанием и эллинов не обманывать в надеждах их на свободу, и себя не лишать лучшей славы⁴⁸. Так или почти так говорили послы эллинов; что же касается послов от Филиппа, то они приготовились было говорить очень долго, но были остановлены тут же в самом начале вопросом, отрекаются ли они от Халкиды, Коринфа и Деметриады, и когда те ответили, что не уполномочены на это, подверглись укоризнам и затем отказались продолжать речь.

12⁴⁹. Решение сената продолжать войну с Филиппом. Характеристика Тита.

Сенат послал обоих консулов, как сказано выше, в Галатию, а войну с Филиппом решил продолжать, возложив ведение дел Эллады на Тита. Вскоре известие о таком решении, отвечавшем желанию Тита, получено было в Элладе. Удачами своими Тит обязан был в некоторой мере случаю, но главным образом собственному умелому ведению всякого предприятия. Действительно, это был один из проницательнейших римлян, обнаруживший несравненную предусмотрительность и ловкость не только в государственных делах, но и в личных отношениях. При всем том Тит был еще очень молод, — он имел тогда не более тридцати лет, — был первый из римлян, во главе войска переправившийся в Элладу (Сокращение).