В июне 1906 года Петергоф был объявлен на военном положении, но, несмотря на это, в Нижнем парке у Римских фонтанов эсеровскими террористами был убит генерал-майор С. В. Козлов. Группа боевиков во главе с Е. К. Григорович, невесткой подполковника царской армии, приняла Козлова за Д. Ф. Трепова. А 13 августа на платформе вокзала Новый Петергоф эсеровская террористка Зинаида Коноплянникова в упор расстреляла генерал-майора Г. А. Мина, командира Семеновского полка, усмирявшего Декабрьское восстание 1905 года в Москве.
Царь был в панике. Он писал Столыпину, что считает «…свое невольное заключение в Александрии не только обидным, не просто позорным», а «вящим скандалом перед всем миром». Тем не менее благодаря всем вышеописанным мерам безопасность императора и его семьи была обеспечена.
С точки зрения охраны, обеспечение безопасности объекта при его выездах за пределы резиденций является наиболее сложным мероприятием. О системе охраны железнодорожных путей мы говорили выше. Самые регулярные поездки царь совершал между столицей и Петергофом. За несколько минут до отбытия царского поезда дворцовый комендант появлялся в так называемом царском павильоне вокзала, встречал Николая II и отдавал команду поезду трогаться. В Петербурге царя встречал с рапортом градоначальник, царь с дворцовым комендантом садился в авто и уезжал. Следом за царем в автомобиле следовал дежурный флигель-адъютант. Шофером Николая II долгое время был главный механик придворного гаража Адольф Кегресс.
Таким образом, личная охрана царя при подобных выездах была сведена до минимума, но зато на всем пути его движения от вокзала по улицам Петербурга выстраивался наряд городской полиции, надевавший по этому случаю белые перчатки. Худшей демаскировки трудно было придумать.
Любовь к автомобилям царю привил князь В.Н.Орлов (1868–1927), флигель-адъютант и начальник канцелярии Главной квартиры императорского двора, ведавший вопросами свиты и конвоя. Князь был одним из первых автомобилистов в России, в 1905 году он пригласил царя в пробную автопоездку и «зажег» интерес царя к новому способу передвижения. После этого по распоряжению Николая II двор обзавелся несколькими автомобилями, а позже у царя образовался один из самых крупных автопарков в Европе (достаточно сказать, что только в Ялте, в гараже Ливадийского дворца стояли 25 автомашин различных иномарок). Скоро Орлов впал в немилость — он слишком нелестно выразился в отношении фрейлины А. А. Вырубовой и «старца» Григория (Распутина), и царь стал привлекать в качестве шофера Кегресса.
При путешествиях на яхте «Штандарт» за безопасность царя и его семьи отвечал уже не дворцовый комендант, а флаг-капитан его величества — он же адъютант царя по военно-морской части. Во время пребывания В. А. Дедюлина на посту дворцового коменданта флаг-офицером и капитаном «Штандарта» был контр-адмирал Ломен, а после него — генерал-адъютант и адмирал К. Д. Нилов. Адмирал, любитель выпивки и «соленых» шуток, записной «кальянщик», был до конца предан Николаю II и после отречения, вопреки многочисленной свите царя, покинул ставку в Могилеве лишь после его прямого приказания. Во время посадки «Штандарта» на мель К. Д. Нилов, считая себя виноватым в аварии, едва не покончил с собой, и лишь вмешательство Николая, отобравшего у него револьвер, спасло адмиралу жизнь. Простой и грубый человек меньше, нежели утонченный и циничный аристократ, подвержен интригам и измене. После К. Д. Нилова, до 1912 года, капитаном «Штандарта» был контр-адмирал И. И. Чагин, по слухам, покончивший жизнь самоубийством из-за причастности своей любовницы к деятельности эсеро-террористической группы. Самым близким человеком к царской семье — после Вырубовой и Распутина — оказался, однако, капитан 1-го ранга Н. П. Саблин, офицер «Штандарта». Впоследствии выяснилось, что Саблин был ловким и умным карьеристом, предавшим царя сразу после его отречения от престола.
Минимум дважды в год царская семья совершала путешествия по железной дороге в Севастополь, где она пересаживалась на «Штандарт» и через четыре часа высаживалась на набережной Ялты, откуда в открытых колясках и автомобилях добиралась до Ливадийского дворца. Время прохождения царского поезда держалось, естественно, в строгом секрете и до ближайшего окружения доводилось за несколько часов до отправления. Охрану внутри поезда осуществляла Дворцовая полиция, и во время следования поезда в пути полковник Б. А. Герарди становился его комендантом. Как императоры-предшественники, Николай II для своих путешествий располагал двумя одинаковыми во всех отношениях литерными поездами, один из которых, свитский, был маскировочным и шел, смотря по обстоятельствам, то с опережением основного, то сзади.
В первом вагоне царского поезда находились конвой и прислуга. При каждой остановке часовые конвоя выбегали на платформу и занимали место у вагонов с царской семьей. Во втором вагоне размещалась передвижная кухня с двумя метрдотелями. Третий вагон представлял собой отделанную под красное дерево столовую на 16 кувертов, четвертый — спальню для царя и царицы (с кабинетом, ванной и гостиной); пятый вагон предназначался детям и фрейлинам, шестой, разделенный на девять купе, — свите. Седьмой вагон был багажным, в восьмом ехали инспектор высочайших поездов, комендант поезда, прислуга свиты, доктор и аптека. Был задействован в этих поездках и второй поезд — так называемый свитский, в котором ехали многочисленные чиновники различных министерств и учреждений, командированные на время отдыха царя в Ливадию. Кроме того, были поезда, перевозившие конвой, сводный полк, Дворцовую полицию и охранную агентуру с собаками. Одним словом, демаскирующих передвижение царя по стране признаков было столько, что опытному глазу их трудно было не заметить.
В Ливадии начинались будни — отдых для царя и его семейства и постоянные хлопоты для дворцового коменданта и его команды. Вокруг дворца были расставлены посты Дворцовой полиции, и при каждом проходе мимо них охраняемых особ они должны были немедленно докладывать об этом коменданту, указывая, кто из их величеств прошел и с кем, когда и в каком направлении. Особое беспокойство охранникам доставляли конные прогулки Николая II, любившего выезжать верхом за пределы Ливадии и прогуливаться по крутым горным склонам и тропам. Обычно его сопровождали лица из свиты и ближайшего окружения, а также, естественно, дворцовый комендант и дежурный флигель-адъютант. Естественно, дворцовый комендант не мог не разместить на маршруте скрытые посты Дворцовой полиции, что, разумеется, мало нравилось Николаю II.
Царю доставляло особое удовольствие менять по ходу движения маршрут и ставить охрану — «ботаников» и «любителей природы», как он их называл, — в неловкое положение, охранники, столкнувшись с кавалькадой, делали вид, что высочайшая особа их нисколько не интересует, и обращали свой взор на окружавшую их природу. Б. А. Герарди тщательно инструктировал своих людей по возможности не попадаться на глаза императору, но отлично понимал, что обеспечивать безопасность царя и быть при этом невидимым практически невозможно.
По воспоминаниям А. А. Мосолова, царь был крепкого телосложения и необычайно выносливым ходоком. Во время обсуждения в военном министерстве вопроса о введении нового боевого снаряжения для пехоты он решил сам проверить его пригодность на марше в 40 верст, поставив об этом в известность только Фредерикса и Дедюлина. Надев поутру на себя комплект обмундирования, прихватив хлеб и воду, взвалив на спину ранец с полной выкладкой, с ружьем на плече, он совершенно один прошел 20 верст, вернулся к заходу солнца другой дорогой и… был за — держан бдительным «гуляльщиком» на подступах ко дворцу. Недоразумение не сразу, но разрешилось, и царя пропустили обратно во дворец. Снаряжение было признано пригодным, и царь впоследствии утвердил его.
«Ох, рано встает охрана!»
Служба в царской охране во все времена была нелегким делом, особенно для нижних чинов, и была значительно тяжелее, беспокойнее и опаснее обычной жандармской службы. Например, дежурства описанной выше охранной стражи осуществлялись круглосуточно при любых климатических условиях, без престольных праздников и выходных. Неудивительно, что спустя пять лет после ее создания несколько стражников были уволены из нее по состоянию здоровья. Самыми типичными недугами, которые они «зарабатывали» на охране «драгоценнейшей жизни Его Императорского Величества и членов августейшей фамилии», были простудные заболевания, ревматизм, туберкулез и нервные расстройства.