— Как ты здесь углядел руну Чие? Я ничего не вижу…
Волшебник с неподдельным восхищением смотрел на колдунку:
— Так ты можешь это прочесть? — Внезапно охрипшим голосом спросил он.
— Конечно, могу, — отмахнулась девушка. — Только всё равно тут белиберда какая-то… Набор слогов. Может, какое древнее заклинание? Чтобы переписать, придётся попотеть с часик.
Торой жадно всмотрелся в начертанные закорючки. И снова голова слегка закружилась, а на бумаге начала проступать выпуклая, объёмная руна… Нет, не Чие, другая, незнакомая, но очень, очень похожая на Чие!
— Я читала тут одну лживую книжонку, — стала объяснять ведьма магу, помахивая рукой в такт своим словам, — автор которой утверждает, будто у ведьм нет буквенных названий рун, и приводит в доказательство руну Тайн. Так вот, эта руна в Третьем Порядке рун пишется в зеркальном отражении, да ещё и вверх ногами, и тогда она действительно похожа на вашу магическую руну Чие, ну…
Девушка начертала в воздухе пальцем руну (точь-в-точь такую, какую и видел Торой) и закончила, удовлетворённо кивнув собственным мыслям:
— Ну, за исключением одной верхней перекладины. Вот этой, — худенький пальчик обозначил коварную перекладину на воображаемой воздушной руне, а Люция тем временем продолжила:
— И вот я подумала, раз уж ты сказал, что увидел Чие, вдруг на самом деле это вовсе не Чие, а Чи'ен (она и вправду является неким прообразом Чие). Я ещё подумала, зачем было Рогону рисовать для тебя руну Безмолвия…
— Люция, — оборвал поток её красноречия нетерпеливый слушатель, — говори толком, эта твоя Чи'ен, что она означает?
Ведьма обиженно надула губы, но всё-таки ответила:
— Мы называем её руной Посредника или руной Свидания. Ну, я и подумала, что это больше подходит, и ты попросту ошибся…
Торой замер, глядя в пустоту. Ну, конечно! При чём здесь безмолвие! А вот посредник — это вполне понятно, значит, Рогон нашёл способ увидеться ещё раз. Иначе к чему здесь руна Свидания? Да и говорил же великий маг о том, что постарается выяснить, про какое зеркало рассказал ему Торой. А зачем бы ему это выяснять, если не представится возможности поделиться своими соображениями? Стоп. Но зачем тогда ведьмачьи руны? Почему не волшебные? Рогон, как известно был не только магом, он прекрасно разбирался и в чернокнижии, и в некромантии… Ах, ну да, у чернокнижников и некромантов нет своих рун, они пользуются искажёнными волшебными, а у ведьм… У ведьм есть некое Тайное Знание и своя письменность. Ну, конечно, Рогон, решивший, будто Торой сильнее и умнее, чем есть на самом деле, и допустить не мог, что он не владеет подобными руническими письменами!
Маг лихорадочно зашуршал листом и буквально впился в него глазами.
— Люция, надеюсь, острота твоего ума нас спасёт, — сказал волшебник. — Если это действительно руна Посредника, значит, я каким-то образом смогу встретиться с Рогоном ещё раз. А раз я смогу встретиться с ним ещё раз, значит, у нас всё-таки есть мизерный шанс превратиться из дичи в охотников.
Ведьма недоумённо уставилась на волшебника, не понимая, как ничтожный лист бумаги может обеспечить встречу с чародеем, который давно уже почил и вообще всячески исчез из мира живых.
— Я думаю, — продолжил тем временем Торой, поедая глазами проступающую руну, — что, если ты прочитаешь заклятие, а я должным образом сосредоточусь…
— Сколько времени это займёт? — Поспешила спросить колдунья. — Вдруг ты после этой «встречи» снова превратишься в живой труп? И что мне тогда делать с двумя мальчишками, один из которых слабоумный, а другой едва оправился после смерти родителей? Или прикажешь мне отбиваться от ведьмы Кошенькой?
Маг виновато повесил голову, но потом снова упрямо встрепенулся:
— Ты права, мы оба не знаем, что случится и как долго продлится колдовство (если таковое вообще будет), но, пойми, другого шанса нет. Мы должны рискнуть.
И снова девчонка замолчала, кусая губы. Торой с замиранием сердца ждал её решения, как-никак, а он и впрямь не мог бросить своих спутников на произвол судьбы.
— А может, ты снова перенесёшь нас куда-нибудь в укромное местечко, куда эта жуткая ведьма не сможет сунуться? Ну, это на тот случай, если ты вдруг занедужишь? — осторожно поинтересовалась колдунка.
Ответом ей было унылое покачивание головы:
— Я не знаю такого местечка, Люция. Да и в свите ведьмы, наверняка полным-полно и некромантов, и чернокнижников, и ведьмаков, каждый из которых знает массу способов отыскивать беглецов… Встреча с Рогоном — единственный шанс хоть что-то выяснить и спастись.
— Ладно. — Сдалась ведьма. — Но, если я увижу, что ты начинаешь слабеть, я безо всякого сожаления разорву это твоё «безобидное, наспех написанное заклинание». Уж поверь, средства имеются.
Торой усмехнулся. В чём-чём, а в упрямстве Люции он ничуть не сомневался.
— Надеюсь, не придётся. И, кроме того, это навряд ли займёт больше нескольких минут. Как-никак не обряд Зара…
Упрямая Люция всё же настояла на некоторой отсрочке визита к Рогону. В первую очередь она заставила Тороя и мальчишек вернуться в комнаты, где все четверо обосновались. При этом ведьма наотрез отказалась следовать обратно в покои «этими хлипкими мостиками» (так она назвала изогнутые воздушные тротуары Гелинвира), как ни пытался Торой объяснить, что «эти хлипкие мостики» стоят уже не одну сотню лет, девушка и слушать ничего не хотела.
— Путь в библиотеку я ещё смогла пережить, но обратно — увольте. — Отрезала колдунья. — Тем более по мостикам, которым чуть не тыща лет.
Торой вспомнил, что девчонка и впрямь всю дорогу (в отличие от любопытного Илана и свыкшегося с архитектурой крепости Элукса) тряслась и чуть что — изо всех сил хваталась за его руку. Собственно, круто изогнутые воздушные мостовые Гелинвира с низенькими — по колено — бортиками и впрямь человеку непривычному казались ненадёжными. Да и ко всему прочему, поднимались тротуары порой в такую высь, что всякому, у кого нервы были послабее, становилось не по себе. А Люция, как назло, боялась высоты, и именно поэтому то и дело одёргивала Илана, требовала от всех идти строго по середине тротуара (достаточно, кстати, широкого) и при малейшем порыве ветра норовила вцепиться в Тороя, поскольку боялась оскользнуться на мокрых камнях. Короче говоря, она паниковала, злилась и портила всё веселье.
В общем, вспомнив подробности утреннего перехода, маг уступил — обратно все четверо возвращались привычными наземными мостовыми. Илан всё допытывался, куда, мол, подевались волшебники? И Элукс, впервые за утро раскрыв рот, сказал равнодушно: «Все ушли». Ответ этот оказался настолько исчерпывающим и неожиданным, что взрослым даже не пришлось ничего добавлять — Илан пожал плечами и больше к данной теме не возвращался.
Последующие полтора часа после обеда были сплошной суетой и занудством одновременно. Илан засыпал Тороя всевозможными вопросами, на которые маг отвечал, едва сдерживаясь от раздражения, Элукс по-прежнему молча скрипел карандашами по бумаге, а Люция — сосредоточенная и серьёзная прилежно переводила рогоновские руны.
Волшебнику не терпелось уже узреть плоды её труда, однако девушка кропотливо и неспешно выписывала красивым старомодным почерком непонятные слоги и не сочетаемые буквы. Пару раз, когда чародей пытался нетерпеливо заглянуть колдунке через плечо, она прикрывала ладошкой то, что уже было написано, и злобно шипела:
— Ты меня отвлекаешь! Займись чем-нибудь полезным и не мельтеши.
Пришлось Торою смириться и развлекать Илана беседой, между тем выдержки с каждой минутой (да что там — минутой! — с каждой секундой) становилось всё меньше. Но вот — о чудо! — Люция отложила в сторону пёрышко, с изрядно обкусанным кончиком, и важно провозгласила:
— Готово…
Маг, словно ужаленный, подлетел к ведьме, выхватил из её рук лист с необсохшими ещё чернилами и пробежался по нему глазами. Постигшее волшебника разочарование невозможно было передать словами.