– Как с чего, дядечка Колечка? – прижала к груди руки Машаня. – Ведь будет к тому времени построено государство справедливости и добра! Весь мир встанет под эти знамёна, разве нет?

Заметив, что взрослые отчего-то потупили глаза, Машаня растерялась.

– Разве я что-то не то сказала?

Её смятение передалось остальным ребятам. Их глаза требовали от взрослых ответа.

Первой не выдержала Ольга.

– Ёшкин каравай! Не к столу будет сказано. Ну чего ты, Мишка, язык-то проглотил? – Потом обратилась к Машане: – Всё ты, дочка, верно сказала. Если по мечте – то верно!

– А если по жизни, – собрался, наконец, с мыслями и перехватил слово Жехорский, – то всё может сложиться несколько иначе…

– Как это? – нахмурил брови Пётр Ежов.

– Ну, например, может оказаться, что ваши родители не совсем те, за кого себя выдают…

От этих слов, сказанных на полном серьёзе, у Риты округлились глаза, да и остальные ребята пришли в явное смятение.

– Ну, ты, Макарыч, куда-то не туда заехал! – покачал головой Абрамов-старший. – Ребята, спокуха! Не враги мы и не шпионы. Просто мы когда-то попали сюда из другого времени.

Бодрости это сообщение ребятам не прибавило, а Кирилл так и впился в отца глазами. Берсенев лишь отрицательно покачал головой, и юноша облегчённо выдохнул.

Ольга меж тем горестно вздохнула:

– Всё это правда, ребятки. Так уж получилось, и ничего с этим не поделаешь. Вы давайте-ка успокаивайтесь. Ешьте пирожные, запивайте чаем и слушайте дядю Мишу. Он сейчас соберётся с мыслями и всё вам разъяснит!

Начало рассказа, как и предисловие, получилось немного путанным, но потом Михаил и в самом деле собрался, и дело пошло на лад. По мере того, как он говорил, испуг у ребят стал проходить, на лицах появилась заинтересованность. Потом с их стороны посыпались уточняющие вопросы, и дело окончательно наладилось. Закончил Жехорский словами:

– А затем на свет стали появляться вы, и пошла общая – наша с вами – история!

– Как думаете, поверили? – Жехорский адресовал вопрос трём своим друзьям с огромными звёздами на погонах.

– На сто процентов точно нет! – уверенно ответил Абрамов.

– Разве что Ритка, – улыбнулся Ежов, и поспешил пояснить: – Она ведь ещё несмышлёныш, в любую сказку поверит.

– А мне показалось, Машаня тоже поверила, – вставил слово Берсенев. – И скорее не умом, сердцем. – Поймав благодарный взгляд Жехорского, слегка смутился и поспешил продолжить: – А вот мой Кирька если и поверил, то процентов на восемьдесят, не больше!

– А курсанты и того меньше, – подхватил Абрамов. – Да и не может быть иначе, чтобы будущие командиры сразу поверили в подобную лабуду!

– А мы с вами на большее рассчитывали? – спросил Жехорский, и сам же ответил: – Нет! Значит, будем считать, что введение птенцов в курс дела прошло успешно. До стопроцентного результата будем доводить с любовью и не спеша.

Абрамов посмотрел на него чуть насмешливо.

– А я смотрю, ты не утратил способности толкать очевидное с видом первооткрывателя?

Жехорский пожал плечами:

– Талант ведь не пропьёшь…

– Особенно если ты и не сильно пьющий, – добавил Ежов.

Берсенев слушал эту дружескую перепалку, и понимал, что эти трое никогда не станут для него абсолютно своими. При всём к ним любви и уважении, он всегда будет чувствовать дистанцию длиною в сто лет.

– Ну, пошли, что ли? – сказал Абрамов. – За окном смеркается, значит, пришла пора начать вечер вопросов и ответов, аудитория, думаю, заждалась. Кончай перекур!

На кухне Наташа и Ольга судачили, понятно, о том же.

– Ой, не знаю, – качала головой Наташа. – Я до того была не согласна и сейчас не уверена: надо ли было выливать на ребятишек ушат вашей информации? Вон они, бедненькие, сбились в кучу в гостиной, и разговаривать-то громко боятся, шепчутся всё.

– Да не преувеличивай ты! – чуть раздражённо возражала Ольга. – Чего им бояться? Но и орать повода тоже нет, вот и разговаривают обычным тоном, а не шепчутся вовсе.

– Ну, ну, – усмехнулась Наташа. – Может я, конечно, и дура, как ты думаешь…

– Да ничего я такого про тебя не думаю! – запротестовала Ольга.

– Думаешь, думаешь, – стояла на своём Наташа. – Скажу больше, может, ты в этом и права. Я ведь простая баба – это ты у нас генерал! – и мозги у меня куриные, пусть так! Но только этой ночью спать Ершу на диване, помяни моё слово!

– Чё ж так сурово-то? – с неодобрением спросила Ольга.

– Сурово? – не поняла Наташа. Потом до неё дошло, и она звонко рассмеялась. – Да нет. Ты думаешь, я его от своего тела отлучу? Какая ерунда! Я, чтоб ты знала, до этого дела вполне охоча. Но только прибежит ночью Ритка, и в постель заберётся шептаться, какие уж тут печки-лавочки?

– Ладно, ваши дела! – махнула рукой Ольга. – Но ты ведь понимаешь, что разговор сегодняшний был неизбежен. Парни наши уже курсанты, пора им правду про родителей узнать!

– Так и надо было курсантам по ушам вашей правдой елозить! – вскипела Наташа. – А дочек можно было и пожалеть. А уж Кирилла вы совсем зря приплели!

– Об этом попросил его отец, – сухо пояснила Ольга, – твой, кстати, брат родной.

Наташа хотела что-то возразить, потом передумала, подошла к Ольге, подсела, обняла за плечи.

– Дуры мы с тобой обе, как есть, дуры! Дело-то уже сделано, а мы собачимся. Знаешь что, подруга? Давай-ка тяпнем наливочки, пока вечерний раут не объявили?

– А давай! – улыбнулась Ольга. – Тяпнем и споём что-нибудь душевное!

– А это не перебор? – усомнилась Наташа.

– А мы вполголоса…

Молодое поколение делилось впечатлениями от услышанного.

– Ой, – пищала Рита, – я теперь в верхнюю комнату заходить побоюсь.

– Так тебя, пискля, в отцовский кабинет и так-то не сильно приглашали, – резонно заметил Пётр.

– Но я всегда так любила там бывать, – вздохнула Рита. – А теперь мне будет страшно даже по лестнице подниматься… И папа…

– Что папа? – спросил Александр.

– Не знаю… Мальчики, мне кажется, я его тоже буду бояться…

– Нашим отцом надо гордиться! – наставительно произнёс Николай.

– А я и горжусь, – снова вздохнула Рита. – Но бояться всё равно буду. Я его и раньше немного побаивалась, а теперь…

– Это ты из-за того что он попаданец? – уточнил Кирилл.

Рита кивнула, а Анна-Мария зябко передёрнула плечами.

– Слово-то какое неприятное: «попаданец»…

– А по мне так ничего, – храбро сказал Пётр. – Тем более что они сами так себя назвали. Хотя, – он хитро посмотрел на девочку, – я тебя понимаю. Попаданка звучит очень некрасиво.

– Ты за словами-то следи, – с нажимом произнёс Глеб.

Пётр стушевался:

– Извини, не подумал…

– Так думай в другой раз, – воспользовался случаем и отвесил брату лёгкий подзатыльник Александр.

Пётр стерпел, только глазами зыркнул.

Кирилл воспользовался образовавшейся паузой и продолжил:

– А ты, Ритуль, когда будешь отца бояться, думай не о том, что он ОТТУДА, а о том, что ты тоже наполовину ОТТУДА.

Все уставились на Кирилла.

– А ведь Кира прав, ребята! – воскликнул Глеб, – мы все тут наполовину попаданцы.

– Ну, ты то, положим, больше чем наполовину, – заметил Пётр.

– Меня прошу к этому не причислять, – заявил Кирилл, но его не слушали. Осознание этой, казалось бы, простой истины, подействовало на ребят как антидепрессант. Их заметно отпустило, и даже на Ритином лице появилась робкая улыбка.

– Не дрейф, ребя! – воскликнул Глеб. – Прорвёмся! Вот только… – он нарочито подчёркнуто посмотрел на Кирилла, – что с чужаком делать будем?

– Кончать жалко, – как бы рассуждая, произнёс Николай, – брат, какой-никакой. Может, ограничимся тем, что клятву с него возьмём?

– Кровью! – добавил Пётр.

– Ненормальные! – воскликнула Анна-Мария, обнимая испугавшуюся начавшихся разборок Риту. – Не бойся, они ведь шутят. Дураки!