25 ноября 1741 года в Петербурге произошел очередной дворцовый переворот, решительно повлиявший на дальнейшую судьбу автора «Записок». Вступившая на престол дочь Петра Великого Елизавета Петровна расценивала арест Бирона как противоправную акцию, поэтому подполковник Манштейн был лишен своего полка и поместий. Кроме того, он приобрел опасного врага в лице вице-канцлера А.П. Бестужева-Рюмина, в прошлом активного сторонника Бирона. В последующий недолгий период Манштейну удавалось продолжать служебную карьеру в России: он получил другой полк, расположенный в Лифляндии, участвовал в 1743 году в походе на галерах к берегам Швеции. Но в том же году на него начались открытые гонения.
Манштейн был арестован по ложному доносу, отдан под военный суд. Тогда он с трудом оправдался, несмотря на отсутствие доказательств его вины. После этих неприятностей он дважды просил об отставке, но получил отказ и вынужден был осенью 1744 года уехать в Германию, якобы воспользовавшись отпуском.
Из Берлина он вновь неоднократно письменно требовал увольнения с русской службы, но из-за происков врагов не добился результата. В 1756 года в Петербурге его заочно предали военному суду, объявили дезертиром и приговорили к смертной казни через повешение. Теперь дорога в Россию была закрыта для храбреца Манштейна навсегда.
Заметим, что бывший российский подполковник к тому времени уже служил в прусской армии. Фридрих II очень ценил его как военного специалиста, поручал ему ответственные задания, назначил своим адъютантом. В окружении короля Манштейн являлся своего рода экспертом по делам России. В 1754 году ему торжественно был пожалован чин генерал-майора.
С начала Семилетней войны (это крупный военный конфликт XVIII века, война шла как в Европе, так и в Северной Америке, в странах Карибского бассейна, Индии, на Филиппинах, в ней приняли участие все европейские великие державы того времени) в сентябре 1756 года Манштейн участвовал в военных действиях на территории Богемии. Будучи ранен в руку в одном из сражений, он был в июле 1757 года отправлен Фридрихом II на излечение в Дрезден. По дороге на этот небольшой прусский отряд напали две тысячи австрийцев. Как и всегда, отличавшийся удалью генерал Манштейн бросился в самый огонь и трагически погиб в неравном бою...
К его заслугам по праву относились честь и храбрость, порядочность и верность долгу. В его короткой и яркой биографии как бы отразились события всего восемнадцатого века.
«Записки о России» были окончены примерно за четыре года до героической гибели их автора. Намного сложнее ответить на вопрос, когда мемуары были начаты. Существуют свидетельства о том, что автор работал над ними в конце 1740-х годов, живя длительное время в Потсдаме. Но, по всей видимости, книга иностранца-рассказчика была начата еще в России. Хронологическая точность автора и большая степень подробности описания событий позволяют предположить, что Манштейн делал заметки и составлял наброски фрагментов «Записок» по свежим следам увиденного им. Проще говоря, он вел личные дневниковые записи.
Отметим также, что тщательность в подборе фактического материала, особенно по военной истории, была достигнута благодаря использованию других источников — прежде всего реляций и журналов российской армии, публиковавшихся на русском и немецком языках. Исследователи «Записок о России» путем сравнения текстов доказали, что часть сочинения Манштейна представляет собой компиляцию сведений из официальных документов российского военного ведомства. Наименее самостоятелен автор при описании событий войны за польское наследство 1733—1734 годов, в которой сам он не участвовал. Однако «воспоминания» о внешнеполитических делах России очень важны, поскольку использованные в них документы не были широко распространены и в восемнадцатом веке. В наше время для большинства читателей они труднодоступны, а частично даже утрачены.
Если вы, заинтересованный читатель, только пролистаете произведение Манштейна, то станет ясно, что по своему назначению и содержанию оно значительно шире, чем мемуары в обычном понимании этого слова. «Записки» близки по жанру к западноевропейской хронике, они представляют собой беллетризованный свод сведений о событиях государственно-политической и военной истории России 1727—1744 годов, который лишь отчасти основан на личных воспоминаниях автора.
Можно лишь удивляться уму и наблюдательности Ман-штейна, а также степени его осведомленности о секретах государственной политики и придворной жизни Петербурга. Автор хорошо знал русский язык, по должности своей вращался в высших кругах общества, многое видел и слышал. Несомненно, он умел также расспрашивать людей, улавливая нужные сведения для создания общей картины событий. Высокий уровень способностей Манштейна позволял ему отбирать преимущественно достоверные факты, которые в большинстве своем подтверждаются другими источниками.
Дневниковые записи предназначались для опубликования — это видно из замечания автора: «Легко может случиться, что в числе лиц, которые будут читать эти “Записки”, найдутся и такие, которые довольно плохо знают Россию». Указанное соображение побудило Манштейна присовокупить к своим мемуарам небольшой трактат («Дополнение...»), в котором систематически изложены сведения о государственном устройстве, экономике, армии и флоте страны, а также охарактеризован «общий дух русского народа».
По всей видимости, работа Манштейна поощрялась королем Фридрихом II, всегда проявлявшим большой интерес к России. Достаточно обратиться к такой цитате из его «архива» (она показывает осведомленность прусского монарха):
«Граф Миних, перешедший из Саксонской службы на службу к Петру I, находился во главе Русской армии. Это был принц Евгений Московского государства. Он отличался достоинствами и пороками великих полководцев: был искусен, предприимчив, удачлив; но притом горд, надменен, честолюбив, склонен к самоуправству и нередко жертвовал жизнью солдат во имя своей воинской славы. Ласси, Кейт, Левендаль и другие искусные генералы образовались в его школе. Правительство содержало тогда десять тысяч человек гвардейцев, сто батальонов численностью в шестьдесят тысяч человек, двадцать тысяч драгун, две тысячи кирасир, что составляло девяносто две тысячи регулярного войска, тридцать тысяч милиции и столько казаков, татар и калмыков, сколько хотели иметь. Таким образом, эта держава без особенных усилий могла выставить в поход сто семьдесят тысяч человек. В Русском флоте насчитывали тогда двенадцать линейных кораблей, двадцать шесть судов меньшего размера и сорок галер».
Интересно, что начиная с 1745 года петербургский двор во главе с Елизаветой Петровной все более склонялся к активному антипрусскому курсу. Опытные политики понимали неизбежность столкновения растущего Прусского королевства и молодой Российской империи, что и произошло в период Семилетней войны. Известное стремление короля Фридриха лучше узнать опасного противника позволяет высказать предположение о том, что «Записки» созданы в какой-то мере по королевскому заказу.
А какова была позиция автора мемуаров в отношении описываемых предметов? Манштейн считал себя пруссаком, на чем особенно настаивал в прошениях об отставке с русской службы. Тем не менее есть все основания считать его российским немцем как по рождению, так и по тому, что в России прошла треть его жизни. Если бы не переворот 1741 года, он, скорее всего, остался бы россиянином. Историки зачастую причисляют Манштейна к разряду иностранных авторов, что вряд ли в полной мере является справедливым. На Россию и русский народ он действительно смотрит со стороны, но в то же время с большим интересом и симпатией, что обычно не свойственно «иноземным» сочинителям. Главный вывод: он заставляет читателя уважать русский народ! В конце «Дополнения» Христофор-Герман Манштейн специально подчеркивает лживость распространенного в Европе мнения о глупости и лени русских. Честный и прямой, как и подобает настоящему воину, он справедливо замечает, что правильные выводы о России «невозможно делать, не зная языка страны, и немногие иностранцы приняли на себя труд изучать его; от этого и возникли столь неосновательные рассказы об этом народе». Уважительный и в то же время сочувственный взгляд Манштейна на Россию и русских людей показывает объективность его сочинения, повышает ценность этого интереснейшего исторического источника.