На его лице, покрытом, точно старый фаянсовый чайник, сетью морщин, играла отеческая улыбка.

Я беспечно последовал за ним. Игорь Владиленович распахнул передо мной дверь в конце коридора и широким жестом пригласил войти в комнату. И я вошел в нее но менее широким шагом. Опущенные на окнах жалюзи – это было последнее, что я увидел в компании «Третий полюс».

Сознание ко мне возвращалось медленно. Сначала в поле моего зрения возникло размытое белое пятно. Пятно закачалось и уползло в сторону.

Ланцет! – прогудел в отдалении чей-то голос. – Живее!

Затылок разламывался от боли. «Сыро очень, – прожужжала в моей голове, будто муха в плафоне, тревожная мысль. – Сыро и душно. Значит, я в Ницце. Здесь врачи живут. Они мне помогут. Обязательно помогут. Они снимут эту жуткую боль…»

В следующую секунду «боль» и «Ницца» срослись, как сиамские близнецы: «Больница! Я в больнице, вот я где! Сейчас меня будут оперировать! Сейчас мне дадут наркоз, и я усну!»

– Ланцет! – Хирург похлопал меня по щеке. – Долго ждать?!

– Кишка, зараза, короткая! – отозвался его ассистент.

Хирург ухватил меня за ноги, подтащил к берегу и сбросил с причала. Холодная вода обступила меня со всех сторон. Сразу стало легче. Под водой я могу долго плавать. Так бы плыл и плыл, пока жабры не вырастут. Жаль, что воздух кончается… Задыхаясь, я вынырнул на поверхность, и все сразу встало на свои места.

– Очнулся, гаденыш?! – Надо мной склонилось лицо Виктора Сергеевича Музыканта. – Ну, здравствуй! Не знаю, как нервы, а башка у тебя крепкая!

Я лежал на мокром бетонном полу. Больница моя оказалась ярко освещенным гаражом, а доктора… Таких докторов самих лечить надо. «Будем лечить!» – подумал я, приподнимаясь на локтях.

Боль в затылке немного отступила, и соображать я, соответственно, стал быстрее. А главное – лучше. Ударили меня, очевидно, сзади сразу, как я вошел в комнату. И потом без хлопот отвезли туда, не знаю куда, чтобы сделать со мной то, не знаю что.

– Знакомься! – Виктор Сергеевич кивнул через плечо. – Это – Ланцет! Большой виртуоз по части вправлять мозги! Особенно таким засранцам, как ты!

Ланцет – баскетбольного роста детина с бритой макушкой – бросил на пол резиновый шланг, из которого продолжала бить упругая струя, и ощерился, как пятнистая гиена. Сходства с этой тварью добавлял ему грязный комбинезон в масляных разводах, какие обычно носят автомеханики. Пока экспедитор меня обыскивал, долговязый урод перекрыл воду и взялся хрустеть суставами пальцев.

В гараже стояло пять машин. Среди них я узнал только наше с Музыкантом «такси». Остальные были импортного разлива и стоили, судя по всему, недешево. Особенно вишневый «Кадиллак» с никелированной решеткой над бампером, тускло мерцавшей при свете переноски. На стенах гаража во множестве были развешаны инструменты и запчасти. Инструменты лежали также и на высоких металлических стеллажах.

Закончив беглый осмотр, я вернулся к своим баранам. Старший из них, сидя рядом на корточках, совал мне под нос переделанное удостоверение.

– …Эту сволочь! – шипел побледневший от ярости Музыкант. – Язык, что ли, отсох?!

– На чем мы остановились? – Начало его тирады я, как водится, пропустил.

– Ты понял, да?! – Виктор Сергеевич снизу вверх воззрился на автомеханика, терзавшего мой слух тошнотворным хрустом. – Он меня даже не слушает! И что мне с ним сделать после этого?! Ты бы на моем месте что сделал?!

– Я-то?! – Ланцет поскреб небритый подбородок. – Убил бы!

– Иди ты! – Музыкант мне подмигнул: мол, сейчас хохма будет! – И как бы ты его, интересно, убил?!

– Я-то?! – Ражий дебил призадумался.

Было и мне над чем поразмыслить. Кого-то я сам себе напоминал в нынешнем своем положении… Ну, разумеется! Кого же еще, как не рассерженного братца Кролика? Вся эта эпопея с походом в «Третий полюс» была просчитана с самого начала! Вернее, сразу после того, как я отобрал у экспедитора его служебные документы. Для такого аса, как Игорь Владиленович, спрогнозировать мое поведение было проще простого. Знал он, что я не стану отсиживаться в норе и не побегу очертя голову из первопрестольной, а, наоборот, сунусь в самое пекло. Психологический мой портрет был составлен им вполне грамотно: дерзок, нетерпелив, самонадеян и, чего уж греха таить, туп как сибирский валенок. И никакие мои анкетные данные больше ему не требовались.

Достаточно было раскопать в архивах родного ведомства мое «боевое» досье, изучить его и спокойно дожидаться, когда я сам нападу на их «смоляное чучелко». Как там у дядюшки Римуса? «Отпусти меня, не то хуже будет!» – воскликнул братец Кролик, но смоляной человечек промолчал. Что же, братец Кролик стал грозить еще пуще: «Если ты не отпустишь меня, я так тебя вздую другой моею лапой, что из тебя дух вон!» Смоляной человечек ни слова не оборонил в ответ, и тогда братец Кролик огрел его изо всех сил другой своею лапой. И она пристала – не оторвать!»

Я невольно пошевелил запястьями, скованными «браслетами» за спиной. Наручники звякнули, выводя из оцепенения бритоголового автомеханика.

– Бензопилой! – В просветлевшем взоре Ланцета вспыхнуло торжество. – У меня кассета дома есть: «Убийство бензопилой»!

«Час от часу не легче! – оторопел я. – Это ж надо додуматься! Опричник, сукин сын! Про гильотину бы еще вспомнил, потрошитель замоскворецкий! Фильмы ужасов он смотрит! Сел бы напротив зеркала и наслаждался до обморока!»

Окрыленный оригинальной идеей, Ланцет полез под верстак.

– Толковый парень! – похлопав меня по плечу, задышал мне в самое ухо Виктор Сергеевич. – Мы тебя рядом с Глыбой положим! В одну могилу!

– Большая честь, – отозвался я. – Надеюсь, у него изо рта меньше воняет.

– Надейся! – Музыкант открыл багажник «Волги» и достал мою сумку. – Подштанники не хочешь сменить?! Брюки-то вон как намочил!

Он вытряхнул из сумки вещи и подцепил носком ботинка полосатый галстук, привезенный мне соседом в подарок из очередного итальянского шоп-тура.

– Удавочка тебе нынче без надобности! Нынче у тебя другое будет наказание! Верно, Ланцет?!

Пока он веселился, я подобрал гвоздь, чуть раньше примеченный на полу гаража, и спрятал его в кулаке.

– Хорошая пила! – Сопя, Ланцет выполз из-под верстака и отряхнул с коленей пыль. – Умеют немцы делать! Я ею доски пилил у зятя на даче! Зверь-пила!

Бензопила в его руках действительно имела вид вполне устрашающий. А насколько она хороша, мне, вероятно, в ближайшем будущем предстояло выяснить.

Ланцет провел пальцем по сверкающему полотну и сунул его в рот.

– Ты чего?! – Экспедитор озадаченно глянул на подручного.

– Острая!

Дверь гаража заскрипела, и на пороге появился Варан. Тот самый Варан, чья «беретта» с глушителем лежала сейчас под подушкой в номере, где я провел последнюю ночь. Он окинул взглядом помещение гаража и быстро оценил обстановку.

– Вы чего копаетесь?! – обращаясь к членам своего убойного ордена, Варан мрачно покосился на меня. – Приключений на жопу ищете?! Шеф уже наверх доложил, что его убрали!

– Не гони волну. – Музыкант высморкался на пол. – У него свой счет, у меня – свой. Этот поганец легкой смерти не получит. Мало он нам крови попортил?

Ланцет между тем заправил свою механическую ножовку горючим и привел ее в действие. Рев бензопилы прокатился по гаражу, заглушая полемику экспедитора с Вараном. Виктор Сергеевич жестикулируя, продолжал что -то доказывать штатному киллеру «Третьего полюса».

-Да выключи ты эту дуру! – заорал он на долговязого пильщика.

-В общем, так! – В наступившей тишине Варан вынес мне окончательный приговор, не подлежащий обжалованию ни со стороны истца, каковым в данном случае выступал Виктор Сергеевич, ни со стороны ответчика, каковым, в свою очередь, мог выступить я. – Кончайте эту бодягу! Через полчаса вернусь, чтоб он в мешке лежал! Иначе пеняйте на себя!

– А ты чего?! Особого приглашения ждешь?! – напустился Виктор Сергеевич на своего подручного, когда Варан покинул гараж. – Полчаса у тебя!