…Я был прикреплён к 62-й армии и снимал в излучине Дона. Приехал в Сталинград, чтобы перемотать весь отснятый материал в рулоны, написать монтажные листы и отправить плёнку в Москву, в студию кинохроники. Потом я должен был вернуться

обратно. Когда с начальником киногруппы Кузнецовым мы ехали назад, он меня как бы между прочим спросил:

 — Слушай, Щадронов, а смог бы ты слетать на бомбёжку и отснять это кино?

Я не придал этому особого значения:

 — А почему бы и нет. Если надо — пожалуйста.

И разговор на этом закончился. Мы на машине приехали на Сталинградский аэродром Гумрак. Оказалось, что на нём базируются ночные бомбардировщики «Петляков-2» под командованием Василия Сталина. И вот мы подходим, и Василий Сталин обращается к Кузнецову:

 — Да… вот твои здесь… операторы, мать их… бездельники, ни один не слетает на бомбёжку.

А Василий Сталин был заинтересован в том, чтобы отснять своих пилотов в деле и показать отцу, что он не баклуши бьёт, а здесь идёт «настоящая» война. Два кинооператора, которые были прикреплены к части, — Казаков и Кацман — летать не хотели. Они снимали на аэродроме подвязку бомб, взлёт, посадку и прочее. Как раз в это время прошла информация, что прорвалась большая группа немецких танков со стороны Дона и продвигается к северной части Сталинграда. Вся авиация брошена на то, чтобы остановить и разбить эту группировку. Василий Сталин снова обращается к Кузнецову:

 — Когда же, наконец, будет лётный оператор? И Кузнецов показывает на меня:

 — А вот — Щадронов может полететь. Василий Сталин обращается ко мне:

 — Полетишь?

Понимаете, он хоть и сын, но всё равно Сталин! И я ему отвечаю:

 — Так точно, полечу.

Собирается авиагруппа — две «девятки» идут на бомбёжку группировки немецких танков. Кузнецов и говорит пилоту:

 — Ты уж побереги там моего кинооператора.

 — А моя жизнь вам не дорога, что ли? — отвечает тот. — Погибать — так вместе.

Я до этого ни разу на самолёте не летал. Мне показывают, куда влезать:

 — Вот, садись вместо стрелка-радиста.

Пристегнули маленький парашют — чтобы хоть как-то спастись, показали, из какого люка можно производить киносъёмку, и лётчик говорит мне:

 — Бомбить будем с высоты 2200 метров. Бомбы летят девятнадцать секунд. Как увидишь, бомбы отделились от соседних самолётов, отсчитывай девятнадцать секунд и включай киноаппарат.

Камера у меня была «Айво». В ожидании этого ответственного момента я перезарядил кассету (она вмещала тридцать метров плёнки) и стал ждать. Отснял, как с соседних самолётов отделились бомбы, потом лёг животом на пол самолёта, отсчитываю про себя девятнадцать секунд и включаю камеру. Бомбы, как цветочки, раскрываются, разрывов не слышно — самолёт двухмоторный, всё шумит, дребезжит. Мы отбомбились, возвращаемся. Но тут нам становится «жарко»: оказывается, на группу напали "мессера" и откололи от нашей группы одно звено. Сопровождающие нас истребители вступили с ними в бой. Мы легли на бреющий полёт и вернулись на свой аэродром. Там встречают меня Василий Сталин и Кузнецов:

 — Ну как, снял? — спрашивает Сталин.

 — Снял.

Тут же налили мне полстакана коньяку и спросили:

 — Полетишь ещё?

Я хоть и выпил полстакана, но «ни в одном глазу» — весь на нервах. Отвечаю:

 — Полечу.

Перед вторым полётом я догадался подойти к механику и спросить:

 — Где находится то кольцо в парашюте, которое надо дёргать?

Он мне показывает на большую штуку, похожую на дверную ручку.

 — Вот, дёргать надо здесь. Я ещё ему вопрос задаю:

 — Из самолёта выпрыгивать сверху, так же как залезал? Он показывает нижний люк и говорит:

 — Вот красная ручка, повернёшь и провалишься вместе с люком.

Так я стал опытным авиатором. В один день я сделал два боевых вылета и стал лётным кинооператором. После этого я летал на Сталинград двенадцать раз. Всего сделал двадцать боевых вылетов (Семёнов А. «Наше кино», №2(10) 2005 г.).

6. Из воспоминаний бывшего командира 8-й ГИАД гвардии полковника И.П. Ларюшкина:

В июне 1943 года, во время одного из воздушных боёв юго-восточнее города Суджа, мы рассеяли группу немецких истребителей, а два из них загнали на бреющем полёте в сторону Курска и потеряли из виду… Спустя некоторые время нам сообщили, что оба Me-109 совершили вынужденные посадку на нашей территории.

Немедленно вылетевшие на По-2 капитан Комоса и Герой Советского Союза капитан Китаев нашли на большом, несколько заболоченном поле и на опушке леса два исправных истребителя Me-109 F последней модернизации. Оказалось, что на этих машинах летали немецкие лётчики-испытатели, решившие опробовать их в реальном бою.

Но после полученной встряски удрали, а Курская магнитная аномалия «помогла» им потерять ориентировку, израсходовать горючее и сделать вынужденную посадку. Увидев бежавших к ним наших солдат, один из лётчиков застрелился, а другой сдался в плен.

Капитаны Комоса и Китаев решили лететь парой. Однако при выруливании для взлёта с опушки леса самолёт Китаева увяз в заболоченном месте. Комоса взлетел благополучно. Но по пути встретил группу «Яков». Пришлось уходить от них на бреющем. Вскоре он приземлился на базовом аэродроме у станции Солнечная. Правда, там его не ждали и, приняв за немецкого пилота, чуть не побили…

Мы решили создать свой дивизионный учебный центр: полетать на немецких машинах, провести с ними воздушные бои, выяснить их лётные характеристики. Но из этой затеи ничего не вышло… Как только поднимались в воздух наши Me-109, по ним начиналась стрельба с земли от наземных войск. Не помогли и закрашенные на них кресты. Проведя с «Мессерами» всего пару воздушных боёв, мы отправили их в Москву.

А Николай Китаев вскоре отличился в боях на Курской дуге. 7 июля 1943 года с утра было пасмурно, сплошная низкая облачность и дожди сковали действия авиации с обеих сторон. Но лишь только слегка рассеялись облака и в небе появились "окна", вновь вспыхнули напряжённые воздушные схватки, которые повторялись 17 раз. В этот день капитан Н.Т. Китаев сбил два бомбардировщика Ju-88 и ещё два подбил. Всего за день лётчиками дивизии было сбито 45 самолётов противника и подбито ещё 14…

7. А.А. Зиновьев (основные научные труды и социологические романы и повести)

Логическое строение знаний о связях (1959);

Следование как свойство высказывания о связях (1959);

Об одной программе исследования мышления (1959);

О логической природе восхождения от абстрактного к конкретному (1960);

К вопросу о методе исследования знаний (высказывание о связях) (1960);

К определению понятия связи (1960);

Об основных понятиях и принципах логики науки (1965);

Философские проблемы многозначной логики (1960);

Логика высказываний и теория вывода (1962);

Основы логической теории научных знаний (1967);

Очерк многозначной логики (1968);

Логическое следование (1970);

Комплексная логика (1970);

Логика науки (1971);

Логическая физика (1972);

Нетрадиционная теория кванторов (1973);

Логика классов (множеств) (1973);

Очерк эмпирической геометрии (1975);

Полная индукция и Последняя теорема Ферма (1979);

Очерки комплексной логики (2000);

Восхождение от абстрактного к конкретному (2002);

Логическая социология (2006);

Зияющие высоты (1976);

Светлое будущее (1978);

В преддверии рая (1979);

Без иллюзий (1979);

Коммунизм как реальность (1980);

Мы и Запад (1981);

Гомо советикус (1982);

Парабеллум (1982);

Ни свободы, ни равенства, ни братства (1983);

Нашей юности полёт (1983);

Запад (1995);

Горбачевизм (1988);

Смута (1994);

Русский эксперимент (1994);

Русская трагедия (гибель утопии) (2002).

8. Герой Советского Союза Серёгин Владимир Сергеевич  (7 июля 1922 г. — 27 марта 1968 г.)

Родился в Москве, в семье служащего Московского почтамта. Образование среднее, 10 классов. В Красной Армии с 1940 г. В 1943 г. окончил Тамбовскую военную авиационную школу пилотов. На фронтах Великой Отечественной войны с октября 1943 г. Лётчиком-штурмовиком воевал в небе Украины, Молдавии, Румынии, Болгарии, Югославии. Освобождал Венгрию и Австрию.