Однако Фипс не собирался помогать Уилеру в этом деле. Когда тот обратился к властям Массачусетса с просьбой выделить хотя бы 400 человек, которые могли бы принять участие в операции против Плезанса, ему было отказано и в этом. Губернатор заявил, что колониальная хартия запрещает ему посылать милицию за пределы страны без ее собственного согласия или согласия ассамблеи, которая в данный момент распущена. Фипс также утверждал, что он занят подготовкой экспедиции против индейцев, которая требует вложения больших сил и средств, а кроме того, по его словам, колонисты все еще опасались эпидемии, свирепствовавшей на кораблях.[762] Позиция Фипса была согласована им с советом колонии, который предварительно ознакомился с вышеизложенным ответом Фипса. В протоколе заседания, состоявшегося 26 июля, было записано: «Письмо сэра Френсиса Уилера, требовавшего 400 человек для нападения на Плезанс, было прочитано, и ответ, показывающий неспособность [колонии] выделить этих людей, — одобрен».[763]

В итоге Уилеру пришлось покинуть Бостон, так и не получив никаких подкреплений от властей Массачусетса. Это тем более удивительно, что за несколько дней до ухода эскадры Фипсу из Нью-Йорка была доставлена копия письма Блэтуэйта, где говорилось о планах правительства.[764] Надо сказать, что нью-йоркская администрация вообще проявила больше интереса к приходу английской эскадры и планировала помочь Уилеру,[765] хотя в итоге никаких конкретных шагов также не предприняла. Что касается эскадры, то она отправилась на Ньюфаундленд, однако ее поход закончился безрезультатно.

Вскоре, после того как корабли Уилера подняли паруса, Фипс направил в Лондон пространное послание, где он оправдывал свое поведение, заверяя членов правительства, что сам он «глубоко опечален из-за потери возможности захватить Канаду».[766]

Исследователи по-разному оценивают вышеописанные события. Некоторые американские историки просто умалчивают о них или упоминают вскользь как о малозначащем инциденте (так, Ф. Паркмен ни в одной из своих монографий не написал об этом ни слова). Биографы Фипса обычно воздерживаются от комментариев, ограничиваясь лишь констатацией фактов.[767]

На наш взгляд, летом 1693 г. англичане и жители их колоний упустили очень неплохую возможность нанести удар по своим соперникам. Если бы властям Массачусетса удалось собрать хотя бы такое же количество бойцов, как за три года до этого, то, учитывая, что Уилер имел более 400 солдат, нападающие вполне могли бы получить заметный численный перевес над защитниками Квебека, так как часть сил французов постоянно была задействована на южных и западных рубежах Канады. Кроме того, в состав эскадры Уилера входило восемь боевых кораблей королевского флота (тогда как в 1690 г. у Фипса было только четыре судна, которые можно было считать военными), что обеспечило бы англичанам преобладание на море.

Постоянно циркулировавшие слухи о готовящемся новом нападении держали в напряжении французскую колониальную администрацию. Так, в одной из депеш, отправленной из Квебека в Париж в 1691 г., говорилось: «…доподлинно сообщено, что они [англичане. — Ю. А.] готовятся снова предпринять атаку с большими силами с моря и с суши»; далее речь шла о том, что Фипс якобы собирает для этой цели пятитысячное войско.[768] Летом 1692 г. Людовик XIV приказал эскадре К. де Дигуана дю Пале крейсировать у берегов Канады, чтобы предотвратить возможное нападение на колонию с моря[769] (по ходу этого плавания было осуществлено несколько небольших диверсий против английских рыболовных станций на Ньюфаундленде). Однако в 1693 г. французское правительство не направило никаких дополнительных сил в свои заморские владения. В значительной степени это было связано с достаточно сложной ситуацией, сложившейся для него на европейских театрах боевых действий.

Столь пассивное (если, конечно, не давать ему более резких оценок) поведение Фипса и всей администрации Массачусетса было вызвано несколькими причинами. Во-первых, провал 1690 г., очевидно, действительно произвел очень сильное впечатление на Фипса. После -этого, оставаясь на словах сторонником активных действий, на деле он предпочитал придерживаться самой осторожной тактики, понимая, что, помимо прочего, любая оплошность может стоить ему губернаторского кресла. Во-вторых, бостонские власти четко осознавали, что, несмотря на пламенную агитацию проповедников, далеко не все жители колонии горят желанием отправляться в опасный поход, основную выгоду от которого получат явно не они (колонистов было гораздо легче сподвигнуть на какие-нибудь локальные оборонительные мероприятия). Массачусетская верхушка также опасалась волнений или даже восстания в колонии, которое вполне могло произойти в случае новой крупной неудачи. В начале 1690-х годов в колонии сложилась кризисная ситуация, высшей точкой которой стали печально известные процессы ведьм. Поражение Фипса было, конечно, отнюдь не единственной и тем более не главной причиной кризиса (скорее, одним из поводов), однако еще в 1690 г. властям пришлось пережить немало неприятных минут, когда вернувшиеся из похода волонтеры буянили в Бостоне и кричали: «Боже, благослови короля Вильгельма, Боже, благослови Эндроса, и пусть будут прокляты все эти пустоголовые администрации!».[770] Конечно, никто в Массачусетсе в принципе не возражал против нападения на Квебек и/или перехода Канады под власть англичан, однако идти ради этого на риск в тот момент были готовы очень немногие.

Наиболее негативную реакцию вышеописанные события вызвали у властей Нью-Йорка. Флетчер возмущенно жаловался правительству метрополии на поведение Фипса и заявил, что безрезультатный уход эскадры Уилера «шокировал наших индейцев».[771]

На «Акадийском фронте»: война Массачусетса и абенаки

Ситуация в Атлантическом регионе и вокруг него как всегда отличалась крайней сложностью. После рейда в Пор-Руайяль администрация Массачусетса решила, что теперь она имеет полное право рассматривать территорию Акадии — Новой Шотландии в качестве своего законного владения. В июне 1691 г. группа бостонских коммерсантов, во главе с уже упоминавшимся нами Джоном Нельсоном предложила на свои средства построить в Пор-Руайяле новый форт и содержать там гарнизон, за что им должна была быть предоставлена монополия на торговлю во всей Акадии. Бостонские власти согласились с этим и назначили одного из компаньонов Нельсона полконника Эдварда Тинга комендантом Пор-Руайяля и губернатором Новой Шотландии.[772]

Таким образом, администрация Массачусетса фактически самостоятельно аннексировала территорию французской колонии, не дожидаясь каких-либо санкций из Лондона. Правда, правительство метрополии поддержало ее притязания. В новой Хартии Массачусетса, изданной в 1691 г., «территории, называемые Акадией или Новой Шотландией», а также все пространство, расположенное между ними и Новой Англией, было присоединено к этой колонии.[773] Но этот документ был доставлен в Бостон только в мае 1692 г.

Однако установить контроль над Акадией англичанам не удалось. Еще в июне 1690 г. спустя всего несколько дней после ухода эскадры Фипса, в разоренный Пор-Руайяль прибыл корабль из Франции, на борту которого находился помощник Менваля Жозеф Робино де Вильбон. Правда, он не рискнул оставаться в «столице» Акадии (возможно опасаясь нового появления англичан) и решил отправился в небольшой форт Жемизик (или Жемсег), расположенный на реке Сен-Жан, надеясь, что оттуда он сможет совместно с индейцами предпринять какие-либо ответные действия против бостонцев. Однако это ему не удалось, так как его единственный корабль вскоре был захвачен английскими каперами, после чего Вильбону пришлось покинуть Акадию и через Квебек отправиться во Францию.