Однако Версаль был в тот момент слишком занят европейскими проблемами и проигнорировал мнение умудренного опытом губернатора Новой Франции. К тому же в 1690 г. умер Сеньеле, которому было адресовано предложение Фронтенака. Пришедший на его место Луи Фелипо де Поншартрен был поглощен подготовкой экспедиции в Ирландию. Правда, Людовик XIV отметил победу в Америке. Были отслужены благодарственные молебны, появились сообщения в «Газете», отличившиеся канадские ополченцы получили награды. Король приказал отчеканить серебряную медаль. На аверсе был отчеканен его профиль и титул; на реверсе были изображены женщина и бобр (женщина символизировала Францию, бобр — Канаду); у ее ног текла река Св. Лаврентия. Надпись на медали гласила: «FRANCIA IN NOVO ORBE VICTRIX, KEBECA LIBERA-ГА, M DC XC» («Франция — победительница в Новом Свете, Квебек освобожден, 1690»)[731] (рис. 13).

Глава 2.

ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ В 1691-1697 гг.: ЖЕЛАЕМОЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ

После 1690 г. англичане и французы в Северной Америке не осуществляли крупных операций друг против друга. В то же время вплоть до самого окончания войны и Лондон, и Париж продолжали вынашивать планы нанесения сокруши тельного удара по владениям соперника, однако все попытки претворить эти планы в жизнь по тем или иным причинам терпели крах. Однако все это время подданные двух держав продолжали бороться друг с другом в «конфликтных зонах», список которых пополнился за счет Ньюфаундленда, точнее, его побережья и прилегающих отмелей.

Канада и Нью-Йорк: война ирокезов

После того как угроза столице Новой Франции миновала, боевые действия в Северной Америке продолжали вести лишь индейские союзники двух держав. Французам в этой ситуации по-прежнему приходилось уделять внимание южному или ирокезскому «фронту», откуда исходила наибольшая угроза для их поселений. Стремясь заставить Союз пяти племен распылить свои силы, канадские власти активизировали свои контакты с племенами, враждебно настроенными по отношению к Лиге. Еще в конце августа 1690 г. в Монреале состоялась встреча Фронтенака с представителями гуронов, ниписингов, кри и оттава, которые обещали выступить против ирокезов.

В свою очередь, в 1691 г. мэр Олбани Питер Скайлер попытался взять реванш за прошлогоднюю неудачу. С отрядом ополченцев и ирокезов (всего 420 человек) он совершил бросок к границам Новой Франции и попытался снова атаковать Ля-Прери — южный форпост Монреаля. Однако канадские милиционеры совместно с оттава и могиканами отбили нападение. Скайлер заявил, что он нанес противнику колоссальный урон, уничтожив 200 неприятельских бойцов,[732] однако, по другим оценкам, потери французов и их союзников были существенно меньше и составили 47 человек.[733]

Эта акция в очередной раз продемонстрировала англичанам, что Канада, несмотря на всю свою слабость, отнюдь не является легкой добычей, и действия против нее требуют концентрации сил всех английских колоний. Осознав это, в июле 1691 г. губернатор Нью-Йорка Генри Слаутер обратился к администрациям Вирджинии, Мэриленда, Пенсильвании, Западного Джерси, Коннектикута, Род-Айленда и Массачусетса с просьбой принять участие в защите Олбани, которое, по его словам, являлось «единственным оплотом и гарантией безопасности всех колоний Его Величества на американском континенте». Слаутер также предложил другим колониям организовать совместный фонд, на средства которого можно было бы «нанять людей <… > чтобы, если возможно, воспоминание о французах было изгнано из Америки». По его словам, «это могло быть легко осуществлено сердечным союзом между нами».[734]

Власти других колоний в своем большинстве в принципе соглашались с идеями Слаутера, но не спешили вкладывать средства в операции, которые с их точки зрения были необходимы и выгодны прежде всего Нью-Йорку. Весьма показателен ответ администрации Коннектикута, заявившей, что вопрос о «средствах для обеспечения безопасности интересов Его Величества в этих провинциях и подавлении врага <… > заслуживает тщательного рассмотрения», однако при этом фактически отказавшейся от какого-либо участия в совместных действиях, ссылаясь на сложное положение и непомерные расходы. В ответном послании из Хартфорда говорилось: «Мы не в состоянии снабдить наших солдат боеприпасами и продовольствием, чтобы они могли покинуть пределы нашей колонии; тех, которые у нас есть, едва хватает для нашей обороны. Мы не сомневаемся, что ваша собственная колония имеет достаточное количество людей <… > которые могут быть использованы для гарнизона в Олбани. Поскольку вы говорите о ваших огромных расходах, мы также могли бы рассказать вам о своих, но это не сделает их меньше. Вы ведете значительную торговлю, которая дает вашим людям возможность компенсировать их расходы, но у нас ее почти нет».[735]

Власти Мэриленда, в свою очередь, открыто заявили, что, согласно Хартии их колонии, милиция не может покидать ее пределы, и что Нью-Йорку следует обращаться за помощью не к их небольшой провинции, а к Вирджинии или Пенсильвании.[736]

В такой ситуации нью-йоркской администрации приходилось действовать одновременно по двум направлениям: во-первых, просить метрополию о содействии (как военном, так и политическом); во-вторых, стараться продолжить борьбу с французами руками Союза миги племен.

Что касается обращений в Лондон, то еще в самом начале 1692 г. нью-йоркский главнокомандующий майор Ричард Инголдсби направил правительству слезное послание с просьбой оказать давление на другие колонии, уверяя, что объединение сил Нью-Йорка, Коннектикута, Восточного и Западного Джерси позволило бы не только обеспечить их оборону, но и «нанести удар французам в самое сердце».[737]

Позиция правительства Вильгельма и Марии была следующей. С одной стороны, в 1692 г. оно не считало необходимым проведение наступательных операций на границах Нью-Йорка. Это видно из инструкций нового губернатора этой колонии Бенджамина Флетчера, выданных ему в начале марта 1(392 г. В этом пространном документе содержался всего один абзац, посвященный военным вопросам, в котором говорилось о необходимости строительства укреплений в Олбани и Скенектади, «чтобы предупредить вторжение французов и индейцев из Канады». Ни о каких активных действиях там не упоминалось.[738] Правда, год спустя Лондон несколько изменил свою позицию и прислал в Бостон эскадру, надеясь, что с ее помощью колонии смогут предпринять новое нападение на Канаду. Однако ставший к тому времени губернатором Массачусетса Фипс фактически сорвал эту операцию (см. «Экспедиция Уилера», с. 294 и сл.).

С другой стороны, английское правительство было не прочь использовать силы своих колоний для борьбы с французами на Североамериканском континенте. В первую очередь оно, солидаризируясь в данном вопросе в администрацией Нью-Йорка, пыталось заставить северные и центральные колонии принять участие в обороне его границ. На время войны Флетчер был назначен главнокомандующим объединенными силами милиции ряда колоний, которые должны были предоставить в его распоряжение определенное количество бойцов: Массачусетс — 350, Вирджиния — 250, Мэриленд — 160, Коннектикут — 120, Пенсильвания — 80, Род-Айленд- 48. По замыслу Лондона, колонии должны были также оказать Нью-Йорку определенную финансовую поддержку. В королевском послании к Фипсу говорилось: «…мы находим разумным и необходимым, что нашим колониям и провинциям Новой Англии, Вирджинии, Мэриленда, Пенсильвании следует оказывать помощь и содействие <… > губернатору и главнокомандующему <…> провинции Нью-Йорк».[739] Правительство считало, что, получив такую поддержку, Нью-Йорк сможет, как говорилось в одной из депеш, «нападать на врага и беспокоить его на суше и на море».[740]