На прощание, Денни крепко прижал меня к себе. Обхватив ладонями его лицо, я целовала его так сильно и так страстно, как только могла, чтобы он помнил об этом, пока его не будет рядом. В конце концов, он, запыхавшись, но нежно улыбаясь, отстранился от меня.

— Я люблю тебя... И скоро вернусь, хорошо? Ни о чем не беспокойся. - Он поцеловал меня в щеку, а я смогла только кивнуть, так как не могла говорить из-за стоявшего в горле кома.

Потом он подошел к Келлану, стоящему на приличном расстоянии от нас и наблюдающему за нашим прощанием. Денни странно обернулся ко мне, а потом наклонился вперед и что-то прошептал Келлану. Тот побледнел и быстро глянул в мою сторону. С серьезным лицом, Денни отошел от него и протянул Келу руку. Бледный и слега смущенный, он коротко кивнул, взял руку Денни, пожал ее и что-то пробормотал в ответ. Я наблюдала за ними, гадая, что такого сказал ему Денни. Затем, он повернулся ко мне в последний раз, послал воздушный поцелуй и прошел на посадку в самолет. Покидая меня.

Снова и снова прокручивая в голове эти воспоминания, я несчастно вздыхала. Внезапно зазвонил телефон, и я рванула к нему, чтобы ответить. Мой разум и сердце наполнил любимый голос Денни. Нас разделяло всего лишь полдня, но его отсутствие уже было мучительным. Он сообщал мне, как проходила его поездка и где он остановился. Но я заставила его оставаться на связи еще долгое время после того, как ему нужно было повесить трубку. В конце концов, ему действительно нужно было идти, но он пообещал позвонить мне вечером перед сном. Я неохотно согласилась.

Этим вечером мне нужно было выйти на работу, и я ненавидела ее каждую секунду. Знание, что я могла пропустить звонок Денни, было физически болезненным. Он не мог сказать точно, когда позвонит, лишь то, что это будет перед сном.

Но только перед чьим: его или моим? Весь вечер я была на взводе. А закончила тем, что сорвалась на Риту, которая высказала весьма неуместное замечание о том, что я теперь осталась с Келланом одна. Я напутала несколько заказов клиентов и даже не потрудилась извиниться. Я даже шлепнула Гриффина по голове, когда он схватил меня за зад. На самом деле, эта часть вечера мне понравилась.

В этот вечер Келлан задержался в баре и очень любезно снова подвез меня домой. Всю дорогу в машине я безумно нервничала, надеясь, что не пропущу звонок Денни, что он все еще не спит, и я смогу поговорить с ним несколько часов. Может, я просто лягу на кухонную стойку и засну там, таким образом, я смогу говорить с ним, пока не отключусь. Я вздохнула. Мне действительно нужно себя контролировать.

Келлан улыбнулся моему вздоху.

— Уверен, Денни еще не спит, если ты хочешь позвонить ему.

Я улыбнулась в ответ.

— Спасибо, что возил меня повсюду сегодня.

Он тихо рассмеялся.

— Это не проблема, Кира, — прошептал он. Я смотрела на него в течение секунды, затем мои мысли вернулись к последним нежным объятиям Денни.

Телефон зазвонил сразу же, как только мы вернулись домой, и, улыбаясь как школьница, я ответила на первый звонок. Денни знал, что я работаю, и идеально рассчитал время звонка. Я расслабилась, понимая, что не должна была так беспокоиться всю ночь. Денни тоже хотел поговорить со мной. Он хотел, чтобы это случилось, так или иначе.

Келлан пришел и, улыбаясь, схватил телефон.

— Спокойной ночи, Денни.

Протянув телефон обратно мне, он подмигнул, а затем пошел спать.

Мы с Денни разговаривали и смеялись... в течение нескольких часов.

Глава 5 — Одиночество

Первая неделя оказалась самой длинной в моей жизни. Занятия в университете (или школа!!!) еще не начались, и дома целый день нечем было заняться, поэтому я будто застыла. Я ощущала, как медленно проходит каждая отдельная секунда каждой минуты каждого часа каждого дня.

Келлан, в свою очередь, пытался развлечь меня. Он болтал со мной за кофе, старался научить играть на гитаре (что получалось у меня поразительно плохо) и, наконец, вытащил на одну из своих пробежек.

У меня быстро выработалась неприязнь к Сиэтлу, город красивый — это да, но отнюдь не дружелюбный к людям, которые предпочитают плоские овальные беговые дорожки, а не холмистые тропы, от которых сводит ноги. Мне пришлось остановиться на полпути и развернуться, чтобы пойти домой. Келлан рассмеялся, но предложил пройтись со мной. Чувствую себя слабой и глупой; я отправила его, чтобы он продолжил пробежку, а сама пошла домой — валяться на диване. Келлан пошел со мной в магазин за продуктами, что было весело и немного постыдно. К счастью, я была полностью укомплектована всякими женскими штучками, иначе мне пришлось бы постоянно краснеть рядом с ним, и я бы ничего не купила. Хотя он и так заставил меня покраснеть, небрежно бросив коробочку презервативов в тележку.

Оглянувшись вокруг, я схватила коробочку (уверена, ужас был написан на моем лице), и осторожно протянула ее ему, будто та частично горела. Сначала он не хотел брать ее и только смотрел на меня с кривой усмешкой на губах. Но когда мое лицо и жесты стали более отчаянными, он, наконец, взял коробочку и положил обратно на полку, все время смеясь над моим смущением. Быстро справившись с эмоциями, я толкнула тележку по проходу. Келлан начал тихо напевать играющие по радио старомодные песни (он знал их все до одной) и кидать в тележку продукты — только те, что я одобряла. Я улыбнулась, пока наблюдала за его привлекательным, ухмыляющимся лицом. Мы прошли половину магазина и вошли в отдел зерновых, когда песня, которой он подпевал, стала дуэтом. Он посмотрел на меня, ожидая, что я спою партию девушки, и я почувствовала, что жар заливает мое лицо — я не певица.

Он рассмеялся, очевидно, насмехаясь над моим смущением, и запел еще громче. Повернувшись лицом ко мне и глядя прямо в глаза, он начал активно жестикулировать, отчего складывалось ощущение, что он поет мне серенаду. Было действительно неловко оттого, что люди, проходившие мимо нас, улыбались и откровенно смеялись. Однако Келлану не было никакого дела до них, и он продолжал петь, не отрывая взгляда от моего лица, которое снова стало пурпурно-красным. Казалось, он физически наслаждался, доставляя мне неудобство.

Он снова пропустил партию девушки, рассчитывая, что я включусь в этот концерт, но я упрямо покачала головой и стукнула его по плечу, не теряя надежды, что он перестанет унижать меня перед всеми. Но Кел только рассмеялся и, перехватив мою руку, начал вращать меня прямо посреди прохода. Какая-то пожилая пара улыбнулась, огибая нас справа.

Рассмеявшись, когда он перестал крутить меня, я, в конце концов, сдалась, и очень тихо начала петь партию девушки. Он очаровательно улыбнулся и отпустил меня. Именно на такой ноте закончился наш шопинг… и песня. После этого я напевала вместе с ним все, что он просил и, в отличие от него, мне было чертовски неловко.

Чтоб скоротать время, я решилась позвонить родителям. Я не собиралась рассказывать им, что Денни оставил их девочку совсем одну, в чужом городе, но это как-то само вылетело и мне пришлось выслушивать многочасовую лекцию в духе "Мы с самого начала говорили, что это плохая идея, поэтому возвращайся обратно". В миллионный раз я твердила им, что счастлива здесь, по крайней мере, буду, когда Денни вернется. И вновь и вновь повторяла, что им не стоит так сильно переживать за меня.

Денни звонил мне по два-три раза в день, и это становилось главным моим событием. Я обнаруживала, что торчу на кухне в ожидании, когда зазвонит телефон, и мне представится возможность поговорить с ним. В конце концов, это стало раздражать меня. Я — личность. Я могу прожить день без разговоров с ним, если вдруг пропущу звонок. Ну, хотя бы несколько часов. Я старалась не зацикливаться на этом... но, конечно, я до сих пор это делала и дорожила каждым телефонным звонком, на который отвечала.

— Привет, детка.

Я знала, что как идиотка улыбаюсь в трубку, но ничего не могла с собой поделать. Я скучала по его голосу.