Она стояла, прижавшись свежеокрашенным боком к пристани, словно искала защиты в этом, знакомом и почти родном месте.
— Мастер, вас ждут, — напомнил гвардеец.
— Подождут, — Брокк отвел взгляд от корабля.
Пять ангаров, некогда внушительных и все еще сохранивших остатки былой силы. И ныне Брокк не видел следов взрыва, не таких, какие должны были быть.
Меж тем со стороны третьего склада появился человек в плаще. Он приближался перебежками, то и дело останавливаясь, словно опасаясь, что ветер опрокинет его. Тот же, обнаружив новую забаву, рвал полы плаща, которые разворачивались матерчатыми крыльями.
Добравшись до Брокка, человек — он и вправду был человеком — откинул капюшон и представился.
— Филиппа Грейшер, старший следователь.
Старший? Кейрена отстранили?
Или заменили кем-то более опытным, сочтя что не справляется?
Брокк поклонился, разглядывая нового знакомого. Тот и вправду не отличался молодостью лет. В волосах его было изрядно седины, а сами волосы успели поредеть, но как-то равномерно. Сквозь них проглядывала розовая, яркая кожа. Лицо Филиппа перечеркивал шрам, отчего само оно казалось сшитым из двух половин. И левая была полнее правой, а правая словно бы оплывала.
— Где произошел взрыв? — Брокк отвел взгляд. Видя чужое уродство, он вспоминал о собственном.
— Под землей, — с готовностью ответил Филипп. — Первый склад. Если позволите, я вас провожу.
Он вновь набросил капюшон и высокий воротник плаща поднял, пожаловавшись:
— Мерзкая ныне погодка. Сколько лет, а такого не помню… слышал, что и там бахнуло… сильно бахнуло… — он замолчал, предоставляя слово Брокку.
— Взрыв.
Скрывать то, что станет известно в самом скором времени, было бессмысленно. И когда Филипп вытащил из рукава трубку, Брокк добавил:
— Есть жертвы.
— Много?
— Много.
Повертев трубку в руке, Филипп со вздохом сунул ее в рукав.
— Извините, Мастер. Привычка. Дурная. Вам, должно быть, неприятно, — он коснулся носа. — Я-то помню… да все одно тянет.
— Курите, — разрешил Брокк. — Табак — не самый мерзкий из здешних ароматов. А по округе, полагаю, уже прошлись.
— Еще ночью, — следователь все же предложением не воспользовался, не то из скромности, не то, что куда вернее, из-за погоды, которая не слишком располагала к прогулкам. — Ничего… тут вашим и вправду сложно. А еще и дождь. Следы замыло, какие были. А вот и место. Гляньте, что скажете?
Длинное строение с переломанным хребтом. Разодранные стены, словно вывернутые наизнанку. Крыша содрана, и сквозь провалы видны перекрученные металлические опоры и опаленное дыханием огня дерево.
— Рассказывайте, — Брокк прошелся вдоль стены и, остановившись напротив дыры, втянул воздух. Ничего. След если и был, то его смыло.
Филипп следовал по пятам, пожалуй, подбираясь слишком близко.
Но почему человек?
— Да рассказывать особо нечего, — он поднял длинную криво обломанную доску, из которой торчали острые гвозди. — «Леди Дантон» причалила в четверть девятого. Склады оцепили. Начали разгрузку… груз должны были забрать сегодня вечером.
И после произошедшего заберут наверняка.
Брокк заглянул в провал.
— Осторожно, Мастер, там все… хрупко. В общем, все по плану было, а ближе к полуночи бахнуло.
— Пламя?
Под ногами хрустел раздробленный камень. И ступать приходилось осторожно, Брокк кожей ощущал всю ненадежность конструкции. Одно неловкое движение, один слишком громкий звук, и балки, выдержавшие удар взрывной волны, касание пламени, рассыплются. А за ними осядут стены, посеченные изнутри каменной крошкой…
Человек зайти не решался. Он стоял у провала, темный силуэт на сером фоне, нелепый, словно ребенком нарисованный.
— Все описывают одинаково. Сначала звук, навроде как колокол ударил, громко так и под землею. И земля вздрогнула. А потом столб водяной поднялся…
Водяной?
В полу зияла дыра с оплавленными краями. И Брокк, присев на краю, заглянул в черноту. Подобрав обломок, он бросил его в яму и кивнул, услышав плеск.
Старые склады стояли на этом самом месте не одну сотню лет, и если Брокк ничего не перепутал, то под ними некогда начиналась подземная дорога к центру. И старая канализация… и вовсе древние катакомбы, оставшиеся еще с тех далеких времен, когда город был всего-навсего человеческой крепостицей, одной из многих.
Поговаривали, что во времена Великой Чумы многие ушли под землю.
— Бомбу бросили в старый колодец, — Брокк поднялся. Под ногами захрустел песок, и отзываясь на слабый этот звук, зашатались стены. Человек поспешно отодвинулся от прохода. — Взрыв произошел, но в замкнутом пространстве.
И под землей, вернее под водой.
Прежде подобных испытаний не проводилось, и тем интересней было работать.
— Вода не погасила пламя, — Брокк осторожно коснулся балки, которая изменила цвет, странно побелев. — Но и пламя не сумело раскрыться полностью.
— И что было?
— А что бывает, когда вы льете воду на раскаленный камень?
Вода превращается в пар.
— Истинное пламя не так просто убить, — Брокк провел ладонью по поверхности дерева, гладкой, обваренной. — Образовался пар. Очень много пара, запертого в малом пространстве. И он нашел выход.
Через колодец.
Оттого и разрушения не столь велики, как могли бы быть.
Брокк покинул склад, и стоило оказаться снаружи, под дождем и ветром, как за спиной что-то протяжно заскрипело, раздался хруст, и стена склада осыпалась-таки. Филипп вздохнул и, отбросив доску, которую до сих пор держал, не то оружием, не то опорой, вновь за трубкой потянулся.
— Кто бы ни принес бомбу, — Брокк стер с ладони сажу, — он выбрал весьма неудачное место для нее.
Разрушить древнее здание, в котором нет ничего ценного.
— Или удачное? — осторожно поинтересовался следователь, покусывая чубук трубки. — Скажем, если… хотел только напугать. Ну или проверить, как оно будет…
Возможно. Но тогда как это вяжется с сегодняшним взрывом?
В двух бобмистов, действующих независимо друг от друга, Брокк не верил.
— Мастер, — человек вновь подошел слишком близко, — а вот допустим, если кто-то принес бомбу, думая, что на складах никого нет… а потом увидел, что тут есть люди… и пожелал бомбу унести…
— Мог бы унести и подальше.
Филипп кивнул, но продолжил.
— А если времени не было? Вот скажем… вы же не станете уверять, что бомбу сделал человек?
— Не стану, — Брокк решил не вдаваться в подробности. Создать механизм человеку под силу, но заряд — здесь Олаф верно сказал — дело рук узкого специалиста.
— Если тот, кто сделал бомбу, поручил ее отнести… а исполнитель…
— Увидел людей и передумал?
Совестливый какой исполнитель. Только почему-то совестливость какая-то избирательная.
— Передумал… передумала, — Филипп грыз чубук трубки, уже не скрывая раздражения. — Женщина, Мастер… у нас есть свидетель, который видел женщину, которая шла к складам с коробкой в руках. А потом вернулась и уже без коробки.
— И что вам не нравится?
Дождь иссяк, но небо не спешило проясняться. И ветер, прежде порывистый, вовсе разыгрался. Он сминал темную поверхность реки и, зачерпывая горсти воды, швырял их на пристань. И «Леди Дантон», все еще привязанная к пирсу, покачивалась на волнах, ударяясь высоким бортом о мешки с песком. Вздымались доски пристани, скрежетали, но держались.
— Все не нравится, Мастер… бомба, которая взорвалась, но так, что от взрыва этого, уж извините, никому ни жарко, ни холодно. Женщина… кто в такое дело бабу втянет? И свидетель…
— А с ним что не так?
Брокк ощущал еще некую несуразность, которую не мог выцепить.
— Место пустое, — охотно отозвался Филипп, выпустив, наконец, трубку изо рта. — И людишки здешние, уж поверьте на слово тому, кто в Нижнем городе два десятка лет проторчал, не особо полицию любят. А тут вдруг свидетель… сам объявился, и главное, толковый такой… художнику нашему эту дивицу преподробненько расписал.